Неточные совпадения
Спивак, идя по дорожке, присматриваясь
к кустам, стала рассказывать о Корвине тем тоном, каким говорят, думая совершенно о
другом, или для того, чтоб не думать. Клим узнал, что Корвина, больного, без сознания, подобрал в поле приказчик отца Спивак; привез его в усадьбу, и мальчик рассказал, что он был поводырем слепых; один из них, называвший себя его дядей, был не совсем слепой, обращался с ним жестоко, мальчик
убежал от него, спрятался в лесу и заболел, отравившись чем-то или от голода.
Но идти
к ней, объявить ей мою измену и на эту же измену, для исполнения же этой измены, для предстоящих расходов на эту измену, у ней же, у Кати же, просить денег (просить, слышите, просить!) и тотчас от нее же
убежать с
другою, с ее соперницей, с ее ненавистницей и обидчицей, — помилуйте, да вы с ума сошли, прокурор!
Ну так на одно, видите ли, не хватило предосторожности, потерялся человек, испугался и
убежал, оставив на полу улику, а как вот минуты две спустя ударил и убил
другого человека, то тут сейчас же является самое бессердечное и расчетливое чувство предосторожности
к нашим услугам.
Брезгливости
убегайте тоже и
к другим, и
к себе: то, что вам кажется внутри себя скверным, уже одним тем, что вы это заметили в себе, очищается.
У одного студента — романтизм, у Дмитрия Сергеича — схематистика, у
другого студента — ригоризм; разумеется, постороннему человеку трудно выдержать такие разыскиванья дольше пяти минут, даже один из споривших, романтик, не выдержал больше полутора часов,
убежал к танцующим, но
убежал не без славы.
Вдали крики: «честная Масленица!» Мороз, уходя, машет рукой; метель унимается, тучи
убегают. Ясно, как в начале действия. Толпы берендеев: одни подвигают
к лесу сани с чучелой Масленицы,
другие стоят поодаль.
Вообще она резвилась, танцевала, любезничала с кавалерами и говорила такие же точно слова, как и
другие. И даже от времени до времени, в самый разгар танцев, подбегала
к мужу, целовала его и опять
убегала.
Это был тот самый бродяга, который
убежал из суслонского волостного правления. Нахлобучив свою валеную шляпу на самые глаза, он вышел на двор. На террасе в это время показались три разодетых барышни. Они что-то кричали старику в халате, взвизгивали и прятались одна за
другую, точно взбесившаяся лошадь могла прыгнуть
к ним на террасу.
Тревога была напрасная: воров никаких не было. Ольга Александровна, не совладев с собою и не найдя в себе силы переговорить с гражданами и обличить перед ними свою несостоятельность
к продолжению гражданского образа жизни, просто-напросто решилась
убежать к мужу, как
другие убегают от мужа.
Пожатие рук, между Павлом и его дамою, происходило беспрерывное.
Убегая от ловящего, они стремительно кидались
друг к другу почти в объятия, Павел при этом хватал ее и за кисть руки, и за локоть, а потом они, усталые и тяжело дышавшие, возвращались
к бегающим и все-таки продолжали держать
друг друга за руки.
Я еще не успел выбежать на улицу, не успел сообразить, что и как теперь делать, как вдруг увидел, что у наших ворот останавливаются дрожки и с дрожек сходит Александра Семеновна, ведя за руку Нелли. Она крепко держала ее, точно боялась, чтоб она не
убежала другой раз. Я так и бросился
к ним.
На
другой день после второго спектакля, рано утром, доктор получил записку от Майзеля с приглашением явиться
к нему в дом; в post scriptum’e [Приписке (лат.).] стояла знаменательная фраза: «по очень важному делу». Бедный Яша Кормилицын думал сказаться больным или
убежать куда-нибудь, но, как нарочно, не было под руками даже ни одного труднобольного. Скрепя сердце и натянув залежавшийся фрачишко, доктор отправился
к Майзелю. Заговорщики были в сборе, кроме Тетюева.
Он торопливо перебегал на
другую сторону улицы, встречая городничего, который считал как бы долгом погрозить ему пальцем и промолвить:"Погоди! не
убежишь! вот ужо!"Исправник — тот не грозился, а прямо приступал
к делу, приговаривая:"Вот тебе! вот тебе!" — и даже не объясняя законных оснований.
— Долго-с; и все одним измором его, врага этакого, брал, потому что он
другого ничего не боится: вначале я и до тысячи поклонов ударял и дня по четыре ничего не вкушал и воды не пил, а потом он понял, что ему со мною спорить не ровно, и оробел, и слаб стал: чуть увидит, что я горшочек пищи своей за окно выброшу и берусь за четки, чтобы поклоны считать, он уже понимает, что я не шучу и опять простираюсь на подвиг, и
убежит. Ужасно ведь, как он боится, чтобы человека
к отраде упования не привести.
