Неточные совпадения
Подъезжаете ли вы к глубокому и вязкому болоту, якут соскакивает
с лошади, уходит
выше колена в грязь и ведет вашу лошадь — где суше; едете ли лесом, он — впереди, устраняет от вас сучья; при подъеме на
крутую гору опоясывает вас кушаком и помогает идти; где очень дурно, глубоко, скользко — он останавливается.
Широкая плотина замыкала озеро и связывала мыс
с лесистой
крутой горкой, у самого подножия которой резко выделялся своей старинной архитектурой господский старый дом
с почерневшей
высокой железной крышей и узкими окнами.
Оставив казаков ожидать нас в седловине, мы вместе
с Дерсу поднялись на гору. По гипсометрическим измерениям высота ее равна 1160 м. Подъем, сначала пологий, по мере приближения к вершине становился все
круче и
круче. Бесспорно, что гора Тудинза является самой
высокой в этой местности. Вершина ее представляет собой небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по краям низкорослой ольхой и березой.
От корейских фанз река Кулумбе течет в широтном направлении
с небольшим отклонением к югу. Тотчас за фанзами начинается гарь, которая распространяется далеко по долине и по горам. Заметно, что горы стали
выше и склоны их
круче.
То, что было вчера мрачно и темно и так пугало воображение, теперь утопало в блеске раннего утра; толстый, неуклюжий Жонкьер
с маяком, «Три брата» и
высокие крутые берега, которые видны на десятки верст по обе стороны, прозрачный туман на горах и дым от пожара давали при блеске солнца и моря картину недурную.
Собака не решалась броситься
с крутого,
высокого, снежного берега в речку; я приходил в отчаяние, но умное животное обежало на мост за полверсты, поймало и принесло мне бекаса, не помяв ни одного пера…
А ночью ямщик не сдержал лошадей,
Гора была страшно
крутая,
И я полетела
с кибиткой моей
С высокой вершины Алтая!
Избы стояли без дворов:
с улицы прямо ступай на крыльцо. Поставлены они были по-старинному: срубы
высокие, коньки
крутые, оконца маленькие. Скоро вышла и сама мать Енафа, приземистая и толстая старуха. Она остановилась на крыльце и молча смотрела на сани.
В каждой комнате, чуть ли не в каждом окне, были у меня замечены особенные предметы или места, по которым я производил мои наблюдения: из новой горницы, то есть из нашей спальни,
с одной стороны виднелась Челяевская гора, оголявшая постепенно свой
крутой и круглый взлобок,
с другой — часть реки давно растаявшего Бугуруслана
с противоположным берегом; из гостиной чернелись проталины на Кудринской горе, особенно около круглого родникового озера, в котором мочили конопли; из залы стекленелась лужа воды, подтоплявшая грачовую рощу; из бабушкиной и тетушкиной горницы видно было гумно на
высокой горе и множество сурчин по ней, которые
с каждым днем освобождались от снега.
Солнце стояло еще очень высоко, «дерева в два», как говорил Евсеич, когда мы
с крутой горы увидели Багрово, лежащее в долине между двух больших прудов, до половины заросших камышами, и
с одной стороны окруженное
высокими березовыми рощами.
По шоссе медленно ехал верхом офицер в белых перчатках и в адъютантском мундире. Под ним была
высокая длинная лошадь золотистой масти
с коротким, по-английски, хвостом. Она горячилась, нетерпеливо мотала
крутой, собранной мундштуком шеей и часто перебирала тонкими ногами.
Его составляли небольшой, заросший
с краев прудик, сейчас же за ним
крутая гора вверх, поросшая огромными старыми деревьями и кустами, часто перемешивающими свою разнообразную зелень, и перекинутая над прудом, у начала горы, старая береза, которая, держась частью своих толстых корней в влажном береге пруда, макушкой оперлась на
высокую, стройную осину и повесила кудрявые ветви над гладкой поверхностью пруда, отражавшего в себе эти висящие ветки и окружавшую зелень.
Проснулся дедушка, обтер жаркою рукою горячий пот
с крутого,
высокого лба своего, высунул голову из-под полога и рассмеялся.
