Неточные совпадения
— Я его очень люблю, и мы с ним большие приятели, — добродушно улыбаясь, сказал Свияжский. — Mais pardon, il est un petit peu toqué; [Но, простите, он немного с причудами;] например, он утверждает, что и земство и мировые
суды — всё не нужно, и ни в чем не
хочет участвовать.
— То есть, если бы он не так со мной поступил; но он
хочет, как я вижу, знаться
судом. Пожалуй, посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане и не так ясно, но есть свидетели — старики еще живы и помнят.
Минуты две они молчали,
Но к ней Онегин подошел
И молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не
хочу;
Я за нее вам отплачу
Признаньем также без искусства;
Примите исповедь мою:
Себя на
суд вам отдаю.
Вот, некогда, на берегу морском,
При стаде он своём
В день ясный сидя
И видя,
Что на Море едва колышется вода
(Так Море присмирело),
И плавно с пристани бегут по ней
суда:
«Мой друг!» сказал: «опять ты денег
захотело,
Но ежели моих — пустое дело!
— Неправда, ей-богу, неправда! Я знаю все, я все вам расскажу. Он для одной меня подвергался всему, что постигло его. И если он не оправдался перед
судом, то разве потому только, что не
хотел запутать меня. — Тут она с жаром рассказала все, что уже известно моему читателю.
— Но все-таки
суда я не
хочу, вы помогите мне уладить все это без шума. Я вот послал вашего Мишку разнюхать — как там? И если… не очень, — завтра сам пойду к Блинову, черт с ним! А вы — тетку утихомирьте, расскажите ей что-нибудь… эдакое, — бесцеремонно и напористо сказал он, подходя к Самгину, и даже легонько дотронулся до его плеча тяжелой, красной ладонью. Это несколько покоробило Клима, — усмехаясь, он сказал...
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход,
судно рыбаков, лодку или
хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый круг — дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Пять, шесть раз он посетил уголовное отделение окружного
суда. До этого он никогда еще не был в
суде, и
хотя редко бывал в церкви, но зал
суда вызвал в нем впечатление отдаленного сходства именно с церковью; стол судей — алтарь, портрет царя — запрестольный образ, места присяжных и скамья подсудимых — клироса.
Но для этого нужно перейти бездну, открыть ему, что с ней было: как она
хотела и как боялась — его
суда!
Но все это ни к чему не повело. Из Михея не выработался делец и крючкотворец,
хотя все старания отца и клонились к этому и, конечно, увенчались бы успехом, если б судьба не разрушила замыслов старика. Михей действительно усвоил себе всю теорию отцовских бесед, оставалось только применить ее к делу, но за смертью отца он не успел поступить в
суд и был увезен в Петербург каким-то благодетелем, который нашел ему место писца в одном департаменте, да потом и забыл о нем.
— Ты сама чувствуешь, бабушка, — сказала она, — что ты сделала теперь для меня: всей моей жизни недостанет, чтоб заплатить тебе. Нейди далее; здесь конец твоей казни! Если ты непременно
хочешь, я шепну слово брату о твоем прошлом — и пусть оно закроется навсегда! Я видела твою муку, зачем ты
хочешь еще истязать себя исповедью?
Суд совершился — я не приму ее. Не мне слушать и судить тебя — дай мне только обожать твои святые седины и благословлять всю жизнь! Я не стану слушать: это мое последнее слово!
Она ждала и
хотела строгого
суда, казни.
Кухарка с самого начала объявила
суду, что
хочет штраф деньгами, «а то барыню как посадят, кому ж я готовить-то буду?» На вопросы судьи Татьяна Павловна отвечала с великим высокомерием, не удостоивая даже оправдываться; напротив, заключила словами: «Прибила и еще прибью», за что немедленно была оштрафована за дерзкие ответы
суду тремя рублями.
