Неточные совпадения
И Левину вспомнилась недавняя сцена с Долли и ее детьми. Дети, оставшись одни, стали жарить малину на свечах и лить молоко фонтаном в рот. Мать, застав их на деле, при Левине стала внушать им, какого труда стоит большим то, что они разрушают, и то, что труд этот делается для них, что если они будут бить
чашки, то им не из чего будет пить
чай, а если будут разливать молоко, то им нечего будет есть, и они умрут с голоду.
— Не думаю, — отвечала Бетси и, не глядя на свою приятельницу, осторожно стала наливать маленькие прозрачные
чашки душистым
чаем. Подвинув
чашку к Анне, она достала пахитоску и, вложив в серебряную ручку, закурила ее.
Чичиков, как уж мы видели, решился вовсе не церемониться и потому, взявши в руки
чашку с
чаем и вливши туда фруктовой, повел такие речи...
Два часа просиживал он за
чаем; этого мало: он брал еще холодную
чашку и с ней подвигался к окну, обращенному на двор.
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару
чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом, на котором сидела такая же бездна чайных
чашек, как птиц на морском берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и везде; только и разницы, что на одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По
чашкам темною струею
Уже душистый
чай бежал,
И сливки мальчик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном стекле
Заветный вензель О да Е.
Пожалуйте, Харита Игнатьевна! (Наливает и подает
чашку.) Я и чай-то холодный пью, чтобы люди не сказали, что я горячие напитки употребляю.
Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее с шумом отодвинул от стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая
чай, первой ей подала
чашку с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду в
чашку (она находила, что пить
чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что) и вдруг спросила хриплым голосом...
Схватка произошла в тот же день за вечерним
чаем. Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага; но предлог долго не представлялся. Базаров вообще говорил мало в присутствии «старичков Кирсановых» (так он называл обоих братьев), а в тот вечер он чувствовал себя не в духе и молча выпивал
чашку за
чашкой. Павел Петрович весь горел нетерпением; его желания сбылись наконец.
На следующий день, когда Одинцова явилась к
чаю, Базаров долго сидел, нагнувшись над своею
чашкою, да вдруг взглянул на нее…
— Ого! — воскликнул Самгин шутливо, а она продолжала, наливая
чай в свою
чашку...
Говоря, она прихлебывала
чай, а — выпив, постучала ногтем по
чашке.
Она, не допив
чай, бросила в
чашку окурок папиросы, встала, отошла к запотевшему окну, вытерла стекло платком и через плечо спросила...
Самгин выпрямился на стуле, ожидая, что еще скажет она, а старуха, тяжело дыша, посапывая носом, долго наливала
чай в
чашку, — руки ее дрожали, пальцы не сразу могли схватить кусок сахара.
Но тотчас же бросилась к столу и, наливая
чай в
чашку, торопливо, вполголоса стала спрашивать, что случилось.
— Он — дурак, но хочет играть большую роль, вот что, по-моему, — довольно спокойно сказала Татьяна. — Варя, дайте
чашку крепкого
чая Любаше, и я прогоню ее домой, она нездорова.
Бердников ответил не сразу. Он снял чайник с конфорки самовара, закрыл трубу тушилкой, открыл чайник, понюхал
чай и начал разливать его по
чашкам.
Да, наверху тяжело топали. Мать села к столу пред самоваром, пощупала пальцами бока его, налила
чаю в
чашку и, поправляя пышные волосы свои, продолжала...
Он хлебнул ложечку
чая и, найдя, что он недостаточно горяч или не сладок, выплеснул половину влаги из стакана в полоскательную
чашку, подвинул стакан свой под кран самовара, увещевая торжественно, мягко и вкрадчиво...
Обед и сон рождали неутолимую жажду. Жажда палит горло; выпивается
чашек по двенадцати
чаю, но это не помогает: слышится оханье, стенанье; прибегают к брусничной, к грушевой воде, к квасу, а иные и к врачебному пособию, чтоб только залить засуху в горле.
