Неточные совпадения
Дом Обломовых был когда-то богат и знаменит в своей стороне, но потом, Бог знает отчего, все беднел, мельчал и, наконец, незаметно потерялся между нестарыми дворянскими домами. Только поседевшие слуги дома
хранили и передавали друг другу верную память о минувшем, дорожа ею, как
святынею.
Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я
храню, как
святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна.
А дело было в том, что всеми позабытый штабс-капитан Давыдовский восьмой год преспокойно валялся без рук и ног в параличе и любовался, как полнела и добрела во всю мочь его грозная половина, с утра до ночи курившая трубку с длинным черешневым чубуком и кропотавшаяся на семнадцатилетнюю девочку Липку, имевшую нарочитую склонность к истреблению зажигательных спичек, которые вдова Давыдовская имела другую слабость тщательно
хранить на своем образнике как некую особенную драгоценность или
святыню.
— Женщина для меня
святыня, — однажды сказал он мне, — я боюсь коснуться этой
святыни, чтобы каким-нибудь неосторожным выражением не оскорбить ее. И потому
храню молчание.
Они не чувствуют потребности ни в одной из тех
святынь, которые для каждого честного человека обязательно
хранить в своем сердце.
Откуда шум? Кто эти двое?
Толпа в молчаньи раздалась.
Нахмуря бровь, подходит князь.
И рядом с ним лицо чужое.
Три узденя за ними вслед.
«Велик Алла и Магомет! —
Воскликнул князь. — Сама могила
Покорна им! в стране чужой
Мой брат
храним был их рукой:
Вы узнаете ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их
святыни,
И в наши синие пустыни
Одну лишь ненависть принес...
Поэтому-то они и
хранили, как
святыню, в глубине своих спальных шкафчиков старые афиши и газетные вырезки, на которых стояли их имена.
В безумной неге утопает,
Святыню строгую скрывает
Спасенный чудом уголок.
Так сердце, жертва заблуждений,
Среди порочных упоений
Хранит один святой залог,
Одно божественное чувство…
Ее
хранил я, как
святыню...
Впоследствии Аракчеев выпросил эту рубашку себе в подарок и
хранил ее в Грузине в особом сафьяновом футляре, как
святыню.
Александр Васильевич поднял подаренный ему государыней рубль, поцеловал и решил
хранить, как
святыню, как драгоценный знак милостивого внимания императрицы.
Когда его сменили, он поднял рубль и, поцеловав его, решил
хранить как
святыню.
Перспектива расстаться с медальоном, который он
хранил как
святыню, отняла у него способность соображать.