Неточные совпадения
Первая, которая замыслила похитить бразды глуповского правления, была Ираида Лукинишна Палеологова, бездетная вдова непреклонного
характера, мужественного сложения, с лицом темно-коричневого цвета, напоминавшим старопечатные
изображения.
И поэтому мы всегда готовы оправдать его от упрека в том, что он в
изображении характера не остался верен тому основному мотиву, какой угодно будет отыскать в нем глубокомысленным критикам.
Представляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько
изображение общего
характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества во вторую половину XVI столетия.
Но я старался доказать Шаховскому, что актеры, играющие главные лица в комедии, весь интерес которой заключается в ярком, выпуклом, живом
изображении людей, потому что эта пиеса
характеров, а не интриги, — такой безжизненной игрой наскучат зрителям.
Здесь мы расходимся с приверженцами так называемого искусства для искусства, которые полагают, что превосходное
изображение древесного листочка столь же важно, как, например, превосходное
изображение характера человека.
Видно, что и публика еще требовала назиданий, да и автор не надеялся на свои силы и хотел рассуждениями дополнить то, что опустил при
изображении характера.
Не говоря уже о
характерах некоторых действующих лиц, большею частью хорошо выдержанных, разнообразных, прекрасно изобретенных, комических положениях, об искусной отделке подробностей, впрочем не всех, главнейшее достоинство сего романа состоит в живом, верном, драматическом
изображении нравов, домашнего быта, местностей, особенностей и природы царства Русского.
Напр., он, говоря, что в исторических песнях русских есть даже попытки на
изображение характеров, указывает для примера на лицо Владимира, которое будто бы имеет сходство с историческим Владимиром.
Я уже говорил, что
изображение людей, утративших русскую физиономию, а также
изображение всего фантастического, было не в
характере таланта Загоскина.
Во многих находим прекрасные
изображения природы, хотя здесь заметно сильное однообразие, которое отчасти объясняется общим грустным
характером песен: обыкновенно в них представляется пустынная, печальная равнина, среди которой стоит несколько деревьев, а под ними раненый или убитый добрый молодец; или же несколькими чертами обрисовывается густой туман, павший на море, звездочка, слабо мерцающая сквозь туман, и девушка, горюющая о своей злой судьбе.
Характер поэзии Кольцова. Верность и правдивость в
изображении предметов. Положительный взгляд на вещи. Присутствие мысли в стихотворениях. Думы. Некоторые черты народного
характера в песнях Кольцова. Сила чувства и выражения. Язык Кольцова. Заключение.
А всматриваясь в
изображение этого
характера, вы найдете с любовью обрисованное сплошное безобразие, собрание злодейских и цинических черт, но вы не найдете тут человеческого лица…
Скудость
изображений, относящихся к жизни людей, окружавших ребенка, объясняется, впрочем, весьма удовлетворительно, отчасти тем, что в этой жизни не было почти ничего резкого и поражающего, отчасти же особенностями личного
характера автора.
Быть может,
характер именно его таланта склоняет его к
изображению подобных лиц?
Верного
изображения жизни, естественного развития страстей и
характеров, правильного представления духа народного и отражения духа времени — тут не было, — да об этом в то время никто и не заботился.
Англичане это прекрасно поняли и давно для осязательного
изображения характеров и духа человека начинают свои романы с детства героев и героинь.
Для убедительности же своего восхваления всего Шекспира они составляли эстетические теории, но которым выходило, что определенное религиозное мировоззрение совсем не нужно для произведения искусства вообще и драмы в особенности, что для внутреннего содержания драмы совершенно достаточно
изображение страстей и
характеров людских, что не только не нужно религиозное освещение изображаемого, но искусство должно быть объективно, то есть изображать события совершенно независимо от оценки доброго и злого.
Так что языка живых лиц, того языка, который в драме есть главное средство
изображения характеров, нет у Шекспира. (Если средством выражения
характеров могут быть и жесты, как в балете, то это только побочное средство.) Если же лица говорят что попало и как попало, и все одним и тем же языком, как это происходит у Шекспира, то теряется даже и действие жестов. И потому, что бы ни говорили слепые хвалители Шекспира, у Шекспира нет
изображения характеров.
И, решив это, ученые критики пишут томы за томами, так что восхваления и разъяснения величия и важности
изображения характера человека, не имеющего
характера, составляют громадные библиотеки.
Подобные умные приемы
изображения движения чувства, давая возможность хорошим актерам проявить свои силы, часто принимались и принимаются многими критиками за уменье изображать
характеры.
Если в драмах Шекспира и встречаются лица, имеющие некоторые характерные черты — большей частью второстепенные лица, как Полоний в «Гамлете», Порция в «Венецианском купце», — то эти несколько живых
характеров среди 500 и более второстепенных лиц и полное отсутствие
характеров в главных лицах никак не доказывают того, чтобы достоинство драм Шекспира состояло в
изображении характеров.
Но ни на одном из лиц Шекспира так поразительно не заметно его, не скажу неумение, но совершенное равнодушие к приданию характерности своим лицам, как на Гамлете, и ни на одной из пьес Шекспира так поразительно не заметно то слепое поклонение Шекспиру, тот нерассуждающий гипноз, вследствие которого не допускается даже мысли о том, чтобы какое-нибудь произведение Шекспира могло быть не гениальным и чтобы какое-нибудь главное лицо его в драме могло бы не быть
изображением нового и глубоко понятого
характера.
С самого начала при чтении какой бы то ни было драмы Шекспира я тотчас же с полной очевидностью убеждался, что у Шекспира отсутствует главное, если не единственное средство
изображения характеров, «язык», то есть то, чтобы каждое лицо говорило своим, свойственным его
характеру, языком.
Так что ни
характеры Лира, ни Отелло, ни Фальстафа, ни тем менее Гамлета никак не подтверждают существующее мнение о том, что сила Шекспира состоит в
изображении характеров.
То, что Шекспиру приписывается великое мастерство
изображения характеров, происходит оттого, что у Шекспира действительно есть особенность, могущая при поверхностном наблюдении при игре хороших актеров представляться умением изображать
характеры.
И вот, в эту же меру, в какую, по-моему, проще и удачнее наше народное искусство поняло внешние черты Христова
изображения, и народный дух наш, может быть, ближе к истине постиг и внутренние черты его
характера.