— Пожалуйста, без театральных жестов — сделайте одолжение. Я знаю, что то, что я делаю, — подло, что я — мот, игрок, может быть, вор… да, вор, потому что я проигрываю деньги семейства, но я вовсе не
хочу надо мной судей. Не
хочу и не допускаю. Я — сам себе
суд. И к чему двусмысленности? Если он мне
хотел высказать, то и говори прямо, а не пророчь сумбур туманный. Но, чтоб сказать это мне, надо право иметь, надо самому быть честным…
А
суд собственной совести, а Лиза, которую я обманул и…
хотел бросить, стало быть?
Я
хотел ехать в Австралию, в Сидней, но туда стало много ездить эмигрантов и места на порядочных
судах очень дороги.
Мы подвергались опасностям и другого рода,
хотя не морским, но весьма вероятным тогда и обязательным, так сказать, для военного
судна, которых не только нельзя было избегать, но должно было на них напрашиваться. Это встреча и схватка с неприятельскими
судами.
Адмирал, напротив,
хотел, чтоб
суда наши растянулись и чтоб корвет стал при входе на внутренний рейд, шкуна и транспорт поместились в самом проходе, а фрегат остался бы на втором рейде, который нужно было удержать за собой.
Одна волна встает, образует правильную пирамиду и только
хочет рассыпаться на все стороны, как ей и следует, другая вдруг представляет ей преграду, привскакивает выше сеток
судна, потом отливается прочь, образуя глубокий овраг, куда стремительно падает корабль, не поддерживаемый на ходу ветром.
Военные
суда мало становятся здесь на якорь, а купеческие
хотя и останавливаются, но, чуть подует ветер с юга, они уходят на северную сторону, а от северных ветров прячутся здесь.
Я полагаю так, судя по тому, что один из нагасакских губернаторов, несколько лет назад, распорол себе брюхо оттого, что командир английского
судна не
хотел принять присланных чрез этого губернатора подарков от японского двора. Губернатору приказано было отдать подарки, капитан не принял, и губернатор остался виноват, зачем не отдал.
Но это было нелегко, при качке, без Фаддеева, который где-нибудь стоял на брасах или присутствовал вверху, на ноках рей: он один знал, где что у меня лежит. Я отворял то тот, то другой ящик, а ящики лезли вон и толкали меня прочь.
Хочешь сесть на стул — качнет, и сядешь мимо. Я лег и заснул. Ветер смягчился и задул попутный;
судно понеслось быстро.
Суда,
хотя и не в прежнем числе, продолжают подвозить товары в город и окрестности мимо таможни.
Когда однажды корейское правительство донесло китайскому, что оно велело прибывшим к берегам Кореи каким-то европейским
судам, кажется английским, удалиться, в подражание тому, как поступило с этими же
судами китайское правительство, богдыхан приказал объявить корейцам, что «ему дела до них нет и чтобы они распоряжались, как
хотят».
В другой раз к этому же консулу пристал губернатор, зачем он снаряжает
судно, да еще, кажется, с опиумом, в какой-то шестой порт, чуть ли не в самый Пекин, когда открыто только пять? «А зачем, — возразил тот опять, — у острова Чусана, который не открыт для европейцев, давно стоят английские корабли? Выгоните их, и я не пошлю
судно в Пекин». Губернатор знал, конечно, зачем стоят английские корабли у Чусана, и не выгнал их. Так
судно американское и пошло, куда
хотело.
Вдруг послышались пушечные выстрелы. Это
суда на рейде салютуют в честь новорожденной принцессы. Мы поблагодарили епископа и простились с ним. Он проводил нас на крыльцо и сказал, что непременно побывает на рейде. «Не
хотите ли к испанскому епископу?» — спросил миссионер; но был уже час утра, и мы отложили до другого дня.
На рейде, у Анжера, останавливаются налиться водой, запастись зеленью
суда, которые не
хотят идти в Батавию, где свирепствуют гибельные, особенно для иностранцев, лихорадки.
