Неточные совпадения
Артисты в театрах говорили какие-то
туманные, легкие
слова о любви, о жизни.
Эта философия казалась Климу очень
туманной, косноязычной, неприятной. Но и в ней было что-то, совпадающее с его настроением. Он слушал Кумова молча, лишь изредка ставя краткие вопросы, и еще более раздражался, убеждаясь, что
слова этого развинченного человека чем-то совпадают с его мыслями. Это было почти унизительно.
И сам он как полно счастлив был, когда ум ее, с такой же заботливостью и с милой покорностью, торопился ловить в его взгляде, в каждом
слове, и оба зорко смотрели: он на нее, не осталось ли вопроса в ее глазах, она на него, не осталось ли чего-нибудь недосказанного, не забыл ли он и, пуще всего, Боже сохрани! не пренебрег ли открыть ей какой-нибудь
туманный, для нее недоступный уголок, развить свою мысль?
Но ни Тушин, ни Вера, ни сама Татьяна Марковна, после ее разговора с первым, не обменялись ни одним
словом об этом.
Туманное пятно оставалось пятном, не только для общества, но для самих действующих лиц, то есть для Тушина и бабушки.
Я пишу не историю своего времени. Я просто всматриваюсь в
туманное прошлое и заношу вереницы образов и картин, которые сами выступают на свет, задевают, освещают и тянут за собой близкие и родственные воспоминания. Я стараюсь лишь об одном: чтобы ясно и отчетливо облечь в
слово этот непосредственный материал памяти, строго ограничивая лукавую работу воображения…
Хорошо и любовно зажил Родион Потапыч с молодой женой и никогда ни одним
словом не напоминал ее прошлого: подневольный грех в счет не шел. Но Марфа Тимофеевна все время замужества оставалась
туманной и грустной и только перед смертью призналась мужу, чтó ее заело.
Ротмистр Порохонцев ухватился за эти
слова и требовал у врача заключения; не следует ли поступок Ахиллы приписать началу его болезненного состояния? Лекарь взялся это подтвердить. Ахилла лежал в беспамятстве пятый день при тех же
туманных, но приятных представлениях и в том же беспрестанном ощущении сладостного зноя. Пред ним на утлом стульчике сидел отец Захария и держал на голове больного полотенце, смоченное холодною водой. Ввечеру сюда пришли несколько знакомых и лекарь.
Села в угол беседки, подняла очки на лоб и, оглядев гостя
туманным взглядом слабых глаз, вздохнула, размышляя о чём-то, а потом, раздельно и точно считая
слова, начала говорить...
Ночь была ужасная, — ноябрьская, мокрая,
туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюсами, насморками, лихорадками, жабами, горячками всех возможных родов и сортов, одним
словом всеми дарами петербургского ноября.
«Tu crois? Tu penses? Quelle idue!..» Этими
словами, произносимыми не то вопросительно, не то с пренебрежением, оканчивались обыкновенно все объяснения с женою и тетей Соней. После этого он отходил к окну, глядел в
туманную даль и выпускал из груди несколько вздохов, — из чего жена и тетя Соня, с огорченным чувством, заключали всегда, что граф не был согласен с их мнением.
Было ясно — он не хотел говорить. Полагая, что такое настроение не продлится у него долго, я не стал надоедать ему вопросами. Он весь день молчал, только по необходимости бросая мне краткие
слова, относящиеся к работе, расхаживал по пекарне с понуренной головой и всё с теми же
туманными глазами, с какими пришел. В нем точно погасло что-то; он работал медленно и вяло, связанный своими думами. Ночью, когда мы уже посадили последние хлебы в печь и, из боязни передержать их, не ложились спать, он попросил меня...
Он горел и кипятился, этот безрукий калека, кидая одну за другой свои отрывистые и
туманные фразы Тихону Павловичу. Тон его речи был странен: в нём звучала и горькая обида, и безнадёжность, насмешка, и страх пред законами и силами —
словами, которые он произносил с каким-то особенным подчёркиванием и понижением голоса.
Мне чувствовалось, что тут происходит такое же непонимание, как при
словах: не судите: я чувствовал, что как и в том толковании, так и здесь из простого, важного, определенного, исполнимого всё переходит в область
туманную и безразличную.
И вот, вместо этого простого и ясного понимания самых простых
слов, как они сказаны и как они подтверждаются всем учением Христа, подставляется
туманное толкование, вводящее противоречие туда, где его нет, и тем уничтожающее значение учения Христа, сводящее его на
слова и восстановляющее на деле учение Моисея во всей его дикой жестокости.
И только теперь, после этих двух
слов Прокофия: «мой это», я не одним рассудком, но всем существом своим почувствовал весь ужас того, что происходило передо мною в это памятное мне
туманное утро. Все то разрозненное, непонятное, странное, что я видел, — все вдруг получило для меня простое, ясное и ужасное значение. Мне стало мучительно стыдно за то, что я смотрел на это, как на интересное зрелище. Я остановился и с сознанием совершенного дурного поступка вернулся домой.