Почти вслед за ним явилась жена со свечой, клочком бумаги и пузырьком
с чернилами, из которого выглядывал обглодок пера; за нею вошел Ермил-конторщик. То был низенький оборванный человек в синеватом сюртуке, пережившем несколько владельцев,
с таким
крутым и
высоким воротником, что лысая голова Ермила выглядывала из него, как из кузова кибитки; крупный рдеющий нос определял пьянчужку
с первого взгляда.
Они возились на узкой полосе земли, вымощенной камнем,
с одной стороны застроенной
высокими домами, а
с другой — обрезанной
крутым обрывом к реке; кипучая возня производила на Фому такое впечатление, как будто все они собрались бежать куда-то от этой работы в грязи, тесноте и шуме, — собрались бежать и спешат как-нибудь скорее окончить недоделанное и не отпускающее их от себя.
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею стеною Данцига. Они остановились у
высокого дома
с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты дверь заскрипела на своих толстых петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон, повел их вверх по
крутой лестнице.
Мост был полукаменный,
высокий, и подъем к нему
крутой — Колесников и Саша пошли пешком,
с удовольствием расправляясь. Восходила вчерашняя луна и стояла как раз за деревянными перилами, делясь на яркие обрезки; угадывалось, что по ту сторону моста уже серебрится шоссе и светло.
Вслед за часами ноги Давыда вскидываются вверх — и сам он весь, головою вниз, руки вперед,
с разлетевшимися фалдами куртки, описывает в воздухе
крутую дугу — в жаркий день так вспугнутые лягушки прыгают
с высокого берега в воду пруда — и мгновенно исчезает за перилами моста… а там — бух! и тяжкий всплеск внизу…
Вот как было это сделано: стая дворовых гусей повадилась ежедневно ходить пешком на господское гумно, стоявшее на довольно
высокой горе; накушавшись досыта и находя неудобным и затруднительным сходить вниз
с крутой горы
с полными зобами, которые и на ровном месте перетягивают их вперед, гуси обыкновенно слетали
с горы и опускались прямо на житный двор.
А тем временем короткая летняя ночь проходила, луна спряталась за
крутую крышу
высоких амбаров и глядела на землю искоса, тусклее и тусклее;
с кухонной крыши раздался пронзительный кошачий дуэт; потом послышались плевок, сердитое фырканье, и вслед за тем два или три кота, оборвавшись,
с шумом покатились по приставленному к крыше пуку теса.
В одном месте на очень
высоком и
крутом спуске Никанор осторожно спустил лошадей до половины горы, но
с половины лошади вдруг сорвались и со страшного быстротой понесли вниз; он вздрогнул, поднял локти и закричал диким, неистовым голосом, какого я раньше никогда у него не слышал...
Налево был едва виден
высокий крутой берег, чрезвычайно мрачный, а направо была сплошная, беспросветная тьма, в которой стонало море, издавая протяжный, однообразный звук: «а… а… а… а…», и только когда надзиратель закуривал трубку и при этом мельком освещался конвойный
с ружьем и два-три ближайших арестанта
с грубыми лицами, или когда он подходил
с фонарем близко к воде, то можно было разглядеть белые гребни передних волн.
Ее отвели тогда на середину реки, закрыли брезентами со стороны города, и мы, гуляя по палубе за решетками, старались приподнять брезенты и полюбоваться на красивый город
с его
крутой и
высокою горой.
Наклон дороги сделался еще
круче. От реки сразу повеяло сырой прохладой. Скоро старый, дырявый деревянный мост задрожал и заходил под тяжелым дробным топотом ног. Первый батальон уже перешел мост, взобрался на
высокий,
крутой берег и шел
с музыкой в деревню. Гул разговоров стоял в оживившихся и выровнявшихся рядах.
Справивши дела Патапа Максимыча в Красной Рамени, поехал Алексей в губернский город.
С малолетства живучи в родных лесах безвыездно, не видавши ничего, кроме болот да малых деревушек своего околотка, диву дался он, когда перед глазами его вдруг раскинулись и
высокие крутые горы, и красавец город, и синее широкое раздолье матушки Волги.
