Неточные совпадения
Ни внезапной краски, ни радости до испуга, ни томного или трепещущего огнем взгляда он не подкараулил никогда, и если
было что-нибудь
похожее на это, показалось ему, что лицо ее будто исказилось болью, когда он скажет, что
на днях уедет в Италию, только лишь сердце у него замрет и обольется кровью от этих драгоценных и редких минут, как вдруг опять все точно задернется флером; она наивно и открыто прибавит: «Как жаль, что я не могу поехать с вами туда, а ужасно
хотелось бы!
Конечно, ей, как всякой девушке,
хотелось выйти замуж, и, конечно, привязанность к князю, о которой она упоминала,
была так в ней слаба, что она, особенно в последнее время, заметив его корыстные виды, начала даже опасаться его; наконец, Калинович в самом деле ей нравился, как человек умный и даже наружностью несколько
похожий на нее: такой же худой, бледный и белокурый; но в этом только и заключались, по крайней мере
на первых порах, все причины, заставившие ее сделать столь важный шаг в жизни.
— То
была цена, а теперь — другая. В то время охотников мало
было, а теперь ими хоть пруд пруди. И все охотники холостые, беспрепятственные. Только нам непременно
хочется, чтоб двоеженство
было.
На роман
похожее.
Его всё занимает: цветы, густыми ручьями текущие по доброй земле, ящерицы среди лиловатых камней, птицы в чеканной листве олив, в малахитовом кружеве виноградника, рыбы в темных садах
на дне моря и форестьеры
на узких, запутанных улицах города: толстый немец, с расковырянным шпагою лицом, англичанин, всегда напоминающий актера, который привык играть роль мизантропа, американец, которому упрямо, но безуспешно
хочется быть похожим на англичанина, и неподражаемый француз, шумный, как погремушка.
Ему
хотелось, чтобы вокруг
было тихо, чтобы девицы перестали плавать в воздухе, как скучные клочья весенней тучи, и бритый тапёр с тёмно-синим лицом утопленника не тыкал пальцами в жёлтые зубы рояля,
похожего на челюсть чудовища, которое громко и визгливо хохотало.
А в притворе церкви
была картина, изображавшая, как святой поймал чёрта и бьёт его. Святой
был тёмный, высокий, жилистый, с длинными руками, а чёрт — красненький, худощавый недоросточек,
похожий на козлёнка. Сначала Евсей не смотрел
на чёрта, ему даже
хотелось плюнуть
на него, а потом стало жалко несчастного чертёнка, и, когда вокруг никого не
было, он тихонько гладил рукой искажённую страхом и болью козлиную мордочку нечистого.
Я пошел. Отец уже сидел за столом и чертил план дачи с готическими окнами и с толстою башней,
похожею на пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне
был виден этот чертеж. Я не знал, зачем я пришел к отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную шею, его тень
на стене, то мне
захотелось броситься к нему
на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид дачи с готическими окнами и с толстою башней удержал меня.
Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие. Когда мы возвращались с кладбища, то у нас
были скромные, постные физиономии; никому не
хотелось обнаружить этого чувства удовольствия, — чувства,
похожего на то, какое мы испытывали давно-давно, еще в детстве, когда старшие уезжали из дому и мы бегали по саду час-другой, наслаждаясь полною свободой. Ах, свобода, свобода! Даже намек, даже слабая надежда
на ее возможность дает душе крылья, не правда ли?
Он
пил горячий, крепкий чай, глотал коньяк, обжигая рот, но не чувствовал, что пьянеет, только возрастало беспокойство,
хотелось идти куда-то. Позвонил. Явился какой-то туманно струящийся человек, без лица, без волос,
похожий на палку с костяным набалдашником.
А тот, сухой, длинный, нагнувшийся вперед и
похожий на птицу, готовую лететь куда-то, смотрел во тьму вперед лодки ястребиными очами и, поводя хищным, горбатым носом, одной рукой цепко держал ручку руля, а другой теребил ус, вздрагивавший от улыбок, которые кривили его тонкие губы. Челкаш
был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко,
захотелось ободрить его.
Стало холодно, а в мастерскую идти не
хотелось, и, чтоб согреться, я решил носить мешки в сени, но, вбежав туда с первым же мешком, увидал Шатунова: он сидел
на корточках перед щелью в стене,
похожий на филина. Его прямые волосы
были перевязаны лентой мочала, концы ее опустились
на лоб и шевелятся вместе с бровями.
Пока Шамохин говорил, я заметил, что русский язык и русская обстановка доставляли ему большое удовольствие. Это оттого, вероятно, что за границей он сильно соскучился по родине. Хваля русских и приписывая им редкий идеализм, он не отзывался дурно об иностранцах, и это располагало в его пользу.
Было также заметно, что
на душе у него неладно и
хочется ему говорить больше о себе самом, чем о женщинах, и что не миновать мне выслушать какую-нибудь длинную историю,
похожую на исповедь.
Вечером и ночью мерещились ему младенчик, верба, рыба, битые гуси, и Марфа,
похожая в профиль
на птицу, которой
хочется пить, и бледное, жалкое лицо Ротшильда, и какие-то морды надвигались со всех сторон и бормотали про убытки. Он ворочался с боку
на бок и раз пять вставал с постели, чтобы поиграть
на скрипке.
Васильев стоял позади них. Ему тоже
хотелось театрально раскланяться и сказать что-нибудь глупое, но он только улыбался, чувствовал неловкость,
похожую на стыд, и с нетерпением ждал, что
будет дальше. В дверях показалась маленькая блондинка лет 17–18, стриженая, в коротком голубом платье и с белым аксельбантом
на груди.
Но вслух ворчанья никакого не вышло. Лука Иванович начал одеваться гораздо старательнее обыкновенного и, уже одетый, заметил, что
было слишком рано. Ему
хотелось справиться насчет Настеньки; но он не шел в комнату Анны Каранатовны, не желая вызвать ничего
похожего на вчерашний разговор.