Неточные совпадения
Вовремя являлся, вовремя
уходил; не затруднял
хозяина запросами в часы неразговорчивости его; с удовольствием играл с ним в шахматы, с удовольствием молчал.
Хозяйка уже изъявила было готовность послать за пуховиками и подушками, но
хозяин сказал: «Ничего, мы отдохнем в креслах», — и хозяйка
ушла.
Когда он наконец весь изошел восторгом, Грэй договорился с ним о доставке, взяв на свой счет издержки, уплатил по счету и
ушел, провожаемый
хозяином с почестями китайского короля.
— Выпить — нечего? — спросил Дронов, а когда
хозяин ответил утвердительно и строго: «Нечего!» — «Сейчас будет!..» — сказал Дронов. И
ушел в кухню.
Она
ушла, оставив
хозяина смущенным остротою его мысли. Нужно было истолковать ее, притупить.
— Пожалуйста, — галантно сказал блондин. Они
ушли гуськом: впереди —
хозяин, за ним — блондин, и бесшумно, как по льду, скользила женщина.
— Пушка — инструмент, кто его в руки возьмет, тому он и служит, — поучительно сказал Яков, закусив губу и натягивая на ногу сапог; он встал и, выставив ногу вперед, критически посмотрел на нее. — Значит, против нас двинули царскую гвардию, при-виле-ги-ро-ванное войско, — разломив длинное слово, он усмешливо взглянул на Клима. — Так что… — тут Яков какое-то слово проглотил, — так что, любезный
хозяин, спасибо и не беспокойтесь: сегодня мы отсюда
уйдем.
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как
хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и
ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести. Поставив локти на стол, опираясь скулами на ладони, она спрашивала Судакова...
Но так как она не
уходила и все стояла, то я, схватив шубу и шапку, вышел сам, оставив ее среди комнаты. В комнате же моей не было никаких писем и бумаг, да я и прежде никогда почти не запирал комнату,
уходя. Но я не успел еще дойти до выходной двери, как с лестницы сбежал за мною, без шляпы и в вицмундире,
хозяин мой, Петр Ипполитович.
После обеда нас повели в особые галереи играть на бильярде.
Хозяин и некоторые гости, узнав, что мы собираемся играть русскую, пятишаровую партию, пришли было посмотреть, что это такое, но как мы с Посьетом в течение получаса не сделали ни одного шара, то они постояли да и
ушли, составив себе, вероятно, не совсем выгодное понятие о русской партии.
Щенок визжит, тянется назад, чтобы
уйти как можно дальше от последствий своего дела и забыть о них; но неумолимый
хозяин не отпускает его.
Из приваловского дома Хина, конечно, не
ушла, а как ни в чем не бывало явилась в него на другой же день после своей размолвки с Приваловым.
Хозяину ничего не оставалось, как только по возможности избегать этой фурии, чтобы напрасно не подвергать нареканиям и не отдавать в жертву городским сплетням ни в чем не повинные женские имена, а с другой — не восстановлять против себя Зоси. Хиония Алексеевна в случае изгнания, конечно, не остановилась бы ни перед чем.
— Свидания в первое время происходили в часы службы Половодова в банке. Привалов являлся как раз в то время, когда
хозяину нужно было
уходить из дому, и он каждый раз упрашивал гостя подождать до его возвращения, чтобы пообедать вместе. Это были счастливые минуты… Антонида Ивановна, проводив мужа, забывала всю свою лень и дурачилась, как институтка.
И
хозяева Ильи, и сам Илья, и даже многие из городских сострадательных людей, из купцов и купчих преимущественно, пробовали не раз одевать Лизавету приличнее, чем в одной рубашке, а к зиме всегда надевали на нее тулуп, а ноги обували в сапоги; но она обыкновенно, давая все надеть на себя беспрекословно,
уходила и где-нибудь, преимущественно на соборной церковной паперти, непременно снимала с себя все, ей пожертвованное, — платок ли, юбку ли, тулуп, сапоги, — все оставляла на месте и
уходила босая и в одной рубашке по-прежнему.
Осмотрев ее, Дерсу сказал, что
хозяин ее жил здесь несколько дней подряд и
ушел только вчера.
Очевидно, вскоре после того как зверек попал в ловушку, его завалило снегом. Странно, почему зверолов не осмотрел свои ловушки перед тем, как
уйти из тайги. Быть может, он обходил их, но разыгравшаяся буря помешала ему дойти до крайних затесок, или он заболел и не мог уже более заниматься охотой. Долго ждал пойманный соболь своего
хозяина, а весной, когда стаял снег, вороны расклевали дорогого хищника, и теперь от него остались только клочки шерсти и мелкие кости.
