Неточные совпадения
Прошло минут пять-десять, и
юный моряк уже без жгучего чувства страха смотрел на шторм и на беснующиеся вокруг корвета высокие волны. И не столько привыкли все еще натянутые, словно струны, нервы, сколько его подбадривало и успокаивало хладнокровие и спокойствие
капитана.
Привыкший к постоянному ровному и всегда вежливому обращению своего
капитана, Василия Федоровича,
юный гардемарин не без страха думал о возможности какого-нибудь столкновения между адмиралом и им.
И — странное дело! — адмирал совсем смягчился. Тронула ли его эта привязанность к судну и к
капитану, тронуло ли его это желание
юного моряка командовать вахтой вместо того, чтобы быть штабным, — желание, внезапно напомнившее адмиралу его молодость и радость первых вахт, — понравилась ли, наконец, ему откровенная смелость отказа от предложения, вызванная его же вопросом о желании, но дело только в том, что адмирал проговорил уже совсем мягко...
В маленькой каюте, в которой помещалось восемь человек, и где стол занимал почти все свободное пространство, было тесно, но зато весело.
Юные моряки шумно болтали о «Коршуне», о
капитане, о Париже и Лондоне, куда все собирались съездить, о разных прелестных местах роскошных тропических стран, которые придется посетить, и пили чай стакан за стаканом, уничтожая булки с маслом.
С полуночи он стал на вахту и был несколько смущен оттого, что до сих пор
капитан не звал его к себе. «Верно, нашел мою работу скверной и из деликатности ничего не хочет сказать. А может быть, и не дочитал до конца… Надоело!» — раздумывал
юный самолюбивый автор, шагая по мостику.
Новые встречи и новые впечатления охватили
юного моряка, нетерпеливо ждавшего приказа о производстве в гардемарины и обещанной
капитаном офицерской вахты.
— Ага, уже пришли? Хвалю. Прекрасно. Аккуратность на службе — первый залог успеха. A это кто же с вами? Славный мальчуган. Родственник? Пришел проводить
юного солдатика на войну? — бросив беглый взгляд в сторону Милицы, спросил
капитан Любавин.
Сам
капитан Любавин был еще молод. Его относительно солидный чин и знаменательный крестик Георгия, который он носил на груди, были приобретены им еще в Японскую кампанию, где он отличился в рядах армии, будучи совсем еще
юным офицером. И горячий порыв обоих юношей-подростков тронул его до глубины души, найдя в нем, молодом и горячем воине, полное сочувствие.
Капитан быстрым взглядом окинул всю группу и глаза его задержались на двух
юных разведчиках роты. Его взгляд с секунду ласкал детей, потом он проговорил, обращаясь ко всем солдатикам...
Капитан Любавин был потрясен до глубины души этим порывом. Он положил руку на плечо своего
юного разведчика. Неизъяснимое выражение радостной гордости легло на его мужественные черты. Он окинул взглядом толпившихся кругом него офицеров и произнес с глубоким волнением в голосе, обращаясь к Милице...
Все это сразу припомнил, стоя над спящей Милицей
капитан Любавин и мысль воспользоваться снова услугой этих «дитятей», как называли этих двух
юных разведчиков в их отряде, осенила голову их начальника. Разумеется, то, чего не сделают взрослые — сделают эти дети. Они незаметнее, чем кто-либо другой, проникнут в селение и разведают о числе неприятельских сил. Только бы дать им отоспаться хорошенько, запастись свежими силами и бодростью духа, так необходимыми в это тяжелое боевое время.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых
юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому тем более над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к
капитану с вопросом: понимает ли он это?