Давно смерклось, и Петр принес свечи. Он постоял надо мной и спросил, кушал ли я. Я только махнул рукой. Однако спустя час он принес мне
чаю, и я с жадностью выпил большую
чашку. Потом я осведомился, который час. Было половина девятого, и я даже не удивился, что сижу уже пять часов.
— Однако кушайте ваш
чай, и если дадите и мне
чашку, то и я выпью с вами.
«Да
чай это или кофе?» — спрашиваю китайца, который принес мне
чашку.
К
чаю уже надо было положить на стол рейки, то есть поперечные дощечки ребром, а то
чашки, блюдечки, хлеб и прочее ползло то в одну, то в другую сторону.
В «отдыхальне» подали
чай, на который просили обратить особенное внимание. Это толченый
чай самого высокого сорта: он родился на одной горе, о которой подробно говорит Кемпфер. Часть этого
чая идет собственно для употребления двора сиогуна и микадо, а часть, пониже сорт, для высших лиц. Его толкут в порошок, кладут в
чашку с кипятком — и
чай готов.
Чай превосходный, крепкий и ароматический, но нам он показался не совсем вкусен, потому что был без сахара. Мы, однако ж, превознесли его до небес.
Нужды нет, что в двух шагах от Китая, но не достанешь и
чашки хорошего
чаю.
Я подошел к небольшой группе, расположившейся на траве, около скатерти, на которой стояли
чашки с
чаем, блюдо свежей, только что наловленной рыбы да лежали арбузы и ананасы.
Я отворил все шкапчики, поставцы: там
чашки,
чай — больше ничего нет, а так разит!
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес обеими руками
чашку с
чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил
чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал.
Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
Из маленьких синих
чашек, без ручек, пьют
чай, но не прикусывает широкоплечий ямщик по крошечке сахар, как у нас: сахару нет и не употребляют его с
чаем.
«Не надо ли, принесу сюда?» — «Не хочу!» — твердил я, потому что накануне попытка напиться
чаю не увенчалась никаким успехом: я обжег пальцы и уронил
чашку.
— Ну, вот и князь наш объявился, — сказал он, ставя чайник среди
чашек и передавая хлеб Масловой. — Чудесные штуки мы накупили, — проговорил он, скидывая полушубок и швыряя его через головы в угол нар. — Маркел молока и яиц купил; просто бал нынче будет. А Кирилловна всё свою эстетическую чистоту наводит, — сказал он улыбаясь, глядя на Ранцеву. — Ну, теперь заваривай
чай, — обратился он к ней.
Чай прошел самым веселым образом. Старинные пузатенькие
чашки, сахарница в виде барашка с обломленным рогом, высокий надутый чайник саксонского фарфора, граненый низкий стакан с плоским дном — все дышало почтенной древностью и смотрело необыкновенно добродушно. Верочка болтала, как птичка, дразнила кота и кончила тем, что подавилась сухарем. Это маленькое происшествие немного встревожило Павлу Ивановну, и она проговорила, покачивая седой головой...
Я глядел тогда на зарю, на деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за
чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по
чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
Он замолчал. Подали
чай. Татьяна Ильинична встала с своего места и села поближе к нам. В течение вечера она несколько раз без шума выходила и так же тихо возвращалась. В комнате воцарилось молчание. Овсяников важно и медленно выпивал
чашку за
чашкой.
Когда мы пили
чай, кто-то из них взял
чашку, в которой были остатки меда.
Саша уходит за прибором, — да, это чаще, чем то, что он прямо входит с чайным прибором, — и хозяйничает, а она все нежится и, напившись
чаю, все еще полулежит уж не в постельке, а на диванчике, таком широком, но, главное достоинство его, таком мягком, будто пуховик, полулежит до 10, до 11 часов, пока Саше пора отправляться в гошпиталь, или в клиники, или в академическую аудиторию, но с последнею
чашкою Саша уже взял сигару, и кто-нибудь из них напоминает другому «принимаемся за дело», или «довольно, довольно, теперь за дело» — за какое дело? а как же, урок или репетиция по студенчеству Веры Павловны...
