Неточные совпадения
Это была полная чаша во вкусе того доброго старого времени, когда
произвол, насилия и все темные силы крепостничества уживались рядом с самыми светлыми проявлениями
человеческой души и мысли.
Кто поверит, что было время, когда вся эта смесь алчности, лжи,
произвола и бессмысленной жестокости, с одной стороны, и придавленности, доведенной до поругания
человеческого образа, — с другой, называлась… жизнью?!
Дурил бы, презирая все
человеческие права и не признавая других законов, кроме своего
произвола, а подчас удивлял бы своим великодушием, основанным опять-таки на той мысли, что «вот, дескать, смотрите: у вас прав никаких нет, а на всем моя полная воля: могу казнить, могу и миловать»!..
«Особенность раба в том, что он в руках своего хозяина есть вещь, орудие, а не человек. Таковы солдаты, офицеры, генералы, идущие на убиение и на убийство по
произволу правителя или правителей. Рабство военное существует, и это худшее из рабств, особенно теперь, когда оно посредством обязательной службы надевает цепи на шеи всех свободных и сильных людей нации, чтобы сделать из них орудия убийства, палачей, мясников
человеческого мяса, потому что только для этого их набирают и вышколивают…
А что же иное лежит в основании этого вопроса, как не уменьшение
произвола и не возвышение прав
человеческой личности?
Приписывать его действия
произволу человекообразного существа еще легче, нежели объяснять подобным образом другие явления природы и жизни, потому что именно действия случая скорее, нежели явления других сил, могут пробудить мысль о капризе,
произволе, о всех тех качествах, которые составляют исключительную принадлежность
человеческой личности.
У ней есть не только доброта, по которой она жалеет плачущую девочку, но и зачатки уважения к
человеческим правам и недоверие к [насильственному] праву собственного
произвола: когда ей говорят, что можно заставить Игрушечку делать, что угодно, она возражает: «А как она не станет?» В этом возражении уже видно инстинктивное проявление сознания о том, что каждый имеет свою волю [и что насилие чужой личности может встретить противодействие совершенно законное].
Дело понятное для Маши, кроме естественного влечения, и самый интерес жизни состоит в том, чтобы добиться теоретического и практического торжества здравых понятий: ведь искажение
человеческого смысла и господство
произвола обрушивается на нее [всякого рода] стеснениями [и насилиями].
И в этом-то пробуждении
человеческого сознания всего более заслуживает наше сочувствие, и возможностью подобных сознательных движений он искупает ту противную, апатичную робость и безответность, с которою всю жизнь подставляет себя чужому
произволу и всякой обиде.
Кузьма поглядел на образ, на небо, на деревья, как бы ища бога, и выражение ужаса перекосило его лицо. Под влиянием лесной тишины, суровых красок образа и бесстрастия Ефрема, в которых было мало обыденного и
человеческого, он почувствовал себя одиноким, беспомощным, брошенным на
произвол страшного, гневного бога. Он забежал вперед Ефрема и стал глядеть ему в глаза, как бы желая убедиться, что он не один.
Но оно есть дело
человеческой свободы, ставшей
произволом и решительно противоставшей закону жизни, необходимости.
Из газет Ашанин узнал, что все пятеро шли на казнь с покорным равнодушием, обычным, впрочем, в такой стране, как Китай, где жизнь
человеческая не очень-то ценится и нередко находится в зависимости от вопиющего
произвола.
Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех
произволов людей, ум
человеческий допускает произвольные, прерывные единицы.
Поскольку возможен и желателен частичный социализм, он должен быть подчинен объективным началам государственного, национального, культурного бытия, он не может быть субъективным
произволом класса, детищем разъяренной
человеческой воли — уединенной в себе и себя поставившей превыше всего.
С философской точки зрения русская революция есть чистый, ничем не ограниченный и ничему не подчиненный психологизм, восстание
произвола человеческих масс против всякого онтологизма.
Но ум
человеческий не только отказывается верить в это объяснение; но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских
произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих
произволов терпела их и уничтожила.
Безобразная ложь преклоняться перед массовой стихией революции, в ней самой искать критериев истины и правды и называть контрреволюцией всякую попытку подчинить эту стихию критериям истины и правды, добытым не из
произвола человеческой массы.
Когда вы говорите о «буржуазной» и «пролетарской» культуре, вы отвергаете ценности культуры, возвышающиеся над
человеческим интересом и
произволом, и обнажаете зверя в человеке.