На следующее утро первое, что я вспомнил, — это то, что Дерсу должен
уйти от нас. Напившись чаю, я поблагодарил
хозяев и вышел на улицу.
Спросите обо мне у
хозяина и других, кому вы особенно верите из этой компании», встал и
ушел в другую комнату.
Год проходит благополучно. На другой год наступает срок платить оброк — о Сережке ни слуху ни духу. Толкнулся Стрелков к последнему
хозяину, у которого он жил, но там сказали, что Сережка несколько недель тому назад
ушел к Троице Богу молиться и с тех пор не возвращался. Искал, искал его Стрелков по Москве, на извозчиков разорился, но так и не нашел.
Они
уходят в соседнюю комнату, где стоит большой стол, уставленный закусками и выпивкой. Приходят, прикладываются, и опять — к дамам или в соседнюю комнату, — там на двух столах степенная игра в преферанс и на одном в «стуколку». Преферансисты — пожилые купцы, два солидных чиновника — один с «Анной в петлице» — и сам
хозяин дома, в долгополом сюртуке с золотой медалью на ленте на красной шее, вырастающей из глухого синего бархатного жилета.
А какие там типы были! Я знал одного из них. Он брал у
хозяина отпуск и
уходил на Масленицу и Пасху в балаганы на Девичьем поле в деды-зазывалы. Ему было под сорок, жил он с мальчиков у одного
хозяина. Звали его Ефим Макариевич. Не Макарыч, а из почтения — Макариевич.
— А что будет, если я буду чаи распивать да выеду на работу в восемь часов? — объяснял Галактион. — Я раньше всех должен быть на месте и
уйти последним. Рабочие-то по
хозяину бывают.
Не говоря о надворном советнике, занимающем на Сахалине должность землемера, почему
хозяева свободного состояния и крестьяне из ссыльных не
уходят на материк, если имеют на то право?
Обстановка жизни говорит только о бедности и ни о чем другом. Крыши на избах покрыты корьем и соломой, дворов и надворных построек нет вовсе; 49 домов еще не окончены и, по-видимому, брошены своими
хозяевами. 17 владельцев
ушли на заработки.
Когда я подошел к ним, они тревожно стали говорить о том, что мертвый зверь есть «Тэму» — грозный
хозяин морей, и потому надо как можно скорее
уходить отсюда.
— Пожалуйста, — я с удовольствием прочту. Гости
ушли,
хозяева тоже стали прощаться.
Выйдя на двор, гостьи и молодой
хозяин сначала направились в яровое поле, прошли его, зашли в луга, прошли все луга, зашли в небольшой перелесок и тот весь прошли. В продолжение всего этого времени, m-lle Прыхина беспрестанно
уходила то в одну сторону, то в другую, видимо, желая оставлять Павла с m-me Фатеевой наедине. Та вряд ли даже, в этом случае, делала ей какие-либо особенные откровенности, но она сама догадалась о многом: о, в этом случае m-lle Прыхина была преопытная и предальновидная!
— Поэтому-то я и думаю, что с крестьянами все-таки прямее дело вести. Если и будет оттяжка в деньгах, все-таки я не более того потеряю, сколько потерял бы, уступив землю за четыре и даже за пять тысяч. А
хозяева у земли между тем будут настоящие, те, которым она нужна, которые не перепродадут ее на спекуляцию, потому что, как вы сами сейчас же высказались, им и
уйти от земли некуда.
Хозяева отобедали и
ушли опять на работы. Пришел пастух, который в деревнях обыкновенно кормится по ряду то в одной крестьянской избе, то в другой. Ямщик мой признал в пастухе знакомого, который несколько лет сряду пас стадо в М.
Женщина быстро
ушла, не взглянув на гостью. Сидя на лавке против
хозяина, мать осматривалась, — ее чемодана не было видно. Томительная тишина наполняла избу, только огонь в лампе чуть слышно потрескивал. Лицо мужика, озабоченное, нахмуренное, неопределенно качалось в глазах матери, вызывая в ней унылую досаду.
Варвара Тебенькова, дочь моего
хозяина, точно
ушла от родителя своего в скиты, где и жила в той же самой Магдалининой обители, но про беременность ее ничего не знаю.
Хозяин только мотнул головой и не привстал даже. Князь
ушел.