Через великую силу взобралась она на
высокое крутое крыльцо часовни. На паперти присела на скамейку и маленько вздохнула. Затем вошла в часовню, сотворила уставной семипоклонный начал, замолитвовала начи́н часов и села на свое игуменское место, преклонясь на посох, окрашенный празеленью
с золотыми разводами…
И над этой широкой водной равниной великанами встают и торжественно сияют
высокие горы, крытые густолиственными садами, ярко-зеленым дерном выровненных откосов и белокаменными стенами древнего Кремля, что смелыми уступами слетает
с кручи до самого речного берега.
Шумит, бежит пароход, то и дело меняются виды: высятся
крутые горы, то покрытые темно-зеленым орешником, то обнаженные и прорезанные глубокими и далеко уходящими врáгами. Река извивается, и
с каждым изгибом ее горы то подходят к воде и стоят над ней красно-бурыми стенами, то удаляются от реки, и от их подошвы широко и привольно раскидываются ярко-зеленые сочные покосы поемных лугов. Там и сям на венце гор чернеют ряды
высоких бревенчатых изб, белеют сельские церкви, виднеются помещичьи усадьбы.
Высокая,
с крутым обвалом на противоположной от неприятеля стороне, она, эта гора, вдавалась в небольшое, но глубокое озеро.
Скоро нас снова тронули и, проведя несколько сот шагов без дороги, указали место. Справа виднелись
крутой берег извилистой речки и
высокие деревянные столбы татарского кладбища; слева и спереди сквозь туман проглядывала черная полоса. Взвод снялся
с передков. Восьмая рота, прикрывавшая нас, составила ружья в козлы, и батальон солдат
с ружьями и топорами вошел в лес.
Взошел на кафедру маленький, горбатенький человечек. Черно-седая борода и совсем лысая голова
с высоким,
крутым лбом. Профессор русской литературы, Орест Федорович Миллер. Он говорил о Византии, о византийском христианстве, о «равноапостольном» византийском императоре Константине Великом. Из-за кафедры видна была одна только голова профессора. Говорил он напыщенным, декламаторским голосом, как провинциальные трагики.
Хромой, коротконогий; плотное квадратное туловище; большой,
высокий лоб,
крутые завитки коротких рыжих волос, апельсинно-рыжая борода; умные зеленоватые глазки смотрят
с всегдашней готовностью к насмешке.
Киселев был плотный и приземистый человек лет за сорок,
с широким лицом и окладистою русою бородой; из-под
высокого и очень
крутого лба внимательно смотрели маленькие глазки, в которых была странная смесь наивности и хитрой практической сметки. Всем своим видом Киселев сильно напоминал ярославца-целовальника, но только практическую сметку свою он употреблял не на «объегоривание» и спаиванье мужиков, а на дело широкой помощи им.
Большая голова
с высоким лбом, землистое лицо, в очки смотрят тусклые, близорукие, как будто ничего
крутом не видящие глаза, нижняя губа отвисла, голос шамкающий.
Вот они видят перед собой на
высоком крутом берегу белую церковь
с зеленым куполом.
Высокий парень
крутил руки смуглой дивчине
с черными, блестящими глазами.
Оба берега — один
высокий,
крутой, белый
с нависшими соснами и дубами,
с народом, спешившим обратно по тропинке, и другой — отлогий,
с зелеными лугами и дубовой рощей, — залитые светом, имели такой счастливый и восторженный вид, как будто только им одним было обязано майское утро своею прелестью.
Подсудимый, молодой человек в
высоком воротничке, обвинявшийся в растрате и мошенничестве, торопливо
крутил усики и глядел вниз, что-то соображая; при некоторых фамилиях он оборачивался, брезгливо оглядывал вызванного и снова
с удвоенной торопливостью
крутил усы и соображал.
Ветер
с воем мчался вдоль реки. За ним, прыгая
с тучи на тучу, яростно гнался гром. Сверкнула молния, осветив встревоженную речную гладь и
высокие прибрежные обрывы. На одном обрыве что-то неподвижно и ярко белело над самою
кручею. Борька удивился: что это может быть? Человек — не человек. Белье, что ли, развесили сушиться и забыли?