Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу
целой жизни, где всего чаще первая
встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность к ней. Он вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его
встретило мрачное, никогда не виданное им в ней выражение. Он хотел
поцеловать ее, она оттолкнула его.
Но вот багряною рукою
Заря от утренних долин
Выводит с солнцем за собою
Веселый праздник именин.
С утра дом Лариной гостями
Весь полон;
целыми семьями
Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.
В передней толкотня, тревога;
В гостиной
встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей.
Радостный, восторженный крик
встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и руки его не поднимались обнять их: не могли. Мать и сестра сжимали его в объятиях,
целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.
Ах! боже мой! неужли я из тех,
Которым
цель всей жизни — смех?
Мне весело, когда смешных
встречаю,
А чаще с ними я скучаю.
Клим понял, что Варавка не хочет говорить при нем, нашел это неделикатным, вопросительно взглянул на мать, но не
встретил ее глаз, она смотрела, как Варавка, усталый, встрепанный, сердито поглощает ветчину. Пришел Ржига, за ним — адвокат, почти до полуночи они и мать прекрасно играли, музыка опьянила Клима умилением, еще не испытанным, настроила его так лирически, что когда, прощаясь с матерью, он
поцеловал руку ее, то, повинуясь силе какого-то нового чувства к ней, прошептал...
Сотни рук
встретили ее аплодисментами, криками; стройная, гибкая, в коротенькой до колен юбке, она тоже что-то кричала, смеялась, подмигивала в боковую ложу, солдат шаркал ногами, кланялся, посылал кому-то воздушные
поцелуи, — пронзительно взвизгнув, женщина схватила его, и они, в профиль к публике, делая на сцене дугу, начали отчаянно плясать матчиш.
Пришла Лидия, тоже измятая, с кислым лицом, с капризно надутыми губами; ее Марина
встретила еще более ласково, и это, видимо, искренно тронуло Лидию; обняв Марину за плечи,
целуя голову ее, она сказала...
Самгин, прихлебывая вино, ожидал, когда инженер начнет извиняться за поведение Бердникова. Конечно, он пришел по поручению толстяка с этой
целью. Попов начал говорить так же возбужденно, как при первой
встрече. Держа в одной руке сигару, в другой стакан вина, он говорил, глядя на Самгина укоризненно...
— Здравствуй, — сказала она тихо и безрадостно, в темных глазах ее Клим заметил только усталость.
Целуя руку ее, он пытливо взглянул на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна. В сани извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный
встречей и растерявшийся, поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
Неправда: ты со мной хитришь.
Давно ль мы были неразлучны?
Теперь ты ласк моих бежишь;
Теперь они тебе докучны;
Ты
целый день в кругу старшин,
В пирах, разъездах — я забыта;
Ты долгой ночью иль один,
Иль с нищим, иль у езуита.
Любовь смиренная моя
Встречает хладную суровость.
Ты пил недавно, знаю я,
Здоровье Дульской. Это новость;
Кто эта Дульская?
Но все еще он не завоевал себе того спокойствия, какое налагала на него Вера: ему бы надо уйти на
целый день, поехать с визитами, уехать гостить на неделю за Волгу, на охоту, и забыть о ней. А ему не хочется никуда: он
целый день сидит у себя, чтоб не
встретить ее, но ему приятно знать, что она тут же в доме. А надо добиться, чтоб ему это было все равно.
«Хоть бы красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям,
встречам, наводящим человека на роковую идею, на мучительное чувство, на преступное желание, нужное зачем-то, для
цели, неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.
Татьяну Марковну и Райского все
встретили шумно, громко, человеческими голосами, собачьим лаем,
поцелуями, двиганьем стульев и сейчас начали кормить завтраком, поить кофе, потчевать ягодами.
Он подошел, взял ее за руку и
поцеловал. Она немного подалась назад и чуть-чуть повернула лицо в сторону, так, что губы его
встретили щеку, а не рот.
Желание соврать, с
целью осчастливить своего ближнего, ты
встретишь даже и в самом порядочном нашем обществе, ибо все мы страдаем этою невоздержанностью сердец наших.
И она
поцеловала ее, не знаю за что, но именно так надо было сделать; так что я чуть не бросился сам
целовать Татьяну Павловну. Именно не давить надо было Лизу укором, а
встретить радостью и поздравлением новое прекрасное чувство, которое несомненно должно было в ней зародиться. Но, вместо всех этих чувств, я вдруг встал и начал, твердо отчеканивая слова...
