Цитаты со словом «ля»
Это не просто (больше чем) преступление. Это — ошибка! (Существует точка зрения, что данная фраза принадлежит Буле де
ля Мерту, председателю Законодательной комиссии, разработавшей знаменитый Гражданский кодекс Наполеона)
Про сопротивление, кстати, сразу смешно. Самое известное сопротивление было, как известно, во Франции. Французы, сперва сдавшие родную страну немецким нацистам практически без боя, немного погодя организовали
Ля Резистанс, то есть Сопротивление, чтобы дать отпор проклятым немецким оккупантам. Не все при этом знают, что на восточном фронте против нас, русских, французов воевало больше, чем воевало в Сопротивлении. Но это, конечно, мелочь.
Похожие цитаты:
Играй усердно фуги больших мастеров, особенно И. С. Баха. «Хорошо темперированный клавир» должен быть твоим хлебом насущным. Тогда ты безусловно станешь основательным музыкантом.
А ещё я играю на пианино. Здесь как раз в кустах случайно стоит рояль, я могу сыграть... Я исполню вам «Полонез» Огинского.
Хороший тон находится октавой ниже.
Спрашивать: «Кто должен быть боссом?» — всё равно, что спрашивать: «Кто должен быть тенором в этом квартете?». Конечно тот, кто может петь тенором.
Алкоджаз – это музыка, в основе которой лежит джазовая идея, но в манере исполнения имеется некоторая расхлябанность. В первый раз я услышал ее у Армстронга, и мне понравилось, с каким наслаждением он не попадал в ноты!
Кто-то утверждал, что хороший музыкант должен уметь представить себе впервые услышанное даже сложное оркестровое произведение в виде партитуры. Это высшее совершенство, какое себе можно представить.
Если бы все хотели играть первую скрипку, нельзя было бы составить оркестра. Уважай поэтому каждого музыканта на его месте.
Мужчина и женщина — это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда.
Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижёре.
— Кого ты хочешь перегнать? Играть на скрипке — это не прыгать на лошади. Покажи мне красивую музыку.
Всю хорошую музыку уже давно написали такие парни в париках, и с прочими прибамбасами.
Музыка во время обеда — это оскорбление и для повара, и для скрипача.
Для нас, артистов, наилучший способ выразить свои чувства — это песня. А для меня — это прежде всего танго. Оно, как камертон. Никогда не лжет.
Толстые большие мухи гудели возле уборной так, как будто давали концерт на виолончелях.
У певцов и певиц можно многому научиться, но и не во всем доверяй им.
Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это сделает из тебя хорошего музыканта.
Найти хорошую мелодию и ваша композиция, какова бы она ни была, будет прекрасной и непременно понравится. Это душа музыки, это жизнь, это смысл, сущность композиции.
— Сперва научись чисто играть гамму, а потом будешь кушать конфетки.
Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.
Сказать, что он был хорошим стилистом, — значит не сказать ничего, ибо это стало уже общим местом. Про каждого второго писателя можно сказать, что он хороший стилист. Но прозу Суворова не спутаешь ни с чем.
Когда подрастешь, общайся больше с партитурами, чем с виртуозами.
Петь нужно так, чтобы каждая нота „отвечала за базар“.Шара — это очень плохо!
Мир — превосходная симфония; каждый из людей представляет как бы отдельную нотку. Немало, однако, между ними таких, что в общей гармонии ее составляют только необходимую паузу.
Зачем зарабатывать одышку, строя симфонии? Давайте делать оперетты!
Ноты — это лишь искусство записывать идеи, главное — это иметь их.
Не бойся слов: теория, гармония, контрапункт и т. п.; они встретят тебя приветливо, если ты поступишь так же.
Именно на фестивале может проявить себя музыкальная группа. Только там ты можешь зацепить большую аудиторию, даже если эти люди раньше тебя никогда не слышали.
Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады.
Но никогда не упускай возможности участвовать в совместной игре в дуэтах, трио и т. п. Это сделает твою игру полной жизни, осмысленной. Чаще аккомпанируй певцам.
Длинный список советов, который я люблю давать всем начинающим музыкантам, обычно заканчивается так: «Если чешется — постарайся как можно скорее обратиться к доктору».
Женщина в любви похожа на арфу: она передаёт лишь тому свои тайны, кто хорошо на ней играет.
Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн, — нет струн в России, кончено с музыкой. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта — только сердце.
В Америке, в Скалистых горах я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: «Не стреляйте в пианиста — он делает всё, что может».
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
- Интересно, он может в паспорте поставить автограф? – спросил поклонник группы у своей спутницы.
Для джазового музыканта очень важна память об ушедшем.
Если тебе предложат сыграть с листа незнакомое сочинение, то сначала пробеги его предварительно глазами, в полном его объеме.
Когда Фридриху Великому предлагали личного врача, он неизменно спрашивал: «А у него кладбище уже полное?»
Писать музыку не так уж трудно, труднее всего — зачёркивать лишние ноты.
Я никогда не говорю «фанаты» – только «поклонники» или «люди, которые любят мои песни». К нам на концерты приходят умные люди, нет ни жлобов, ни бычья.
Обыкновенные арфы звучат в любой руке; эоловы арфы — лишь тогда, когда по их струнам ударяет буря.
Друзья! Я не называю вас леди и джентльменами, потому что я вас хорошо знаю.
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Можно называть сразу двух людей своими любимыми. Ровно до тех пор, пока один из них не окажется в курсе дел.
Недавно в Самаре подошли ребята, попросили автограф, а потом спросили: «Вы ведь «УмаТурман»?» Я сказал «да», зачем портить людям настроение?
Мы всегда хотим сказать в своих программах что-то такое, что на всех известных языках можно сказать только плохо.
В первой партии у меня болели зубы. Во второй болела голова. В третьей меня мучал ревматизм, а во время четвёртой я себя не очень хорошо чувствовал. А в пятой? Ну нельзя же всё время выигрывать!