Неточные совпадения
— Вы воспитываете шпионов, вы развращаете женщин и
девушек, вы ставите человека в положение вора и
убийцы, вы отравляете его водкой, — международные бойни, всенародная ложь, разврат и одичание — вот культура ваша! Да, мы враги этой культуры!
— Вы его получите и должны при этом знать, что несчастная молодая
девушка сама покончила с собой. Ее следует похоронить соответственно ее званию. На донесение наместника можете сообщить ему, что оговор
убийцы не подтвердился. Вы меня поняли?
— Хорошо… Я согласен… Что другое могли ожидать услышать вы при подобной постановке вопроса… Хорошо, я сделаюсь
убийцею, но
убийцей поневоле… Пусть неповинная кровь этой
девушки падет на вас…
«Таня, его Таня… дочь Егора Никифорова, дочь
убийцы его несчастного отца… Какое страшное совпадение! Она — эта
девушка, которую он любит всеми силами своего сердца… потеряна для него… навсегда… навсегда…» — мелькали в его голове тяжелые мысли.
— Я слушаю, мне даже очень интересно. Ведь это точно сказка. Польский граф захватывает
убийцу русской княгини и обнаруживает, что вместо оставшейся в живых княжны при дворе русской императрицы фигурирует дворовая
девушка, сообщница
убийцы своей барыни и барышни… Так, кажется?..
Девушка, которую он боготворил, которую мог бы, если бы она согласилась, уже с месяц как пред алтарем назвать своей женой, была самозванка, быть может, даже сообщница
убийцы.
— Видимо, он хотел убить и княжну, но вход в ее спальню охраняла от
убийцы эта благородная и преданная
девушка… Он убил ее и надругался над нею у порога спальни княжны, а последняя успела тем временем убежать в сад, где ее нашли без чувств в кустах.
— У меня… нет… дочери… — снова повторила Ольга Николаевна. —
Девушка, решившаяся опозорить мои седины, решившаяся бежать из родительского дома с
убийцей ее двоюродного брата… чтобы сделаться любовницей этого
убийцы… не дочь мне.
Для Фимы она стала такой же ненавистной, как и для остальной прислуги барыней, ненавистной еще более потому, что она постоянно находилась перед ее глазами, была единственным близким ей человеком, от которого у Салтыкова не было тайны, а между тем, ревность к жене Глеба Алексеевича, вспыхнувшая в сердце молодой
девушки, отвращение к ней, как к
убийце, и боязнь за жизнь любимого человека, которого, не стесняясь ее, Дарья Николаевна грозилась в скором времени уложить в гроб, наполняли сердце Фимки такой страшной злобой против когда-то любимой барыни, что от размера этой злобы содрогнулась бы сама Салтычиха.
Молодая
девушка чувствовала, как вся кровь приливала ей в голову при этой мысли. Она была самозванка, она была сообщница
убийцы, но она была женщина, и это оскорбляло ее как женщину.
— Забудьте об этом… Я ей не судья, но и не ее защитник. Между мной и этой
девушкой кончено все… Если вы хотите спасти ее, спасайте, я же не хочу ни губить ее, ни спасать, ее будущность для меня безразлична… Моя невеста умерла… Я буду оплакивать ее всю мою жизнь… Она ее
убийца — Бог ей судья… Мстить за себя не стала бы и покойная, я тоже не буду мстить ее
убийце… Остальное — ваше дело…