Неточные совпадения
Бывшие ученики его,
умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили,
сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти.
«Если б я влюбился в нее, она вытеснила бы из меня все… Что — все? Она меня назвала неизлечимым
умником,
сказала, что такие, как я, болезнь мира. Это неверно. Неправда. Я — не книжник, не догматик, не моралист. Я знаю много, но не пытаюсь учить. Не выдумываю теории, которые всегда ограничивают свободный рост мысли и воображения».
— Неизлечимый ты
умник, Клим Иванович, друг мой! — задумчиво
сказала она, хлебнув питья из стакана. — От таких, как ты, — болен мир!
— Да, Вера, теперь я несколько вижу и понимаю тебя и обещаю: вот моя рука, —
сказал он, — что отныне ты не услышишь и не заметишь меня в доме: буду «
умник», — прибавил он, — буду «справедлив», буду «уважать твою свободу», и как рыцарь буду «великодушен», буду просто — велик! Я — grand coeur! [великодушен! (фр.)]
На своих служебных местах они, разумеется, не бог знает что делали; но положительно можно
сказать, что были полезнее разных умников-дельцов уж тем, что не хапали себе в карман и не душили народ.
— И дураки и
умники — одним миром мазаны! — твердо
сказал Николай. — Вот ты
умник и Павел тоже, — а я для вас разве такой же человек, как Федька Мазин, или Самойлов, или оба вы друг для друга? Не ври, я не поверю, все равно… и все вы отодвигаете меня в сторону, на отдельное место…
— Нечего
сказать,
умник! По разговорам учит?
Нестор Игнатьич очень серьезно встревожился. Он на четвертый день вскочил с рассветом и сел за работу. Повесть сначала не вязалась, но он сделал над собой усилие и работа пошла удачно. Он писал, не вставая, весь день и далеко за полночь, а перед утром заснул в кресле, и Дора тотчас же выделилась из серого предрассветного полумрака, прошла своей неслышной поступью, и поцеловав Долинского в лоб,
сказала:
умник,
умник—работай.
— Не люблю я этого
умника, — говаривал он, — выражается он неестественно, ни дать ни взять, лицо из русской повести;
скажет: «Я», и с умилением остановится… «Я, мол, я…» Слова употребляет все такие длинные. Ты чихнешь, он тебе сейчас станет доказывать, почему ты именно чихнул, а не кашлянул… Хвалит он тебя, точно в чин производит… Начнет самого себя бранить, с грязью себя смешает — ну, думаешь, теперь на свет божий глядеть не станет. Какое! повеселеет даже, словно горькой водкой себя попотчевал.
— И, батюшка, — вмешалась няня, — что это, уж такой
умник и не умеете держать ответ. Правду
сказать, это только ваш папаша воображает, что его в свете никто не проведет, а его вся дворня надувает.
— Ну ложитесь, ложитесь, Феденька, — вон Митя,
умник, уже легли, —
сказала она, показывая головой на брата.
Какой-нибудь
умник начнет смеяться, а все-таки ничего дельного не
скажет. Возможны ли привидения или невозможны? Кто знает! Да и почему же невозможны? Ведь я так рассуждаю: во всех этих ужасных историях говорится о том, что вот такой-то или такая-то, действительно, видела то-то и то-то. И как я могу вот теперь, сидя в спальне,
сказать, что мне ничего не представится. Разумеется, мой Зильберглянц покачает головой и пробормочет:"Это толко нерфы, толко нерфы!"