Неточные совпадения
То же самое сказала Варенька Кити. Варенька и в
счастливом благоустроенном доме Левиных
сумела быть полезною.
Только с самым высшим и с самым
счастливым развитием человек
умеет веселиться сообщительно, то
есть неотразимо и добродушно.
Он
был счастливой наружности, хотя почему-то несколько отвратительной, лет тридцати восьми, одевался безукоризненно, принадлежал к семейству немецкому, в высшей степени буржуазному, но и в высшей степени почтенному;
умел пользоваться разными случаями, пробиться в покровительство высоких людей и удержаться в их благосклонности.
Нет, здесь, — продолжал он, как будто сам с собой, — чтоб
быть счастливым с женщиной, то
есть не по-твоему, как сумасшедшие, а разумно, — надо много условий… надо
уметь образовать из девушки женщину по обдуманному плану, по методе, если хочешь, чтоб она поняла и исполнила свое назначение.
Эта таинственность только раздражала любопытство, а может
быть, и другое чувство Лизы. На лице ее, до тех пор ясном, как летнее небо, появилось облачко беспокойства, задумчивости. Она часто устремляла на Александра грустный взгляд, со вздохом отводила глаза и потупляла в землю, а сама, кажется, думала: «Вы несчастливы! может
быть, обмануты… О, как бы я
умела сделать вас
счастливым! как бы берегла вас, как бы любила… я бы защитила вас от самой судьбы, я бы…» и прочее.
Больной ее отец чувствовал себя час от часу хуже и слабее; дочь
умела его уверить, что она с каждым днем открывает новые достоинства в своем женихе, что она совершенно довольна и надеется
быть счастливою замужем.
Меня она очень любила, хотя разговаривать нам
было некогда, и конца краю радости ее не
было, когда осенью, в день ее рождения, я подарил ей свой
счастливый перламутровый кошелек, который с самой Казани во всех опасностях я
сумел сберечь.
Чуткий,
счастливый слух всегда
сумеет передать душе таинственно робкие, но гармонические
напевы…
— Я сам не знаю, что делать и вам и мне, — отвечал тот, — но я вам опять повторю: я богат, не совсем глуп, дочь ваша мне нравится, а потому, может
быть, и
сумею сделать ее
счастливою.
Он не
был тем, что волокитой
У нас привыкли называть;
Он не ходил тропой избитой,
Свой путь
умея пролагать;
Не делал страстных изъяснений,
Не становился на колени;
А несмотря на то, друзья,
Счастливей был, чем вы и я. //..........
Таков-то
был штабротмистр Гарин:
По крайней мере мой портрет
Был схож тому назад пять лет.
Нина Александровна. Лена, мне одно только нужно, чтобы ты
была счастлива!..
Сумей только
быть счастливой!
Старик Сур знал свое дело отлично, и рука у него
была счастливая: оттого-то и цирк у него всегда бывал полон и артистов он
умел ангажировать первоклассных.
А хотя бы и не так, то
была она женщина, — сосуд скудельный и слабый, и за то ей простится все, а побуждение ее
было, конечно, благородное: освободить того, кого она
счастливым сделать
была обязана, да не
сумела.
— Душечка мамуся! — шепнула она, вся радостная и
счастливая, — если б ты знала, как я люблю тебя! Я не
умею клеить коробочек и переплетать книг, как Павлик, или вышивать коврики, как Леночка, но… Зато я отдам самое дорогое… Самое любимое, что у меня
есть… Мне «он» так нравится, что я бы с ним никогда, никогда не рассталась, но тебе я его подарю… Потому что я тебя еще больше люблю, душечка мамаша!
— Извольте, княгиня, тем более, что это на самом деле серьезно, и,
быть может, вы
сумеете его образумить…
Будете в этом смысле
счастливее меня…
В дальнейшие свидания Сигизмунд Нарцисович
сумел совершенно подготовить княжну к давно намеченному им плану овладеть ею после свадьбы и таким образом
быть безответственно
счастливым.
В усадьбе все шло по-прежнему. Ксения Яковлевна
была относительно спокойна. Причиной тому
была Домаша. Она
сумела вселить в свою хозяйку-подругу веру в
счастливую звезду Ермака Тимофеевича.
— Старое гнездо — печальное гнездо, старик не
умел свить его, — он попал в клетку, в клетке вывел детей, и выпустили его тогда, как уж крылья его плохо носить стали. Нет, орлятам надо свить себе гнездо выше,
счастливее, ближе к солнцу; затем они его дети, чтоб пример послужил им; а старый, пока не ослепнет,
будет глядеть, а ослепнет,
будет слушать… Налей рому, еще, еще… довольно.
25 декабря. Не знаю, что о себе думать, к чему я рожден и на что призван. Попадья укоряет меня, что я и в сей праздник работаю, а я себе лучшего удовольствия не нахожу, как сию работу. Пишу мою записку с радостию такою и любовию, что и сказать не
умею. Озаглавил ее так: „О положении православного духовенства и о средствах, как оное возвысить“. Думаю, что так
будет добре. Никогда еще не помню себя столь
счастливым и торжествующим, столь добрым и столь силы и разумения преисполненным.