Не дети ли, когда думали, что им довольно только не
хотеть, так их и не тронут, не пойдут к ним даже и тогда, если они претерпевших кораблекрушение и брошенных на их берега иностранцев будут сажать в плен, купеческие
суда гонять прочь, а военные учтиво просить уйти и не приходить?
Но когда он вместе с присяжными вошел в залу заседания, и началась вчерашняя процедура: опять «
суд идет», опять трое на возвышении в воротниках, опять молчание, усаживание присяжных на стульях с высокими спинками, жандармы, портрет, священник, — он почувствовал, что
хотя и нужно было сделать это, он и вчера не мог бы разорвать эту торжественность.
Нынче на
суде она не узнала его не столько потому, что, когда она видела его в последний раз, он был военный, без бороды, с маленькими усиками и
хотя и короткими, но густыми вьющимися волосами, а теперь был старообразный человек, с бородою, сколько потому, что она никогда не думала о нем.
—
Суд постановил решение на основании ответов, данных вами же, — сказал председатель, подвигаясь к выходной двери, —
хотя ответы и
суду показались несоответственны делу.
То чувство торжественности и радости обновления, которое он испытывал после
суда и после первого свидания с Катюшей, прошло совершенно и заменилось после последнего свидания страхом, даже отвращением к ней. Он решил, что не оставит ее, не изменит своего решения жениться на ней, если только она
захочет этого; но это было ему тяжело и мучительно.
— Теоретически, а не практически, как я увидал.
Суд имеет целью только сохранение общества в настоящем положении и для этою преследует и казнит как тех, которые стоят выше общего уровня и
хотят поднять его, так называемые политические преступники, так и тех, которые стоят ниже его, так называемые преступные типы.
Фанарин встал и, выпятив свою белую широкую грудь, по пунктам, с удивительной внушительностью и точностью выражения, доказал отступление
суда в шести пунктах от точного смысла закона и, кроме того, позволил себе,
хотя вкратце, коснуться и самого дела по существу и вопиющей несправедливости его решения.
Как только сделан был первый перерыв, Нехлюдов встал и вышел в коридор с намерением уже больше не возвращаться в
суд. Пускай с ним делают, что
хотят, но участвовать в этой ужасной и гадкой глупости он более не может.
Назначенный же от
суда защитник доказывал, что кража совершена не в жилом помещении, и что потому,
хотя преступление и нельзя отрицать, но всё-таки преступник еще не так опасен для общества, как это утверждал товарищ прокурора.
Маслова
хотела сказать, что ее привели из
суда, но она так устала, что ей лень было говорить.
А между тем Виктор Николаич продолжал получать свои триста рублей в год,
хотя служил уже не в уездном
суде, а топографом при узловской межевой канцелярии.
Во многих случаях, казалось бы, и у нас то же; но в том и дело, что, кроме установленных
судов, есть у нас, сверх того, еще и церковь, которая никогда не теряет общения с преступником, как с милым и все еще дорогим сыном своим, а сверх того, есть и сохраняется,
хотя бы даже только мысленно, и
суд церкви, теперь
хотя и не деятельный, но все же живущий для будущего,
хотя бы в мечте, да и преступником самим несомненно, инстинктом души его, признаваемый.
— Не может того быть. Умны вы очень-с. Деньги любите, это я знаю-с, почет тоже любите, потому что очень горды, прелесть женскую чрезмерно любите, а пуще всего в покойном довольстве жить и чтобы никому не кланяться — это пуще всего-с. Не
захотите вы жизнь навеки испортить, такой стыд на
суде приняв. Вы как Федор Павлович, наиболее-с, изо всех детей наиболее на него похожи вышли, с одною с ними душой-с.
—
Хотел я его в
суд позвать, — продолжал штабс-капитан, — но разверните наш кодекс, много ль мне придется удовлетворения за личную обиду мою с обидчика получить-с?