Это обстоятельство осталось, однако ж, без объяснения: может быть, он сделал это по привычке
встречать проезжих, а может быть, и с
целью щегольнуть дворянством и шпагой. Я узнал только, что он тут не живет, а остановился на ночлег и завтра едет дальше, к своей должности, на какую-то станцию.
Между прочим, я
встретил целый ряд носильщиков: каждый нес по два больших ящика с чаем. Я следил за ними. Они шли от реки: там с лодок брали ящики и несли в купеческие домы, оставляя за собой дорожку чая, как у нас, таская кули, оставляют дорожку муки. Местный колорит! В амбарах ящики эти упаковываются окончательно, герметически, и идут на американские клипперы или английские суда.
В городе и за городом беспрестанно
встречаешь всадников, иногда
целые кавалькады.
Барин помнит даже, что в третьем году Василий Васильевич продал хлеб по три рубля, в прошлом дешевле, а Иван Иваныч по три с четвертью. То в поле чужих мужиков
встретит да спросит, то напишет кто-нибудь из города, а не то так, видно, во сне приснится покупщик, и цена тоже. Недаром долго спит. И щелкают они на счетах с приказчиком иногда все утро или
целый вечер, так что тоску наведут на жену и детей, а приказчик выйдет весь в поту из кабинета, как будто верст за тридцать на богомолье пешком ходил.
Между фермерами, чиновниками и другими лицами колонии слышатся фамилии Руже, Лесюер и т. п.; всматриваешься в них, ожидая
встретить что-нибудь напоминающее французов, и видишь чистейшего голландца. Есть еще и доселе в западной стороне
целое местечко, населенное потомками этих эмигрантов и известное под названием French Hoek или Hook.
Она прижалась к нему, подняла голову и губами
встретила его
поцелуй.
Бахарев сегодня был в самом хорошем расположении духа и
встретил Привалова с веселым лицом. Даже болезнь, которая привязала его на
целый месяц в кабинете, казалась ему забавной, и он называл ее собачьей старостью. Привалов вздохнул свободнее, и у него тоже гора свалилась с плеч. Недавнее тяжелое чувство разлетелось дымом, и он весело смеялся вместе с Василием Назарычем, который рассказал несколько смешных историй из своей тревожной, полной приключений жизни.
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и пошла в кабинет к отцу. По дороге ее
встретила Верочка. Надежда Васильевна молча
поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку двери.
Эти взгляды на воспитание
встретили жестокий отпор со стороны Марьи Степановны, которая прожила
целую жизнь в замкнутой раскольничьей среде и не хотела знать никаких новшеств.
В этой ненависти все разнородные элементы соединились в одно сплоченное
целое, и когда Зося по вечерам являлась в танцевальном зале курзала, ее
встречал целый строй холодных и насмешливых взглядов.
— Да, да… Я понимаю, что вы заняты, у вас дела. Но ведь молодым людям отдых необходим. Не правда ли? — спрашивала Хиония Алексеевна, обращаясь к Марье Степановне. — Только я не советую вам записываться в Благородное собрание: скучища смертная и сплетни, а у нас, в Общественном клубе, вы
встретите целый букет красавиц. В нем недостает только Nadine… Ваши таланты, Nadine…
(Я сам не раз
встречал эту Акулину. Покрытая лохмотьями, страшно худая, с черным, как уголь, лицом, помутившимся взором и вечно оскаленными зубами, топчется она по
целым часам на одном месте, где-нибудь на дороге, крепко прижав костлявые руки к груди и медленно переваливаясь с ноги на ногу, словно дикий зверь в клетке. Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, и только изредка судорожно хохочет.)
Целые армии пехоты разгонялись, как стада овец, несколькими сотнями всадников; до той поры, когда явились на континент английские пехотинцы из гордых, самостоятельных мелких землевладельцев, у которых не было этой боязни, которые привыкли никому не уступать без боя; как только пришли во Францию эти люди, у которых не было предубеждения, что они должны бежать перед конницею, — конница, даже далеко превосходившая их числом, была разбиваема ими при каждой
встрече; знаешь, знаменитые поражения французских конных армий малочисленными английскими пехотинцами и при Кресси, и при Пуатье, и при Азенкуре.
— Сашенька, друг мой, как я рада, что
встретила тебя! — девушка все
целовала его, и смеялась, и плакала. Опомнившись от радости, она сказала: — нет, Вера Павловна, о делах уж не буду говорить теперь. Не могу расстаться с ним. Пойдем, Сашенька, в мою комнату.
