Неточные совпадения
Он шел, не разбирая дороги; сучья поминутно задевали и
царапали его,
ноги его поминутно вязли в болоте, — он ничего не замечал.
И, обиженный неблагодарностью своего друга, он нюхал с гневом табак и бросал Макбету в нос, что оставалось на пальцах, после чего тот чихал, ужасно неловко лапой снимал с глаз табак, попавший в нос, и, с полным негодованием оставляя залавок,
царапал дверь; Бакай ему отворял ее со словами «мерзавец!» и давал ему
ногой толчок. Тут обыкновенно возвращались мальчики, и он принимался ковырять масло.
Острые сучья
царапают белое лицо и плеча; ветер треплет расплетенные косы; давние листья шумят под
ногами ее — ни на что не глядит она.
Царапни горшком крыса, сама как-нибудь задень
ногою кочергу — и Боже упаси! и душа в пятках.
Над деревянной кабинкой, где спортсмены надевали на
ноги коньки, пили лимонад и отогревались в морозные дни, — висел печатный плакат: «Просят гг. посетителей катка без надобности не
царапать лед вензелями и не делать резких остановок, бороздящих паркет».
Саша рыдал,
царапая стену, дрыгая
ногами. Я с трудом, точно по горячим угольям, не оглядываясь, перешел кухню и лег рядом с ним.
Вор, закидывая
ноги, бил его пятками,
царапал руками пол и шипел, как тёплое пиво.
И замолчал, как ушибленный по голове чем-то тяжёлым: опираясь спиною о край стола, отец забросил левую руку назад и
царапал стол ногтями, показывая сыну толстый, тёмный язык. Левая
нога шаркала по полу, как бы ища опоры, рука тяжело повисла, пальцы её жалобно сложились горсточкой, точно у нищего, правый глаз, мутно-красный и словно мёртвый, полно налился кровью и слезой, а в левом горел зелёный огонь. Судорожно дёргая углом рта, старик надувал щёку и пыхтел...
Варвара, как только перенесла
ногу через порог,
царапнула серничком и, увидав Степановы сапоги, ударила кулаком по тулупу и захохотала.
Произошло что-то невообразимое. Верхние навалились на нижних, нижние рухнули на пол и делали судорожные движения руками и
ногами, чтобы выбраться из этой кутерьмы. Те, кому это удавалось, в свою очередь, карабкались на самый верх «мала-кучи». Некоторые хохотали, другие задыхались под тяжестью давивших их тел, ругались, как ломовые извозчики, плакали и в остервенении кусали и
царапали первое, что им попадалось, — все равно, будь это рука или
нога, живот или лицо неизвестного врага.
Царапать друг друга, хватать за
ноги и за волосы и душить за шею — запрещается.
Приподняв фонарь, он осветил горницу: стражник лежал в переднем углу под столом, так что видны были только его голые, длинно вытянутые
ноги, чёрные от волос; они тяжко упирались согнутыми пальцами в мокрый, тёмный пол, будто
царапая его, а большие круглые пятки разошлись странно далеко врозь. Авдотья лежала у самого порога, тоже вверх спиной, подогнув под себя руки; свет фонаря скользил по её жёлтому, как масло, телу, и казалось, что оно ещё дышит, живёт.