Неточные совпадения
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (в
жизни самых расторопных администраторов встречаются такие
тяжкие минуты), то он или издавал законы, или маршировал по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял в своей памяти военные сигналы.
Не говоря уже о том, что редкий из них способен был помнить оскорбление и более
тяжкое, чем перенесенное Лонгреном, и горевать так сильно, как горевал он до конца
жизни о Мери, — им было отвратительно, непонятно, поражало их, что Лонгрен молчал.
Юношей он инстинктивно берег свежесть сил своих, потом стал рано уже открывать, что эта свежесть рождает бодрость и веселость, образует ту мужественность, в которой должна быть закалена душа, чтоб не бледнеть перед
жизнью, какова бы она ни была, смотреть на нее не как на
тяжкое иго, крест, а только как на долг, и достойно вынести битву с ней.
Тут мы встречаемся с одним из самых
тяжких явлений человеческой
жизни — с разочарованием в людях.
Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой русской
жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе — стоит; ибо это — живучая, подлая правда, она не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей
жизни нашей,
тяжкой и позорной.
После всех испытаний, всех странствований по пустыням отвлеченного мышления и рационального опыта, после
тяжкой полицейской службы должна возвратиться философия в храм, к священной своей функции, и обрести там утерянный реализм, вновь получать там посвящение в тайны
жизни.
Женщины реже попадают на каторгу не потому, что они нравственнее мужчин, а потому, что по самому строю
жизни и отчасти по свойствам своей организации в меньшей степени, чем мужчины, подвержены внешним влияниям и риску совершать
тяжкие уголовные преступления.
— Да, Алеша, — продолжала она с
тяжким чувством. — Теперь он прошел между нами и нарушил весь наш мир, на всю
жизнь. Ты всегда в меня верил больше, чем во всех; теперь же он влил в твое сердце подозрение против меня, недоверие, ты винишь меня, он взял у меня половину твоего сердца. Черная кошкапробежала между нами.
Так: будто вы по ступеням уже поднялись к грозной Машине Благодетеля, и с
тяжким лязгом уже накрыл вас стеклянный колпак, и вы в последний раз в
жизни — скорее — глотаете глазами синее небо…
Пропивались заработанные
тяжким трудом деньги, и ежели денег недоставало — пропивалась самая
жизнь.
Вот отчего эта задумчивость и грусть без причины, этот сумрачный взгляд на
жизнь у многих женщин; вот отчего стройный, мудро созданный и совершающийся по непреложным законам порядок людского существования кажется им
тяжкою цепью; вот, одним словом, отчего пугает их действительность, заставляя строить мир, подобный миру фата-морганы.
Эта жалость к людям и меня все более беспокоит. Нам обоим, как я сказал уже, все мастера казались хорошими людьми, а
жизнь — была плоха, недостойна их, невыносимо скучна. В дни зимних вьюг, когда все на земле — дома, деревья — тряслось, выло, плакало и великопостно звонили унылые колокола, скука вливалась в мастерскую волною,
тяжкой, как свинец, давила на людей, умерщвляя в них все живое, вытаскивая в кабак, к женщинам, которые служили таким же средством забыться, как водка.
Я поднялся в город, вышел в поле. Было полнолуние, по небу плыли тяжелые облака, стирая с земли черными тенями мою тень. Обойдя город полем, я пришел к Волге, на Откос, лег там на пыльную траву и долго смотрел за реку, в луга, на эту неподвижную землю. Через Волгу медленно тащились тени облаков; перевалив в луга, они становятся светлее, точно омылись водою реки. Все вокруг полуспит, все так приглушено, все движется как-то неохотно, по
тяжкой необходимости, а не по пламенной любви к движению, к
жизни.
С возвращением в Уфу к обыденной, праздной, городской
жизни, вероятно, всё бы это усилилось; но
тяжкое, страдальческое положение уже действительно умирающего отца поглотило все тревоги, наполнило собою ум и чувства Софьи Николавны, и она предалась вся безраздельно, согласно закону своей нравственной природы, чувству дочерней любви.
— Навсегда!.. Нет, Анастасья! — вскрикнул Юрий, заключив ее в свои объятия. — Когда мы оба проснемся от
тяжкого земного сна для
жизни бесконечной, тогда мы увидимся опять с тобою!.. И там, где нет ни плача, ни воздыханий, там — о милый друг! я снова назову тебя моей супругою!
— Милосердый боже! — воскликнул он, проливая источники слез. — Для чего я не могу продлить моей позорной
жизни?.. Для чего в болезнях, страданиях, покрытый язвами, от всех отверженный, всеми презираемый, я не могу изгладить продолжительным покаянием хотя сотую часть моих
тяжких беззаконий!..