Нет, пусть они его простят; это так гуманно, и чтобы видели благодеяние новых
судов, а я-то и не знала, а говорят, это уже давно, и как я вчера узнала, то меня это так поразило, что я тотчас же
хотела за вами послать; и потом, коли его простят, то прямо его из
суда ко мне обедать, а я созову знакомых, и мы выпьем за новые
суды.
«Насчет же мнения ученого собрата моего, — иронически присовокупил московский доктор, заканчивая свою речь, — что подсудимый, входя в залу, должен был смотреть на дам, а не прямо пред собою, скажу лишь то, что, кроме игривости подобного заключения, оно, сверх того, и радикально ошибочно; ибо
хотя я вполне соглашаюсь, что подсудимый, входя в залу
суда, в которой решается его участь, не должен был так неподвижно смотреть пред собой и что это действительно могло бы считаться признаком его ненормального душевного состояния в данную минуту, но в то же время я утверждаю, что он должен был смотреть не налево на дам, а, напротив, именно направо, ища глазами своего защитника, в помощи которого вся его надежда и от защиты которого зависит теперь вся его участь».
Начальство и
суд не могли не дать хода делу, но приостановились и они:
хотя представленные вещи и письма и заставили размышлять, но решено было и тут, что если сии документы и оказались бы верными, то все же окончательное обвинение не могло бы быть произнесено на основании только сих документов.
— Не могу я тут поступить как надо, разорвать и ей прямо сказать! — раздражительно произнес Иван. — Надо подождать, пока скажут приговор убийце. Если я разорву с ней теперь, она из мщения ко мне завтра же погубит этого негодяя на
суде, потому что его ненавидит и знает, что ненавидит. Тут все ложь, ложь на лжи! Теперь же, пока я с ней не разорвал, она все еще надеется и не станет губить этого изверга, зная, как я
хочу вытащить его из беды. И когда только придет этот проклятый приговор!
Ведь они только двое мне и остались, так как батюшка ваш Федор Павлович не только мне доверять перестал, по одной посторонней причине-с, но еще сам, заручившись моими расписками, в
суд меня тащить
хочет.
Понимаю же я теперешнюю разницу: ведь я все-таки пред вами преступник сижу, как, стало быть, в высшей степени неровня, а вам поручено меня наблюдать: не погладите же вы меня по головке за Григория, нельзя же в самом деле безнаказанно головы ломать старикам, ведь упрячете же вы меня за него по
суду, ну на полгода, ну на год в смирительный, не знаю, как там у вас присудят,
хотя и без лишения прав, ведь без лишения прав, прокурор?
— Видите, сударь, нам такие дела несподручны, — медленно промолвил старик, —
суды пойдут, адвокаты, сущая беда! А если
хотите, тут есть один человек, вот к нему обратитесь…
Так восклицала она вне себя и уж, конечно, презирая все для себя последствия,
хотя, разумеется, их предвидела еще, может, за месяц тому, потому что и тогда еще, может быть, содрогаясь от злобы, мечтала: «Не прочесть ли это
суду?» Теперь же как бы полетела с горы. Помню, кажется, именно тут же письмо было прочитано вслух секретарем и произвело потрясающее впечатление. Обратились к Мите с вопросом: «Признает ли он это письмо?»
Испугалась ужасно: «Не пугайте, пожалуйста, от кого вы слышали?» — «Не беспокойтесь, говорю, никому не скажу, а вы знаете, что я на сей счет могила, а вот что
хотел я вам только на сей счет тоже в виде, так сказать, „всякого случая“ присовокупить: когда потребуют у папаши четыре-то тысячки пятьсот, а у него не окажется, так чем под суд-то, а потом в солдаты на старости лет угодить, пришлите мне тогда лучше вашу институтку секретно, мне как раз деньги выслали, я ей четыре-то тысячки, пожалуй, и отвалю и в святости секрет сохраню».