Неточные совпадения
— Глупо! Не попал, — проговорил он, шаря рукой за
револьвером.
Револьвер был подле него, — он искал дальше. Продолжая искать, он потянулся в другую сторону и, не в силах удержать равновесие, упал, истекая кровью.
Минуты две, опустив голову с выражением напряженного усилия мысли, стоял он с
револьвером в руках неподвижно и думал.
Он хотел удержаться за край стола, уронил
револьвер, пошатнулся и сел на землю, удивленно оглядываясь вокруг себя.
«Разумеется», повторил он, когда в третий раз мысль его направилась опять по тому же самому заколдованному кругу воспоминаний и мыслей, и, приложив
револьвер к левой стороне груди и сильно дернувшись всей рукой, как бы вдруг сжимая ее в кулак, он потянул за гашетку.
Он подошел к двери и затворил ее; потом с остановившимся взглядом и со стиснутыми крепко зубами подошел к столу, взял
револьвер, оглянул его, перевернул на заряженный ствол и задумался.
Нащупав в кармане
револьвер, он вынул его и поправил капсюль; потом сел, вынул из кармана записную книжку и на заглавном, самом заметном листке написал крупно несколько строк.
Дунечка вздрогнула, быстро взвела курок и опять подняла
револьвер.
Вдруг она отбросила
револьвер.
Это был маленький, карманный трехударный
револьвер, старого устройства; в нем осталось еще два заряда и один капсюль.
Револьвер и записная книжка лежали тут же, у локтя.
Он подумал, сунул
револьвер в карман, взял шляпу и вышел.
Он приставил
револьвер к своему правому виску.
— Не твой
револьвер, а Марфы Петровны, которую ты убил, злодей! У тебя ничего не было своего в ее доме. Я взяла его, как стала подозревать, на что ты способен. Смей шагнуть хоть один шаг, и, клянусь, я убью тебя!
Револьвер, отброшенный Дуней и отлетевший к дверям, вдруг попался ему на глаза.
Свидригайлов вынул
револьвер и взвел курок. Ахиллес приподнял брови.
Вдруг она вынула из кармана
револьвер, взвела курок и опустила руку с
револьвером на столик. Свидригайлов вскочил с места.
Дуня была в исступлении.
Револьвер она держала наготове.
— Ага! Так вот как! — вскричал он в удивлении, но злобно усмехаясь, — ну, это совершенно изменяет ход дела! Вы мне чрезвычайно облегчаете дело сами, Авдотья Романовна! Да где это вы
револьвер достали? Уж не господин ли Разумихин? Ба! Да револьвер-то мой! Старый знакомый! А я-то его тогда как искал!.. Наши деревенские уроки стрельбы, которые я имел честь вам давать, не пропали-таки даром.
Дуня подняла
револьвер и, мертво-бледная, с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой, с сверкающими, как огонь, большими черными глазами, смотрела на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее в ту минуту, когда она поднимала
револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его волосам и ударилась сзади в стену. Он остановился и тихо засмеялся...
— Укусила оса! Прямо в голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую по его правому виску; вероятно, пуля чуть-чуть задела по коже черепа. Дуня опустила
револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что в страхе, а в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уж не понимала, что такое она сделала и что это делается!
А ведь, пожалуй, и перемолола бы меня как-нибудь…» Он опять замолчал и стиснул зубы: опять образ Дунечки появился пред ним точь-в-точь как была она, когда, выстрелив в первый раз, ужасно испугалась, опустила
револьвер и, помертвев, смотрела на него, так что он два раза успел бы схватить ее, а она и руки бы не подняла в защиту, если б он сам ей не напомнил.
— Жандарм-то, стоит, морда! Взгреют его за
револьвер.
— Н-ну-с, все благополучно, как только может быть.
Револьвер был плохонький; пуля ударилась о ребро, кажется, помяла его, прошла сквозь левое легкое и остановилась под кожей на спине. Я ее вырезал и подарил храбрецу.
— Ну, что это ты с
револьвером?
Клим успел толкнуть его и отшатнулся, испуганный сухим щелчком выстрела, а Макаров, опустив руку с
револьвером, тихонько охнул.
—
Револьвер я у него вырвал.
Их встретил помощник начальника, маленькая, черная фигурка с бесцветным, стертым лицом заигранной тряпичной куклы, с
револьвером у пояса и шашкой на боку.
