Неточные совпадения
Клим зажег свечу, взял в правую руку гимнастическую гирю и пошел в гостиную, чувствуя, что ноги его дрожат. Виолончель звучала громче,
шорох был слышней. Он тотчас догадался, что в инструменте —
мышь, осторожно положил его верхней декой на пол и увидал, как из-под нее выкатился мышонок, маленький, как черный таракан.
Затем он подумал, что вокруг уже слишком тихо для человека. Следовало бы, чтоб стучал маятник часов, действовал червяк-древоточец, чувствовалась бы «жизни
мышья беготня». Напрягая слух, он уловил
шорох листвы деревьев в парке и вспомнил, что кто-то из литераторов приписал этот
шорох движению земли в пространстве.
Шорох все сильнее и сильнее; вскоре по балдахину началась мелкая и частая беготня —
мышей.
Быть в лесу, наполненном дикими зверями, без огня, во время ненастья — жутко. Сознанье своей беспомощности заставило меня идти осторожно и прислушиваться к каждому звуку. Нервы были напряжены до крайности. Шелест упавшей ветки,
шорох пробегающей
мыши казались преувеличенными, заставляли круто поворачивать в их сторону.
Мышь пробежала по полу. Что-то сухо и громко треснуло, разорвав неподвижность тишины невидимой молнией звука. И снова стали ясно слышны
шорохи и шелесты осеннего дождя на соломе крыши, они шарили по ней, как чьи-то испуганные тонкие пальцы. И уныло падали на землю капли воды, отмечая медленный ход осенней ночи…
Ночью, лёжа в постели, он слышал над головой мягкий
шорох, тихие шаги, и это было приятно: раньше, бывало, на чердаке шуршали только
мыши да ветер, влетая в разбитое слуховое окно, хлопал чем-то, чего-то искал.
По ночам уходил в поле и слушал там жалобный шелест иссохших трав,
шорох голодных
мышей, тревожное стрекотание кузнечиков — странный, отовсюду текущий, сухой шум, точно слабые вздохи задыхавшейся земли; ходил и думал двумя словами, издавна знакомыми ему...
Мельников не явился ночевать, Евсей пролежал всю ночь один, стараясь не двигаться. При каждом движении полог над кроватью колебался, в лицо веял запах сырости, а кровать певуче скрипела. Пользуясь тишиной, в комнате бегали и шуршали проклятые
мыши,
шорох разрывал тонкую сеть дум о Якове, Саше, и сквозь эти разрывы Евсей видел мёртвую, спокойно ожидающую пустоту вокруг себя, — с нею настойчиво хотела слиться пустота его души.
Начало темнеть, Настя с нетерпением ждала Степана и вздрагивала при малейшем
шорохе, который производили
мыши. «Ну, если придут садить овин? — думала она.
Природа оцепенела; дом со всех сторон сторожит сад, погруженный в непробудный сон; прислуга забралась на кухню, и только смутный гул напоминает, что где-то далеко происходит галдение, выдающее себя за жизнь; в барских покоях ни
шороха; даже
мыши — и те беззвучно перебегают из одного угла комнаты в другой.
В сонной тишине, которую равномерное дыхание вдовы делало еще глубже и однообразнее, все ночные звуки приобретали странную, тревожную отчетливость. Потрескивал рассыхающийся комод; возились
мыши рядом, в деревянном чуланчике; что-то шуршало в углах по стенам, и все эти стуки и
шорохи будили чутко дремлющую тишину и горячими, пугливыми толчками отзывались в сердце у Герша.
Прошел год. Тощий и хилый котенок обратился в солидного и рассудительного кота. Однажды, пробираясь задворками, он шел на любовное свидание. Будучи уже близко у цели, он вдруг услыхал
шорох, а вслед за этим увидел
мышь, которая от водопойного корыта бежала к конюшне… Мой герой ощетинился, согнул дугой спину, зашипел и, задрожав всем телом, малодушно пустился в бегство.