Неточные совпадения
В этот день было несколько скачек: скачка конвойных, потом двухверстная офицерская, четырехверстная и та скачка, в которой он скакал. К своей скачке он мог поспеть, но если он поедет к Брянскому, то он только так приедет, и приедет, когда уже будет весь Двор. Это было нехорошо. Но он дал Брянскому
слово быть у него и потому решил ехать дальше, приказав кучеру не жалеть
тройки.
Скакали уже почти час. Митя молчал, а Андрей, хотя и словоохотливый был мужик, тоже не вымолвил еще ни
слова, точно опасался заговорить, и только живо погонял своих «одров», свою гнедую, сухопарую, но резвую
тройку. Как вдруг Митя в страшном беспокойстве воскликнул...
Ехали мы с полчаса. Филофей то и дело помахивал кнутом и чмокал губами, но ни он, ни я, мы не говорили ни
слова. Вот взобрались мы на пригорок… Филофей остановил
тройку и тотчас же примолвил...
Тогда Черняев приехал в Москву к Хлудову, последний устроил ему и себе в канцелярии генерал-губернатора заграничный паспорт, и на лихой
тройке, никому не говоря ни
слова, они вдвоем укатили из Москвы — до границ еще распоряжение о невыпуске Черняева из России не дошло.
Мы долго молчим. Таратайка ныряет в лес. Антось, не говоря ни
слова, берет вожжи и садится на козлы.
Тройка бежит бодрее, стучат копыта, порой колесо звонко ударяет о корень, и треск отдается по темной чаще.
О встрече у подъезда театра Корша — ни
слова. И начал рассказывать о широкой жизни в Пензе, о катаниях на
тройках, обедах у губернатора — и еще черт знает о чем залихватски врал.
Одним
словом, так всех растревожил, что разгоряченные весьегонцы хором грянули: вот мчится
тройка удалая! — а Глумов поцеловал виновника торжества в лысину и взволнованным голосом произнес...
Одним
словом, это была целая выставка, на которую губерния прислала лучшие свои цветы и которая могла бы назваться вполне изящною, если бы не портили общего впечатления девицы Лоботрясовы, девицы пожилые и скаредные, выехавшие на гулянье в каком-то лохматом возке, запряженном
тройкой лохматых же кляч.
Словом сказать, стоит только оплошать — и крепостное право вновь осенит нас крылом своим. Но какое это будет жалкое, обтрепанное крепостное право! Парки вырублены, соловьи улетели, старая Анфиса давно свезена на погост. Ни волнующихся нив, ни синеющих вдали лесов, ни
троек с малиновым звоном, ни кучеров в канаусовых рубашках и плисовых безрукавках — ничего нет! Одни оголтелые Дракины, голодные, алчущие и озлобленные, образовали союз, с целью рыскать по обездоленным палестинам, хватать, ловить…
После бенефиса поехали за город,
тройки, галдеж, пьяное вранье, закулисные прибаутки, и тут же затрепанные, загаженные
слова: «Люблю тебя свободною любовью!
Это была бешеная скачка. Лошади прижали уши и понеслись, точно в смертельном страхе, а ямщик то и дело приподнимался и без
слова помахивал правою рукой.
Тройка как будто чуяла, хотя и не могла видеть этих движений… Земля убегала из-под колес, деревья, кусты бежали навстречу и будто падали за нами назад, скошенные бешеным вихрем…
Страшные последствия человеческой речи в России по необходимости придают ей особенную силу. С любовью и благоговением прислушиваются к вольному
слову, потому что у нас его произносят только те, у которых есть что сказать. Не вдруг решаешься передавать свои мысли печати, когда в конце каждой страницы мерещится жандарм,
тройка, кибитка и в перспективе Тобольск или Иркутск.
Этими
словами молодой человек, выглядывавший из приподнятого воротника бараньей шубы, перекинулся с мужичонкой корявого вида, который сидел за кучера на передке дорожного возка. Возок, по всем приметам, был помещичий, не из богатых, а так себе, средней руки. Его тащила по расхлябанной, размытой и разъезженной дороге понурая обывательская
тройка разношерстных кляч.
Ему, однако, налили другой стакан и вылили в рот. Он тотчас же развеселился, сбегал в кабак, запалил трубку, стал осклабливать свои желтые съеденные зубы и ко всякому
слову ругаться. Допив последнюю косуху, ямщики разошлись к
тройкам, и мы поехали.
Федор Иванович (подходит к Серебрякову, взволнованный). Александр Владимирович, я тронут… Прошу вас, приласкайте вашу жену, скажите ей хоть одно доброе
слово, и, честное
слово благородного человека, я всю жизнь буду вашим верным другом, подарю вам лучшую свою
тройку.
— Где вы, Лидочка? Ау! — заинтересовывается Боб, и в то время как от смеха я не могу произнести ни
слова, он ищет меня в противоположном углу
тройки…