Семь верст, отделявшие Сосновку от площадки, пройдены были стариком с невероятной для его лет скоростью. В этот промежуток времени он передумал более, однако ж, чем в последние годы своей
жизни. Знамение креста, которым поминутно осенял себя старик,
тяжкие вздохи и поспешность, с какой старался он достигнуть своей цели, ясно показывали, как сильно взволнованы были его чувства и какое направление сохраняли его мысли.
— Глеб Савиныч! — подхватил отец Дуни. — Един бог властен в нашей
жизни! Сегодня живы — завтра нет нас… наш путь к земле близок; скоро, может, покинешь ты нас… ослободи душу свою от
тяжкого помышления! Наказал ты их довольно при
жизни… Спаситель прощал в смертный час врагам своим… благослови ты их!..
Бок о бок с этими людьми, отделённый от чистой и спокойной
жизни тонкой стеной, он всё чаще испытывал приступы
тяжкой скуки. Снова являлись думы о противоречиях
жизни, о боге, который всё знает, но не наказывает. Чего он ждёт?
Он прислонился спиной к холодному камню монастырской ограды, упорно думая, кто водит его по
жизни, кто толкает на него всё дурное её, всё
тяжкое?
Шапошникова не занимала
тяжкая сумятица
жизни, он был весь поглощен уничтожением бога, осмеянием духовенства, особенно ненавидя монахов.
Он был похож на человека, который после длительной и
тяжкой болезни только что встал на ноги, или похож был на узника, вчера выпущенного из тюрьмы, — все в
жизни было для него ново, приятно, все возбуждало в нем шумное веселье — он прыгал по земле, как ракета-шутиха.
И этих мыслей было достаточно, чтобы он отменил свое намерение и остался в Москве; целую неделю после того никуда не выходил из квартиры, не ел, не спал, одним словом, страдал добросовестно, а потом, как бы для рассеяния, пустился во все
тяжкие студенческой
жизни.
В обители св. Сергия тоже знали эту вторую версию и едва ли не давали ей больше веры, чем первой. Брянчанинов и Чихачев были огорчены погибелью молодого человека, одного с ними воспитания и одних и тех же стремлений к водворению в
жизни царства правды и бескорыстия. Монахи считали гибель Фермора
тяжким преступлением для всех русских, бывших на пароходе. По их понятиям, эти господа могли меньше говорить о том, как им близок бедняк, о котором заботился их государь, но должны были больше поберечь его.
Примирение в
жизни есть плод другого древа эдемского, его надобно было заслужить Адаму в кровавом поте, в
тяжких трудах — и он заслужил его.
В гимназической
жизни не было более
тяжкого и опасного преступления, как фискальство. Фискала не принимали ни в одну игру; не только дружиться с ним или миролюбиво разговаривать, но даже подавать ему руку считалось унизительным. Единственное обращение, допускаемое с фискалом, были подзатыльники, со-провождаемые известным сатирическим куплетом...
Живет некто, пытается что-то создать, стягивает в русло своих намерений множество чужих сил, умов и воль, пожирает массу человеческого труда и вдруг — капризно бросает все недоделанным, недостроенным, да часто и самого себя выбрасывает вон из
жизни. И бесследно погибает
тяжкий труд людей, ничем разрешается напряженная, порою мучительная работа.
Была ли она задолго еще перед тем под влиянием грустного чувства, тяготило ли ее, более чем когда-нибудь, одиночество или была другая какая причина, но только вся
жизнь, все горести, вся судьба ее прояснились, пробудились и разом отозвались в ее сердце; в эту минуту с мыслью о матери как бы впервые сознала она всю горечь
тяжкой своей доли.
И вот опять такая же ночь и такая же фигура. Но теперь не отец виноват в
тяжкой неправде… Виноват кто-то другой, тоже любимый и тоже для многих других великодушный и щедрый…
Жизнь над бродягой совершила эту страшную несправедливость…
И молодой человек с горечью отворачивался от того, что называют
жизнью, яркой, веселой, сверкающей, гремящей, живой и неудержимо катящей свои волны. Душа одного человека — это целый мир, и вот этот мир в душе бродяги отравлен
тяжкой неправдой. За что?
Какая сладость в мысли: я отец!
И в той же мысли сколько муки тайной —
Оставить в мире след и наконец
Исчезнуть! Быть злодеем, и случайно, —
Злодеем потому, что
жизнь — венец
Терновый,
тяжкий, — так по крайней мере
Должны мы рассуждать по нашей вере…
К чему, куда ведет нас
жизнь, о том
Не с нашим бедным толковать умом;
Но исключая два-три дня да детство,
Она, бесспорно, скверное наследство.