Застав
хозяина спящим, Флегонт Михайлыч, по своей деликатности, вероятно бы, в обыкновенном случае
ушел домой, но на этот раз начал будить Лебедева, и нужно было несколько сильных толчков, чтоб прервать богатырский сон зверолова; наконец, он пошевелился, приподнялся, открыл налившиеся кровью глаза, протер их и, узнав приятеля, произнес...
Я сделал это и снова увидал ее на том же месте, также с книгой в руках, но щека у нее была подвязана каким-то рыжим платком, глаз запух. Давая мне книгу в черном переплете, закройщица невнятно промычала что-то. Я
ушел с грустью, унося книгу, от которой пахло креозотом и анисовыми каплями. Книгу я спрятал на чердак, завернув ее в чистую рубашку и бумагу, боясь, чтобы
хозяева не отняли, не испортили ее.
Нередко случалось, что покупательница
уходила, ничего не купив, — тогда они, трое, чувствовали себя обиженными.
Хозяин прятал в карман свою сладкую улыбку, командовал...
А когда она, быстро выбрав дорогие ботинки,
ушла,
хозяин, причмокнув, сказал со свистом...
По праздникам, от обеда до девяти часов, я
уходил гулять, а вечером сидел в трактире на Ямской улице;
хозяин трактира, толстый и всегда потный человек, страшно любил пение, это знали певчие почти всех церковных хоров и собирались у него; он угощал их за песни водкой, пивом, чаем.
Зарывая носки сапог в снег, он медленно
ушел за угол церкви, а я, глядя вслед ему, уныло, испуганно думал: действительно пошутил старичок или подослан был
хозяином проверить меня? Идти в магазин было боязно.
Когда они
ушли, в гневе, —
хозяин строго сказал...
Кто-то могучей рукой швырнул меня к порогу, в угол. Непамятно, как
ушли монахи, унося икону, но очень помню:
хозяева, окружив меня, сидевшего на полу, с великим страхом и заботою рассуждали — что же теперь будет со мной?
Однажды, когда женщины
ушли ко всенощной, а
хозяин по нездоровью остался дома, он спросил меня...
Когда братья
ушли на улицу, женщины, приказав мне ставить самовар, бросились к окнам, но почти тотчас с улицы позвонил
хозяин, молча вбежал по лестнице и, отворив дверь в прихожую, густо сказал...
Я же разносил взятки смотрителю ярмарки и еще каким-то нужным людям, получая от них «разрешительные бумажки на всякое беззаконие», как именовал
хозяин эти документы. За все это я получил право дожидаться
хозяев у двери, на крыльце, когда они вечерами
уходили в гости. Это случалось не часто, но они возвращались домой после полуночи, и несколько часов я сидел на площадке крыльца или на куче бревен, против него, глядя в окна квартиры моей дамы, жадно слушая веселый говор и музыку.
Я знал, что он и приказчик обкрадывают
хозяина: они прятали пару ботинок или туфель в трубу печи, потом,
уходя из магазина, скрывали их в рукавах пальто. Это не нравилось мне и пугало меня, — я помнил угрозу
хозяина.
— Верно, черт возьми! — бормотал
хозяин, а жена говорила ему, когда вотчим
уходил...
Наконец он распрощался и
ушел, безнадежно тоскуя. В этом доме, — думал он, — его не захотели ни понять, ни даже выслушать.
Хозяин молол что-то непонятное. Трепетов почему-то фыркал, хозяйка приходила, не любезничала и
уходила, — странные люди живут в этом доме, — думал Передонов, — Потерянный день!
— Он
ушёл, г-гы-ы! — радостно объявил Савка. — Скажи, говорит,
хозяину, что я
ушёл совсем. Я за водой на речку еду, а он идёт, с котомкой, гы!
А молодой
хозяин не решился сесть за стол с обруганными им людьми,
ушёл в сад, уже раздетый холодными ветрами октября, и долго ходил по дорожкам, засыпанным листом.
— Загулял, сударь, — прибавил один из работников, человек пожилой, высокий и сухощавый, с педантски строгим выражением лица и с поползновением на старшинство между своими, — загулял, сударь, от
хозяина третий день как
ушел, да у нас и хоронится, навязался к нам! Вот стамеску просит. Ну, на что тебе теперь стамеска, пустая ты голова? Последний струмент закладывать хочет!
Елена украдкой лукаво покачала головой,
хозяин не счел нужным их представить друг другу, и Инсаров
ушел, в последний раз обменявшись взором с Еленой.