Да, поезд шел почти с обычной скоростью, а в коридоре топали шаги многих людей. Самгин поднял занавеску, а Крэйтон, спрятав руку с
револьвером за спину, быстро открыл дверь купе, спрашивая...
Огонь в коридоре был погашен, и Самгин скорее почувствовал, а не увидел в темноте пятно руки с
револьвером в ней. Раньше чем он успел сделать что-нибудь, сквозь неплотно прикрытую занавеску ворвалась полоска света, ослепив его, и раздался изумленный шепот...
Самгин, опустив руку, зажал ее вместе с
револьвером коленями.
Разумеется, кое-что необходимо выдумывать, чтоб подсолить жизнь, когда она слишком пресна, подсластить, когда горька. Но — следует найти точную меру. И есть чувства, раздувать которые — опасно. Такова, конечно, любовь к женщине, раздутая до неудачных выстрелов из плохого
револьвера. Известно, что любовь — инстинкт, так же как голод, но — кто же убивает себя от голода или жажды или потому, что у него нет брюк?
Самгин мысленно усмехнулся и напомнил себе, что его
револьвер — в кармане пальто.
Самгин пытался подавить страх, вспоминая фигуру Морозова с
револьвером в руках, — фигуру, которая была бы комической, если б этому не мешало открытое пренебрежение Морозова к Гапону.
Тогда Самгин показал ему
револьвер.
— Замечательный анекдот! Р-революция, знаете, а? Жулик продаст
револьвер, а то — ухлопает кого-нибудь… из любопытства может хлопнуть. Ей-богу! Интересно пальнуть по человеку…
Самгин нащупал пальто, стал искать карман, выхватил
револьвер, но в эту минуту поезд сильно тряхнуло, пронзительно завизжали тормоза, озлобленно зашипел пар, — Самгин пошатнулся и сел на ноги Крэйтона, тот проснулся и, выдергивая ноги, лягаясь, забормотал по-английски, потом свирепо закричал...
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот сидел, упираясь руками в диван, спиною в стенку, смотрел в потолок и ритмически сопел носом. На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом, на ногах полосатые носки; в углу купе висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля,
револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Самгин, с невольной быстротой, бросил
револьвер на диван, а шепот вызвал громкий ответ...
Он стал подробно рассказывать о своем невольном знакомстве с поручиком, о том, как жестко отнесся поручик к старику жандарму. Но Дуняшу несчастье жандарма не тронуло, а когда Самгин рассказал, как хулиган сорвал
револьвер, — он слышал, что Дуняша прошептала...
— Говоря без фокусов — я испугался. Пятеро человек — два студента, солдат, еще какой-то, баба с
револьвером… Я там что-то сказал, пошутил, она меня — трах по роже!
Иногда он заглядывал в столовую, и Самгин чувствовал на себе его острый взгляд. Когда он, подойдя к столу, пил остывший чай, Самгин разглядел в кармане его пиджака ручку
револьвера, и это ему показалось смешным. Закусив, он вышел в большую комнату, ожидая видеть там новых людей, но люди были все те же, прибавился только один, с забинтованной рукой на перевязи из мохнатого полотенца.
Отделился и пошел навстречу Самгину жандарм, блестели его очки; в одной руке он держал какие-то бумаги, пальцы другой дергали на груди шнур
револьвера, а сбоку жандарма и на шаг впереди его шагал Судаков, натягивая обеими руками картуз на лохматую голову; луна хорошо освещала его сухое, дерзкое лицо и медную пряжку ремня на животе; Самгин слышал его угрюмые слова...
События, конечно, совершались, по ночам и даже днем изредка хлопали выстрелы винтовок и
револьверов, но было ясно, что это ставятся последние точки.
«Иноков, — сообразил Самгин, когда из-под козырька фуражки на него сверкнули очень знакомые глаза. — Это Иноков. С
револьвером. Экспроприация».
— Вот и
револьвер его, — вертел Мокеев перед лицом Самгина черный кусок металла. — Он меня едва не пристрелил, а теперь — я его из этого…
— Вы — староста? — спросил Самгин, думая, что в следующий раз он возьмет
револьвер.
— Держите
револьвер дулом вниз, у вас дрожат руки.
— А ты чего смотрел, морда? — спросил офицер и, одной рукой разглаживая усы, другой коснулся
револьвера на боку, — люди отодвинулись от него, несколько человек быстро пошли назад к поезду; жандарм обиженно говорил...
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней
револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
— Нет, нет, мосье, это не
револьвер!