Веснянки (песни)

Весня́нки (также весенние песни, заклички весенние, белор. веснавыя песні, гуканне, в.-ц.-укр. веснянки, з.-укр. огулки, гаївки, гаілки, ягілки, галогівки, лаголойки, рогульки, риндзівки) — обрядовые песни заклинательного характера, сопровождающие восточнославянский обряд кликания (гуканья) весны. Они напоминали, что приближается пора полевых работ, летят птицы и «несут весну».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Народные песни, переведенные в этом сборнике, должны подтверждать сказанное выше, поскольку перевод может передать очарование народного творчества. Как ни накладывает властно национальность свою печать на создания поэта, все же в «искусственной» поэзии всех народов и эпох есть нечто общее, некоторая всемирная художественная культура, что позволяет пересоздавать стихи на другом языке. В народной песне – все, начиная с языка, своеобразно, единственно, неповторимо. Не довольно сохранить содержание, мысли, образы: при всей точности перевода может отлететь что-то невыразимое, составляющее основную прелесть народной песни. Все же можно обратить внимание читателей на такие вещи, как «Ноктюрн», (название, конечно, позднейшее, данное собирателями), очарование которого в той сдержанности, с какой народный певец передает пламенную роскошь южной ночи; – на любовную песню: «О, злая, с черной красотой…», в которой утонченность самого построения, особого рефрена с повторением только что сказанных слов, сделала бы честь любому мастеру стиха наших дней; – на маленькую, записанную на берегу Вана, песенку: «Ах, раствориться и стать водой…», где в семи строках целое море нежности и где поражает именно неожиданный подход к столь, казалось бы, избитому сюжету. Далее нельзя не указать на своеобразие «обрядовой» свадебной песни «Царю что дам я…», где певец оставил себе в каждом четверостишии лишь по одному стиху (остальные – повторения) и, при таком ограничении художественных средств, достигает величайшего разнообразия; – на сходное построение песни: «Вновь прилетели те птицы…»; – на песни колыбельные и похоронные; – на веснянки – «джан-гюлюмы»; и, наконец, на склад, на манеру всех других, представляющих такое разнообразие замыслов и напевов!

Валерий Брюсов, «Поэзия Армении» и ее единство на протяжении веков, 1916

Евдокия – первая встреча весны. Евдокия красна – и весна красна. Евдокия весну сряжает. День Евдокии красный (ясный) – на огурцы и грузди урожай. С Евдокии-плющихи первые оттепели; сеют капусту. С Евдокии запевают веснянки и поют их до Троицына дня (хороводные песни: мак, просо, плетень и пр.).

Аурика Луковкина, Магический бестселлер средневековья. Милох Заружный. Гадательная книжица с приметами и заговорами, 2013

Торжественные слова Кирилла Туровского удивляют нас не только христианским пафосом, но и чрезвычайно сильным языческим духом. Да, проповедник истинной веры епископ Туровский в своих «Словах» опирался на поэтическую традицию славян-язычников. Весна красная, холмы высокие, ветры буйные, деревья дубравные – разве не из «веснянок» это? А фольклорный параллелизм, который объединял византийскую и народно-поэтическую традиции? Творчество зачинателя белорусской изящной словесности – это вершина эпохи двоеверия, когда христианство еще не победило язычества. Собственно говоря, недаром было когда-то сказано: старые боги умирали, а новых так и не принял белорусский народ…

Алесь Кожедуб, Иная Русь, 2009

С Евдокии запевают веснянки и поют их до троицына дня (хороводные песни: мак, просо, плетень и пр.)

Группа авторов, Книга примет и суеверий, 2011