Неточные совпадения
Я еще раз прошу вспомнить, что у меня несколько звенело в голове; если б не это, я бы говорил и поступал иначе. В этой лавке, в задней комнате, действительно можно было есть устрицы, и мы
уселись за накрытый скверной, грязной скатертью
столик. Ламберт приказал подать шампанского; бокал с холодным золотого цвета вином очутился предо мною и соблазнительно глядел
на меня; но мне было досадно.
Мы вытащили из лавки все табуреты
на воздух и
уселись за маленькими
столиками.
Митя
уселся на плетеный стульчик пред крошечным
столиком, накрытым грязнейшею салфеткой. Петр Ильич примостился напротив него, и мигом явилось шампанское. Предложили, не пожелают ли господа устриц, «первейших устриц, самого последнего получения».
— Что она? Как спала? Не было ли с ней чего? Не проснулась ли она теперь? Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей
на террасу, принесут самовар, придут наши, мы все
усядемся, и Нелли к нам выйдет… Вот и прекрасно. Да уж не проснулась ли она? Пойду я к ней. Только посмотрю
на нее… не разбужу, не беспокойся! — прибавил он, видя, что Анна Андреевна снова замахала
на него руками.
Пассажиры, громко разговаривая,
усаживались пить чай, лакеи сновали по галерее, накрывая
столики, где-то
на корме внизу, в третьем классе, смеялся ребенок, ныла гармоника, повар дробно стучал ножами, дребезжала посуда.
M-lle Marie сердито щелкнула крючком, а Долинский, несмотря
на поздний час ночи,
уселся у себя за
столиком со вновь принесенною книгою. Это была одна из брошюр о Юме.
Единственным развлечением для Елены было проводить время с своим Колей: каждый вечер она обыкновенно
усаживалась с ним
на диване перед маленьким
столиком и раскрывала какую-нибудь книжку.
— Ах, благодарю, тысячу раз благодарю! — говорила та как бы в самом деле радостным голосом и подсобляя князю уложить книги
на одном из
столиков. Освободившись окончательно от своей ноши, князь наконец
уселся и принялся сквозь очки глядеть
на Елену, которая села напротив него.
По окончании послеобеденных классов, после получасового беганья в приемной зале, в котором я только по принуждению принимал иногда участие, когда все должны были
усесться, каждый за своим
столиком у кровати, и твердить урок к завтрашнему дню, я также садился, клал перед собою книгу и, посреди громкого бормотанья твердимых вслух уроков, переносился моим воображением все туда же, в обетованный край, в сельский дом
на берегу Бугуруслана.
Степан Петрович пожал ему руку, проговорил: «Рад… весьма. Озябли… Водки?» И, указав головой
на закуску, стоявшую
на столике, принялся снова ходить по комнате. Борис Андреич выпил рюмку водки, за ним Петр Васильич, и оба
уселись на широком диване с множеством подушек. Борису Андреичу тут же показалось, как будто он век свой сидел
на этом диване и давным-давно знаком с хозяином дома. Точно такое ощущение испытывали все, приезжавшие к Барсукову.
Вообще посещение таких заведений Алексей почитал делом позорным, и неспокойно было у него
на сердце, когда
уселся он с дядей Елистратом за отведенный услужливым половым
столик.
Все общество
уселось вокруг камина, куда были принесены и поставлены
на маленьких
столиках кофе и различные ликеры.
Никита Федорыч с Морковниковым едва отыскали порожний
столик, — общая зала была полным-полнехонька. За всеми столами ужинали молодые купчики и приказчики. Особенно армян много было. Сладострастные сыны Арарата
уселись поближе к помосту, где пели и танцевали смазливые дщери остзейцев. За одним
столиком сидели сибиряки, перед ними стояло с полдюжины порожних белоголовых бутылок, а
на других столах более виднелись скромные бутылки с пивом местного завода Барбатенки. Очищенная всюду стояла.
Ходит по гостинице Онисим Самойлыч, а сам так и лютует. Чаю спросил, чтоб без дела взад и вперед не бродить. Полусонный половой подал чайный прибор и, принимая Орошина за какую-нибудь дрянь,
уселся по другую сторону
столика, где Онисим Самойлыч принялся было чаи распивать. Положив руки
на стол, склонил половой
на них сонную голову и тотчас захрапел. Взорвало Орошина, толкнул он полового, крикнул
на всю гостиницу...
Немного пришлось отдыха
на его долю. Еще к ранним обедням не начинали благовеста, как, наспех одевшись, чуть не бегом побежал он к Доронину. Зиновий Алексеич один еще был
на ногах. Когда вошел к нему Марко Данилыч, он только что хотел
усесться за
столик, где уж кипел самовар.