Неточные совпадения
Бальзаминова. Брось, Миша, брось, не думай! Право, я боюсь, что ты с ума
сойдешь. Да что же это мы
в потемках-то сидим! Ишь как смерклось. Пойду велю огня зажечь.
— Ох, горе душам нашим! — повторяла сокрушенно Таисья. — Все-то мы
в потемках ходим, как слепцы… Все-то нам мало, всё о земном хлопочем, а с собой ничего не возьмем: все останется на земле, кроме душеньки.
Пока разгорался бурьян, Кирюха и Вася
ходили за водой куда-то
в балочку; они исчезли
в потемках, но все время слышно было, как они звякали ведрами и разговаривали; значит, балочка была недалеко.
— Скажите мне откровенно, начистоту, сколько мы получали и получаем дохода и как велико наше состояние? Нельзя же ведь
в потемках ходить. У нас был недавно счет амбара, но, простите, я этому счету не верю; вы находите нужным что-то скрывать от меня и говорите правду только отцу. Вы с ранних лет привыкли к политике и уже не можете обходиться без нее. А к чему она? Так вот, прошу вас, будьте откровенны.
В каком положении наши дела?
В потемках я по крайней мере с полминуты царапал дверь, нащупывая ее, потом медленно отворил и вошел
в гостиную. Зинаида Федоровна лежала на кушетке и, поднявшись на локоть, глядела мне навстречу. Не решаясь заговорить, я медленно
прошел мимо, и она проводила меня взглядом. Я постоял немного
в зале и опять
прошел мимо, и она посмотрела на меня внимательно и с недоумением, даже со страхом. Наконец я остановился и проговорил через силу...
Бойня находилась за кладбищем, и раньше я видел ее только издали. Это были три мрачных сарая, окруженные серым забором, от которых, когда дул с их стороны ветер, летом
в жаркие дни несло удушливою вонью. Теперь, войдя во двор,
в потемках я не видел сараев; мне все попадались лошади и сани, пустые и уже нагруженные мясом;
ходили люди с фонарями и отвратительно бранились. Бранились и Прокофий и Николка так же гадко, и
в воздухе стоял непрерывный гул от брани, кашля и лошадиного ржанья.
Пахло трупами и навозом. Таяло, снег уже перемешался с грязью, и мне
в потемках казалось, что я
хожу по лужам крови.
Ахов. Оно и видно, что ты ее знаешь! Была у вас честь да отошла. Делая я вам честь, бывал у вас; так у вас и
в комнатах-то было светлей, оттого только, что я тут. Была бы вам честь, кабы дочь твоя купчихой Аховой называлась. Вот это честь! Я брошу вас, и опять
в потемках жить будете. А то честь! Да вам всю жизнь не узнать,
в чем она и ходит-то.
— Не то важно, что Анна умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до
потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают
в грязи и
в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так
проходят сот-ни лет, и миллиарды людей живут хуже животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх.
Старик встает и вместе со своею длинною тенью осторожно спускается из вагона
в потемки. Он пробирается вдоль поезда к локомотиву и,
пройдя десятка два вагонов, видит раскрытую красную печь; против печи неподвижно сидит человеческая фигура; ее козырек, нос и колени выкрашены
в багровый цвет, все же остальное черно и едва вырисовывается из
потемок.
— Ночью, часа
в два… были
потемки… слышу, кто-то тихонько
ходит по коридору и всё за дверь мою трогает… ходил-ходил, а потом отворил мою дверь и вошел.
Пройти пешком четыре версты полем, да еще
в потёмках — перспектива неприятная.
Он дремлет, и кажется ему, что вся природа находится
в дремоте. Время бежит быстро. Незаметно
проходит день, незаметно наступают
потемки… Пароход не стоит уж на месте, а идет куда-то дальше.
— Ума не приложу, как мне быть… — бормочет она. — Тут около огня остаться, рассвета подождать… страшно. Идти тоже страшно. Всю дорогу
в потемках покойник будет мерещиться… Вот наказал господь! Пятьсот верст пешком
прошел, и ничего, а к дому стал подходить, и горе… Не могу идти!
— Уж такое горе, — заговорил сотский, — такое горе, чистое наказание. Народ очень беспокоится, ваше высокоблагородие, уж третью ночь не спят. Ребята плачут. Надо коров доить, а бабы
в хлев не идут, боятся… Как бы
в потемках барин не примерещился. Известно, глупые женщины, но которые и мужики тоже боятся. Как вечер, мимо избы не
ходят в одиночку, а так, всё табуном. И понятые тоже…
В школьническом задоре, показывая двери и
потемкам язык. Жирков дернул за шишечку.
Прошла минута
в молчании; он еще раз дернул.
Кузьма (входит). Стоит кабачок на пути — ни проехать, ни
пройти. Мимо отца родного днем поедешь, не приметишь, а кабак и
в потемках за сто верст видать. Расступись, кто
в бога верует! Ну-кася! (Стучит пятаком о прилавок.) Стакан мадеры настоящей! Живо!