Неточные совпадения
А раз Сашка Кочерга наткнулась на
полицию, и ее отправили в
участок, а оттуда к Ольге Петровне, которая ее знала хорошо, на перевязку.
«Щось буде» принимало новые формы… Атмосфера продолжала накаляться. Знакомые дамы и барышни появлялись теперь в черных траурных одеждах.
Полиция стала за это преследовать: демонстранток в черных платьях и особенно с эмблемами (сердце, якорь и крест) хватали в
участки, составляли протоколы. С другой стороны, — светлые платья обливались кислотой, их в костелах резали ножиками… Ксендзы говорили страстные проповеди.
Кормились объявлениями два мелких репортерчика Козин и Ломоносов. Оба были уже весьма пожилые. Козин служил писцом когда-то в
участке и благодаря знакомству с
полицией добывал сведения для газеты. Это был маленький, чистенький старичок, живой и быстрый, и всегда с ним неразлучно ходила всюду серенькая собачка-крысоловка, обученная им разным премудростям. И ее и Козина любили все. Придет в редакцию — и всем весело. Сядет. Молчит. Собачка сидит, свернувшись клубочком, у его ноги. Кто-нибудь подходит.
В 1881 году московская
полиция была преобразована: прежнее административное деление столицы на кварталы было уничтожено, и Москва была разделена на 40
участков.
Потом, обратите внимание на требование паспортов, на отвод
участков для разведок, на шнуровые книги, — прииск превращен в какую-то канцелярию, с входящими и исходящими бумагами, с
полицией на одном конце и с горным ревизором на другом.
«А Николай идиот; он должен был драться со мною или позвать
полицию и отправить меня в
участок…»
Да и вообще он ни крошечки не верит в успех дознания и поисков. Он даже не очень охотно давал показание в
участке, где продиктовал текст заявления, появившегося на другой день в газетах. А сегодня, когда он подал новое письменное заявление начальнику сыскной
полиции, вон в той большой комнате, ему хотелось сказать...
В городе
полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в
участок.
Еще накануне в
участке, среди своих, вели разговор о нем, о котором бредила эти дни вся
полиция, и пристав с цинизмом старого, пьяного своего человека называл его героем, а себя старой полицейской шлюхою.