Цитаты со словом «раззолоченный»
Похожие цитаты:
Чтобы войти в хорошее общество, нужно носить фрак, мундир или ливрею.
Поэзия — не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
Закон - величественная статуя, перед которой снимают шляпу, но проходят мимо.
Ни один человек не может быть героем для своего лакея. Не потому, что герой — не герой, а потому что лакей — только лакей.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Новые почести походят на новые платья: их надо поносить для того, чтоб они хорошо сидели.
Быть знаменитым — всё равно, что сидеть на сахарном троне во время проливного дождя.
или Кинозвезда — это человек, сидящий на сахарном троне под проливным дождём.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Академические речи походят на хрустальные люстры, которые блестят, но не согревают.
Дворянские гербы — это вывески отелей, где не принимают путешественников.
Нельзя по одному кирпичу судить о красоте моего дворца.
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Что ж, умереть, так умереть! Потеря для мира небольшая, да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова — прощайте!
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Знать — грациозный орнамент гражданского общества, как бы коринфская капитель.
Когда я впервые подходил к приготовленному для главы правительства креслу, мои чувства напоминали те, что испытывает приговоренный, всходя на эшафот.
Когда у знатных людей не имеется добродетелей, они занимают их у лести, которой щедро платят милостями, местами и лентами.
Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.
Подобно тому, как звезды, в ясной ночи, служат украшением неба и цветы весной — украшением зеленых лугов, так блестки остроумия украшают дружеские собрания и приятные беседы.
Если вас поразила красотой какая-нибудь женщина, но вы не можете вспомнить, во что она была одета, — значит она была одета идеально.
Штука не в том, чтобы тебя при входе приветствовала толпа — приятно войти всякий сумеет, — но чтобы о твоем уходе жалели. Счастье редко сопутствует уходящим: оно радушно встречает и равнодушно провожает.
Какое бы высокое положение ни занимал честолюбец, он желает подняться ещё выше.
Все модное выходит из моды; если ты будешь гнаться за модой, то, состарившись, будешь никому не внушающим уважения франтом.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Если вы можете представить себе общество, где лакеями будут роботы, вы можете представить все, что угодно.
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Рука с пером — чета руке, что на плуге.
Достоин презренья надутый дурак,Что жизнью роскошной кичится:Богатство — всего только плата за страхБогатства внезапно лишиться.
Подвержены люди тщеславия зуду,Попасть в центр внимания прытко спешат,Те лица, что часто мелькают повсюду,Обычно бездарностям принадлежат.
Те, кто ищет счастия в роскоши и расточительстве, подобны предпочитающим блеск свечей сиянию солнца.
Вокруг цепи правил всегда должна виться серебряная нить фантазии.
Я, может быть, не самый великий из президентов, но никто из них не наслаждался жизнью в Белом доме так, как я.
«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Надо не сидеть сложа руки, надо действовать, идите из села в село, бывайте всюду, не пропускайте ни одной крестьянской квартиры, напомните, что существует Бог.
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Роскошь должна быть удобной, иначе это не роскошь.
Богатые люди украшают стол цветами, а бедные родственниками.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Среди всего этого молодняка он был так же уместен, как труп на банкетном столе.
Чтобы быть успешным, выглядите загорелым, живите в элегантном здании (даже если вы на чердаке), будьте видимы в хороших ресторанах (даже если пьете один напиток) и если вы занимаете — занимайте по-крупному.
Этими жалкими побрякушками можно управлять людьми! (Об орденах и медалях)
Великий человек подобен орлу: чем выше он взлетел, тем меньше доступен взору; за свое величие он наказан душевным одиночеством.
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.