Неточные совпадения
— Но ей всё нужно подробно. Съезди, если не
устала, мой друг. Ну, тебе карету подаст Кондратий, а я еду в комитет. Опять буду обедать не один, — продолжал Алексей Александрович уже не шуточным
тоном. — Ты не поверишь, как я привык…
Варвара никогда не говорила с ним в таком
тоне; он был уверен, что она смотрит на него все еще так, как смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня жена, проводив гостей,
устало позевнув, спросила...
Макаров бывал у Лидии часто, но сидел недолго; с нею он говорил ворчливым
тоном старшего брата, с Варварой — небрежно и даже порою глумливо, Маракуева и Пояркова называл «хористы», а дядю Хрисанфа — «угодник московский». Все это было приятно Климу, он уже не вспоминал Макарова на террасе дачи, босым,
усталым и проповедующим наивности.
— Когда мама
устанет и прогонит вас, приходите ко мне, — сказала она, обращаясь к Колосову и Нехлюдову таким
тоном, как будто ничего не произошло между ними, и, весело улыбнувшись, неслышно шагая по толстому ковру, вышла из комнаты.
— Уверяю вас.
Устала, только. Уснет, и все пройдет, — равнодушно — успокоительным
тоном повторил Мосолов.
Выйдя на намывную полосу прибоя, я повернул к биваку. Слева от меня было море, окрашенное в нежнофиолетовые
тона, а справа — темный лес. Остроконечные вершины елей зубчатым гребнем резко вырисовывались на фоне зари, затканной в золото и пурпур. Волны с рокотом набегали на берег, разбрасывая пену по камням. Картина была удивительно красивая. Несмотря на то, что я весь вымок и чрезвычайно
устал, я все же сел на плавник и стал любоваться природой. Хотелось виденное запечатлеть в своем мозгу на всю жизнь.
— Ой, как
устала! — начала она своим развязным
тоном. — Шла-шла по этим проклятым переулкам, словно и конца им нет!
Он всегда говорил таким ломаным, вычурным
тоном, подражая, как он сам думал, гвардейской золотой молодежи. Он был о себе высокого мнения, считая себя знатоком лошадей и женщин, прекрасным танцором и притом изящным, великосветским, но, несмотря на свои двадцать четыре года, уже пожившим и разочарованным человеком. Поэтому он всегда держал плечи картинно поднятыми кверху, скверно французил, ходил расслабленной походкой и, когда говорил, делал
усталые, небрежные жесты.
Медь поёт робко и уныло, — точно кто-то заплутался в темноте и
устало кричит, уже не веря, что его услышат. Разбуженные собаки дремотно тявкают, и снова город
утопает в глубоком омуте сырой тишины.
Взвесив еще раз мое произведение, он проговорил устало-равнодушным
тоном...
— А вот как, Юрий Дмитрич: я был смолоду рыбаком, не знал
устали, трудился день и ночь; раз пять
тонул, заносило меня погодою к басурманам; словом, натерпелся всякого горя, а деньжонок не скопил.
В этот день они катались на пароходе с оркестром музыки, пили шампанское и все страшно напились. Саша пела какую-то особенную, удивительно грустную песню, и Фома плакал, как ребенок, растроганный пением. Потом он плясал с ней «русскую»,
устал, бросился за борт и едва не
утонул.
Когда на безлюдной платформе, оцепленной солдатами, осужденные двигались к тускло освещенным вагонам, Вернер очутился возле Сергея Головина; и тот, показав куда-то в сторону рукою, начал говорить, и было ясно слышно только слово «фонарь», а окончание
утонуло в продолжительной и
усталой зевоте.
Надежды нет им возвратиться;
Но сердце поневоле мчится
В родимый край. — Они душой
Тонули в думе роковой. //....................
Но пыль взвивалась над холмами
От стад и борзых табунов;
Они
усталыми шагами
Идут домой. — Лай верных псов
Не раздавался вкруг аула;
Природа шумная уснула;
Лишь слышен дев издалека
Напев унылый. — Вторят горы,
И нежен он, как птичек хоры,
Как шум приветный ручейка...
Орган у него был чудесный, грудь высокая и необыкновенно развитая, он мог декламировать с большим наружным жаром, не
уставая, от утра до вечера; он находил в этом большое наслаждение и видимо утешался чисто взятыми верхними интонациями или полнотою грудных своих
тонов.
Шаховской несколько раз вскакивал с своих кресел, подбегал то к тому, то к другому актеру или актрисе, стараясь ласкою, шуткою и собственным одушевлением оживить, поднять
тон действующих лиц; так, одному говорил он: «Василий Петлович, ты, кажется,
устал; велно, позавтлакал и хочешь уснуть.
Татьяна(как бы сама с собою). Дурное и тяжелое они изображают не так, как я его вижу… а как-то особенно… более крупно… в трагическом
тоне. А хорошее — они выдумывают. Никто не объясняется в любви так, как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична… она течет тихо, однообразно… как большая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза
устают, делается скучно… голова тупеет, и даже не хочется подумать — зачем река течет?
— Трескотня риторическая! — проговорил мой бедный друг
тоном наставника, — а есть хорошие места. Я, брат, без тебя сам попытался в поэзию пуститься и начал одно стихотворение: «Кубок жизни» — ничего не вышло! Наше дело, брат, сочувствовать, не творить… Однако я что-то
устал; сосну-ка я маленько — как ты полагаешь? Экая славная вещь сон, подумаешь! Вся жизнь наша — сон, и лучшее в ней опять-таки сон.
Вы видели перед собою заурядных романистов и газетных сотрудников:
усталые лица, поношенное платье, преждевременная плешивость, неособенное изящество приемов и
тона — все это говорило вам, что серый трудовой люд парижского литературного мира не очень благоденствует.
Почти всегда, даже в более задушевной беседе, у него был
тон усталого и скептического знатока литературы, желающего оградить свои ощущения от ненужной тревоги.