Егор Егорыч, не меньше своих собратий сознавая свой проступок, до того вознегодовал на племянника, что, вычеркнув его собственноручно из списка учеников ложи, лет пять после того не пускал
к себе на глаза; но когда Ченцов увез из монастыря молодую монахиню, на которой он обвенчался было и которая, однако, вскоре его бросила и
убежала с
другим офицером, вызвал сего последнего на дуэль и, быв за то исключен из службы, прислал обо всех этих своих несчастиях дяде письмо, полное отчаяния и раскаяния, в котором просил позволения приехать, — Марфин не выдержал характера и разрешил ему это.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, сено гребут. Знает, что необходимо сих людей в рудники заточить, а за что и каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился
к другому, чтоб борону у него разнести, как все испугались, и в одну минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и
убежал.
Прибежал в поле. Видит — люди пашут, боронят, косят, гребут. Знает, сколь необходимо сих людей в рудники заточить, — а каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю и разбил вдребезги, но только что бросился
к другому пахарю, чтоб борону разнести, как все испугались, и в одну минуту поле опустело. Тогда он разметал только что сметанный стог сена и
убежал.
Я замер на минуту, затем вскочил со стула, перевернулся задом
к столу и с размаха хлюпнул на перевернутую тарелку, которая разлетелась вдребезги, и под вопли и крики тетенек выскочил через балкон в сад и
убежал в малинник, где досыта наелся душистой малины под крики звавших меня тетенек… Я вернулся поздно ночью, а наутро надо мной тетеньки затеяли экзекуцию и присутствовали при порке, которую совершали надо мной, надо сказать, очень нежно, старый Афраф и мой
друг — кучер Ванька Брязгин.
Дознано было, что отец и старший сын часто ездят по окрестным деревням, подговаривая мужиков сеять лён. В одну из таких поездок на Илью Артамонова напали беглые солдаты, он убил одного из них кистенём, двухфунтовой гирей, привязанной
к сыромятному ремню,
другому проломил голову, третий
убежал. Исправник похвалил Артамонова за это, а молодой священник бедного Ильинского прихода наложил эпитимью за убийство — сорок ночей простоять в церкви на молитве.
«Пойду
к ней,
к милой Глаше,
другу! — решил Бурмистров, вдруг согретый изнутри. — Расскажу ей все… Кто, кроме нее, меня любит? Кривая собака —
убежала…»
Через некоторое время дорога вышла из лесу и направилась через опушку
к реке. На
другой стороне, казалось, совсем близко, стояли стеной скалы, изломанные, причудливые, мертвые, с трещинами, выступами, ущельями… А под ними,
убегая вдаль, струилась темная река.
С
другой же стороны, сердце у Постникова очень непокорное: так и ноет, так и стучит, так и замирает… Хоть вырви его да сам себе под ноги брось, — так беспокойно с ним делается от этих стонов и воплей… Страшно ведь слышать, как
другой человек погибает, и не подать этому погибающему помощи, когда, собственно говоря,
к тому есть полная возможность, потому что будка с места не
убежит и ничто иное вредное не случится. «Иль сбежать, а?.. Не увидят?.. Ах, господи, один бы конец! Опять стонет…»
И если вы отказываетесь взят меня с собой, со своей ротой, я, все равно,
убегу на войну и примкну
к какой-нибудь
другой части.
— Деда, — в исступлении говорила я, вперив взгляд в ее милый образ с печальными глазами и прекрасным лицом, — ты была и останешься моей единственной…
Другой деды не хочет твоя крошка, твоя джаным! И если этого пожелает судьба, то я
убегу, деда! Я
убегу в горы…
к дедушке Магомету…
к княгине Бэлле Израил.
Он привел ее в гостиную и усадил на то самое кресло, с которого так недавно, только третьего дня, она
убежала к отцу сообщить ему о первом ее шаге в новую полную жизнь, о решимости исполнить первый долг женщины — стать любящею женою, а теперь в соседней комнате этот ее отец и
друг, благословивший ее на этот акт, отдавал последний долг в своей оканчивающейся жизни.
Он примыкал еще тогда
к березовой роще, уступившей ему часть своего достояния, но сохранившей
другую, бо́льшую часть
к стороне Аничковой слободы, как бы
убегая от наступчивых, бойких горожан
к жителям более спокойным.
Гляжу — остались одни уголья, ни тебе остова старухи, ни кота, ни ворона как не бывало, может, кот и ворон
к хозяйке своей и не вернулись, один сбежал,
другой улетел, только старухе-то, кажись, не
убежать бы…
Стал он подниматься по лестнице,
к передней, очень тихо, не потому, чтобы он чего-нибудь робел, а потому, вероятно, что ничего его туда, наверх, особенно не манило. Он даже знал наперед, что проскучает за свои полтора рубля; и все-таки, по такой адской погоде, поехал в десятом часу за тем, чтоб проходить из одной залы в
другую вплоть до полуночи, а то так и дальше. Не высидел он сегодня у себя,
убежал от своего"очага". Хорошо еще, что можно было куда-нибудь деваться…
Дочка в эти минуты смотрела на нее с презрительною улыбкой. Между тем и без чайного оракула можно было предвещать обеим, что одна до конца своей жизни останется тряпкой, а
другая, если и выйдет замуж, будет домашним демоном, сведет с ума злополучного супруга, а тот
убежит от нее хоть
к полюсам.
Как ни счастлив был Петя, но ему всё-таки грустно было итти домой и знать, что всё наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а
к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он
убежит. И на
другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда-нибудь побезопаснее.