Отдельных же членов своих не пустит само общество: остающиеся не желают принять от уходящего часть
тяжкого бремени этой ужасной
жизни.
Это не
жизнь, а
тяжкое, тревожное томление.
В мягком песке своем хоронила его пустыня и свистом ветра своего плакала и смеялась над ним;
тяжкие громады гор ложились на его грудь и в вековом молчании хранили тайну великого возмездия — и само солнце, дающее
жизнь всему, с беспечным смехом выжигало его мозг и ласково согревало мух в провалах несчастных глаз его.
Местными дознаниями было открыто, что Павлушкина мать была когда-то дьячихою, а потом ходила в городе по стиркам, а иногда просила милостыни. Павел был ею воспитан в
тяжкой доле и мог бы, кажется, постичь
жизнь, но не удался — «все клонил к легкомысленности» и за то был исключен из третьего класса и долго болтался «без приделения», и теперь он еще не был совсем определен «во место Аллилуя», а пока только был еще временно приукажен, что выходило вроде испытания.
Правильные браки, представляющие соединение родственных душ, осуществляются лишь при праведной
жизни, и вообще «les manages constituent pour le Saint, beni soit — il, un travail ardu» [Браки осуществляются ради святости, благословляют на
тяжкий труд (фр.).].
— Как же мне покинуть тебя, матушка, при
тяжких твоих болезнях? Как мне с тобой разлучиться?.. — с плачем говорила Фленушка, склоня голову на грудь Манефы. — Хоша б и полюбила я кого, как же я могу покинуть тебя? Нет, матушка, нет!.. Царство сули мне, горы золотые, не покину я тебя, пока
жизнь во мне держится.
Призадумалась Лукерьюшка. Хотелось ей привольной
жизни, хотелось отдохнуть от
тяжкой, непосильной работы у дяди.
Однако, понятно само собою, немногого может достигнуть человек «судьбе вопреки». Рок не одолеть, и непрерывно сыплет он на человека свои
тяжкие удары. Как же относится к ним гомеровский эллин? Так, как относится всякий, в ком жива и крепка сила
жизни...
Тяжки были ему муки существования, пропадала вера в
жизнь, величайшим счастьем начинало казаться небытие; с подбитыми крыльями, душа бессильно погружалась в угрюмый туман отчаяния.
Жизнь есть
тяжкое страдание растерзанного божества.
Земная
жизнь трактовалась в них, как несчастье; душа должна была проделывать все новый и новый круг рождений, как кару; и свершившееся очищение души знаменовалось ее освобождением от
тяжкой обязанности родиться вновь…
Самого слабого биения
жизни нет в его душе, только зевоту и
тяжкую скуку вызывают его мертвые христианские добродетели.
На
жизнь эти люди смотрели как на
тяжкое несчастье.
Это была тоже очень
тяжкая минута в
жизни Иосафа Платоновича, минута, которую он тщетно старался облегчить всяким лебезеньем и вызовом пополнить все, если хоть капля из ценностей, хранящихся в портфеле, пропала.
Но одно, по-видимому, весьма простое обстоятельство смутило и стало тревожить Александру Ивановну. Вскоре по возвращении ее от Бодростиных Иван Демьянович получил из Петербурга письмо, которого, разумеется, никому не показал, но сказал, что это пишет ему какой-то его старый друг Семен Семенович Ворошилов, который будто бы едет сюда в их губернию, чтобы купить здесь себе на старость лет небольшое именьице на деньги, собранные от
тяжких и честных трудов своей
жизни.
Вдова Висленева вела
жизнь аккуратную и расчетливую, и с
тяжкою нуждой не зналась, а отсюда в губернских кружках утвердилось мнение, что доходы ее отнюдь не ограничиваются домом да пенсией, а что у нее, кроме того, конечно, есть еще и капитал, который она тщательно скрывает, приберегая его на приданое Ларисе.
Воспроизводя
жизнь общества, отстраненного порядком вещей от всякого участия в вопросах, выходящих из рам домашнего строя и совершения карьер, романисты указанной поры, действуя под
тяжким цензурным давлением, вынуждены были избрать одно из оставшихся для них направлений: или достижение занимательности произведений посредством фальшивых эффектов в сочинении, или же замену эффектов фабулы высокими достоинствами выполнения, экспрессией лиц, тончайшею разработкой самых мелких душевных движений и микроскопическою наблюдательностью в области физиологии чувства.
— Бедняжка! какая
тяжкая ее
жизнь!
Но в нравственной
жизни есть
тяжкая забота, забота борьбы со злом, и есть раздвоенность, раздвоенность мира на «добрых» и «злых».