Неточные совпадения
Обернулись, ан бригадир, весь пьяный, смотрит на них из окна и лыка не вяжет, а Домашка Стрельчиха угольком
фигуры у него на лице рисует.
Самгин пошел мыться. Но, проходя мимо комнаты, где работал Кумов, — комната была рядом с ванной, — он, повинуясь толчку изнутри, тихо приотворил дверь. Кумов стоял спиной к двери, опустив руки вдоль тела, склонив голову к плечу и напоминая
фигуру повешенного. На скрип двери он
обернулся, улыбаясь, как всегда, глуповатой и покорной улыбкой, расширившей стиснутое лицо его.
Когда мы ехали назад, я увидел издали на поле старосту, того же, который был при нас, он сначала не узнал меня, но, когда мы проехали, он, как бы спохватившись, снял шляпу и низко кланялся. Проехав еще несколько, я
обернулся, староста Григорий Горский все еще стоял на том же месте и смотрел нам вслед; его высокая бородатая
фигура, кланяющаяся середь нивы, знакомо проводила нас из отчуждившегося Васильевского.
Все жандармы
обернулись к нему, потом посмотрели на офицера. Он снова поднял голову и, окинув широкую
фигуру Николая испытующим взглядом, протянул в нос...
Санин обогнал шедшую перед ним
фигуру,
обернулся…
— Кто обыскивал? — встрепенулся и опомнился совершенно Лембке и вдруг весь покраснел. Он быстро
обернулся к полицеймейстеру. В сию минуту в дверях показалась согбенная, длинная, неуклюжая
фигура Блюма.
Петр Степанович быстро
обернулся. На пороге, из темноты, выступила новая
фигура — Федька, в полушубке, но без шапки, как дома. Он стоял и посмеивался, скаля свои ровные белые зубы. Черные с желтым отливом глаза его осторожно шмыгали по комнате, наблюдая господ. Он чего-то не понимал; его, очевидно, сейчас привел Кириллов, и к нему-то обращался его вопросительный взгляд; стоял он на пороге, но переходить в комнату не хотел.
Встречные взглядывали на нас слегка расширенными глазами, проходя мимо, как всякие другие прохожие, но, миновав некоторое расстояние, останавливались:
обернувшись, я видел их неподвижные
фигуры, смотрящие вслед нам сосредоточенно и угрюмо.
Незнакомец остановился действительно, так шагах в десяти от господина Голядкина, и так, что свет близ стоявшего фонаря совершенно падал на всю
фигуру его, — остановился,
обернулся к господину Голядкину и с нетерпеливо озабоченным видом ждал, что он скажет.
Я
обернулся и сконфуженно замолчал, а он прошел мимо меня, смерив
фигуру мою острым взглядом зеленого глаза, и спросил пекаря...
Внезапный шорох заставляет меня поднять голову и
обернуться назад… И — о ужас! —
фигура императора отделилась от полотна и выступила из рамы. Опираясь на скипетр, он сделал шаг вперед… Вот он занес ногу и поставил ее на красную ступень пьедестала… Да-да, правую ногу в узком ботфорте…
Цепко ухватившись за румпель руля, Лопатин с напряженным вниманием, прерывисто дыша, смотрит перед собой, направляя баркас в разрез волне. Подавшись всем корпусом вперед, точно этим положением ускорялось движение шлюпки, он всей
фигурой своей и возбужденным лицом с лихорадочно блестевшими глазами олицетворял нетерпение. Он
обернулся: корвет уже казался маленьким суденышком, точно от него отделяло необыкновенно большое пространство, а не верста или полторы. Он взглянул на компас и умоляющим голосом произнес...
Внука подскочила к кровати и поцеловала старуху в лоб. Свет настолько падал на молодую девушку, что выставлял ее маленькую изящную
фигуру в сером платье, с косынкой на шее. Талия перетянута у ней кожаным кушаком. Каблуки ботинок производят легкий стук. Она подняла голову,
обернулась и спросила Фифину...
Широкая его
фигура скрылась за цветной портьерой салона. Лука Иванович поглядел ему вслед, а потом
обернулся, и глаза хозяйки встретились с его взглядом.
Хорошо, что обошлось все благополучно. Белая
фигура ни разу не
обернулась. Я узнала только то, что г. Кротков зашел в какой-то сигарный магазин.
Только что Лука Иванович успел вслед за нею
обернуться, глаза его упали на высокую
фигуру в военном сюртуке и густых эполетах, с белой фуражкой в руках. С фона портьеры выступило широкое, несколько отекшее лицо человека лет за тридцать, с черноватыми плоскими бакенбардами, хмуро ухмыляющееся и покрытое жирным лоском.
Но о. Василий только посмотрел на него с суровым любопытством и дал отпущение грехов. У выхода Мосягин
обернулся: на том же месте расплывчато темнела одинокая
фигура попа; слабый свет восковой свечки не мог охватить ее всю, она казалась огромной и черной, как будто не имела она определенных границ и очертаний и была только частицею мрака, наполнявшего церковь.