Я хотел изобразить обыкновенных порядочных людей нового поколения, людей, которых я
встречаю целые сотни.
За
поцелуй поешь ты песни? Разве
Так дорог он? При
встрече, при прощанье
Целуюсь я со всяким, —
поцелуиТакие же слова: «прощай и здравствуй»!
Для девушки споешь ты песню, платит
Она тебе лишь
поцелуем; как же
Не стыдно ей так дешево платить,
Обманывать пригоженького Леля!
Не пой для них, для девушек, не знают
Цены твоим веселым песням. Я
Считаю их дороже
поцелуевИ
целовать тебя не стану, Лель.
Эти люди сломились в безвыходной и неравной борьбе с голодом и нищетой; как они ни бились, они везде
встречали свинцовый свод и суровый отпор, отбрасывавший их на мрачное дно общественной жизни и осуждавший на вечную работу без
цели, снедавшую ум вместе с телом.
Словом сказать, мы
целый час провели и не заметили, как время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы, с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно
встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов» сыны ее в грязь лицом не ударят.
Все было видно, и даже можно было заметить, как вихрем пронесся мимо их, сидя в горшке, колдун; как звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки; как клубился в стороне облаком
целый рой духов; как плясавший при месяце черт снял шапку, увидавши кузнеца, скачущего верхом; как летела возвращавшаяся назад метла, на которой, видно, только что съездила куда нужно ведьма… много еще дряни
встречали они.
В этом своеобразном духовном центре я
встретил впервые добролюбовцев, последователей Александра Добролюбова, декадентского поэта, который стал странником, искателем праведной жизни и основал
целое духовное движение.
Однажды, придя в лавку колонизационного фонда, я
встретил там
целую толпу интеллигентов; у дверей стоял Васька; кто-то, указывая на полки с бутылками, сказал, что если всё это выпить, то можно быть пьяным, и Васька подобострастно ухмыльнулся и весь засиял радостью подхалима.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не расстается с ним ни на одну минуту до тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется от селезня и не сядет на яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть детей в продолжение
целого лета, потому-то каждому охотнику и случается
встречать в июне, даже в начале июля, до самой линевки, уток парами.
Когда через две недели молодые люди опять вернулись вместе с отцом, Эвелина
встретила их с холодною сдержанностью. Однако ей было трудно устоять против обаятельного молодого оживления.
Целые дни молодежь шаталась по деревне, охотилась, записывала в полях песни жниц и жнецов, а вечером вся компания собиралась на завалинке усадьбы, в саду.
Однако время уходило, и надо было возвращаться на бивак. Осмотревшись, я пошел, как мне казалось, прямо к морю, но на пути
встретил лесное болото, заваленное колодником. С
целью обойти его я принял немного вправо. Минут через десять я увидел дерево, которое показалось мне знакомым. Это был вяз с выводком соболей.
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту
встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы
целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
В этом хорошем настроении Карачунский возвращался домой, но оно было нарушено
встречей на мосту
целой группы своих служащих.
Анфиса Егоровна
встретила гостей в передней и горячо
поцеловала Нюрочку.
В господском доме
встретила Домнушка хлебом-солью. Она всплакнула от радости,
целуя Нюрочку.
Она попробовала съездить к Лизе. Та
встретила ее очень приветливо и радушно, но Женни казалось, что и в этой приветливости нет прежней теплоты и задушевности, которая их связывала
целые годы ранней юности.
Райнер, назвавшись начальником банды, знал, что он
целую ее половину спасает от дальнейшего преследования; но он не знал, что беглецов
встретило холодное литовское болото, на которое они бросились в темноте этой ужасной ночи.
Их так же, как Карла Карловича из оптического магазина и Володьку из рыбного,
встречали очень радушно, с восторгами, криками и
поцелуями, льстя их самолюбию.
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить не можешь…» Но с гневом
встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она не перестанет делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного, в крепительную ванну, вливала в рот рейнвейну или бульону,
целые часы растирала мне грудь и спину голыми руками, а если и это не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после глубокого вздоха, начинал дышать сильнее, как будто просыпался к жизни, получал сознание, начинал принимать пищу и говорить, и даже поправлялся на некоторое время.
И от всего этого надобно было уехать, чтоб жить
целую зиму в неприятном мне Чурасове, где не нравились мне многие из постоянных гостей, где должно избегать
встречи с тамошней противной прислугой и где все-таки надо будет сидеть по большей части в известных наших, уже опостылевших мне, комнатах; да и с матерью придется гораздо реже быть вместе.