Вот она и выходит к
чаю, обнимает мужа: — «каково почивал, миленький?», толкует ему за
чаем о разных пустяках и непустяках; впрочем, Вера Павловна — нет, Верочка: она и за утренним
чаем еще Верочка — пьет не столько
чай, сколько сливки;
чай только предлог для сливок, их больше половины
чашки; сливки — это тоже ее страсть.
— Не спи, принесу другую. — Она вернулась с другою
чашкою такого же прекрасного
чаю. — Кушай, а я опять посижу.
План Сторешникова был не так человекоубийствен, как предположила Марья Алексевна: она, по своей манере, дала делу слишком грубую форму, но сущность дела отгадала, Сторешников думал попозже вечером завезти своих дам в ресторан, где собирался ужин; разумеется, они все замерзли и проголодались, надобно погреться и выпить
чаю; он всыплет опиуму в
чашку или рюмку Марье Алексевне...
Пить
чай в трактире имеет другое значение для слуг. Дома ему
чай не в
чай; дома ему все напоминает, что он слуга; дома у него грязная людская, он должен сам поставить самовар; дома у него
чашка с отбитой ручкой и всякую минуту барин может позвонить. В трактире он вольный человек, он господин, для него накрыт стол, зажжены лампы, для него несется с подносом половой,
чашки блестят, чайник блестит, он приказывает — его слушают, он радуется и весело требует себе паюсной икры или расстегайчик к
чаю.
Перед ним стоит столик, на котором поставлена большая
чашка с только что принесенным
чаем.
Но машину не привозили, а доморощенный олух мозолил да мозолил глаза властной барыни. И каждый день прикоплял новые слои сала на буфетном столе, каждый день плевал в толченый кирпич, служивший для чищения ножей, и дышал в
чашки, из которых «господа» пили
чай…
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по
чашке холодного
чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до обеда, чтобы не заставить ждать себя, и становились к окну. Когда появлялась матушка, они приближались к ней, но она почти всегда с беспощадною жестокостью отвечала им, говоря...
Бьет восемь, на дворе начинает чувствоваться зной. Дети собрались в столовой, разместились на определенных местах и пьют
чай. Перед каждым стоит
чашка жидкого
чая, предварительно подслащенного и подбеленного снятым молоком, и тоненький ломоть белого хлеба. Разумеется, у любимчиков и
чай послаще, и молоко погуще. За столом председательствует гувернантка, Марья Андреевна, и уже спозаранку выискивает, кого бы ей наказать.
Появляются лакеи с подносами, установленными
чашками с
чаем; за ними другие разносят целые груды разнообразного печенья: десерт в гостиной освежается.
Отец его ставил на стол разнообразные
чашки, кружки, подавал самовар, — Кострома садился разливать
чай, а он, выпив свой шкалик, залезал на печь и, вытянув оттуда длинную шею, разглядывал нас совиными глазами, ворчал...
Он очень следил, чтобы бабушка наливала
чай и ему и себе одной крепости и чтоб она выпивала одинаковое с ним количество
чашек.
«Екатерина Ивановна, — пишет он, — усаживала их (гиляков) в кружок на пол, около большой
чашки с кашей или
чаем, в единственной бывшей во флигеле у нас комнате, служившей и залом, и гостиной, и столовой.
Руки до такой степени привыкают к тому, что всякое даже малейшее движение сопряжено с чувством тяжести, что арестант после того уж, как наконец расстается с тачкой и ручными кандалами, долго еще чувствует в руках неловкость и делает без надобности сильные, резкие движения; когда, например, берется за
чашку, то расплескивает
чай, как страдающий chorea minor.