Неточные совпадения
Хотя он и должен был признать, что
в восточной, самой большой части России рента еще нуль, что заработная плата выражается для девяти десятых восьмидесятимиллионного русского населения только пропитанием самих
себя и что капитал еще не
существует иначе, как
в виде самых первобытных орудий, но он только с этой точки зрения рассматривал всякого рабочего, хотя во многом и не соглашался с экономистами и имел свою новую теорию о заработной плате, которую он и изложил Левину.
Не
в одной этой комнате, но во всем мире для него
существовали только он, получивший для
себя огромное значение и важность, и она.
Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой
себе; но теперь она слушала и не понимала их. «Как быть виноватою пред существами не существующими?» думала она. И вдруг ей пришла мысль: могло ли быть
в каком-нибудь случае лучше для ее любимца Гриши, если б он никогда не
существовал? И это ей показалось так дико, так странно, что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших мыслей.
На это полицеймейстер заметил, что бунта нечего опасаться, что
в отвращение его
существует власть капитана-исправника, что капитан-исправник хоть сам и не езди, а пошли только на место
себя один картуз свой, то один этот картуз погонит крестьян до самого места их жительства.
Дронов
существовал для него только
в те часы, когда являлся пред ним и рассказывал о многообразных своих делах, о том, что выгодно купил и перепродал партию холста или книжной бумаги, он вообще покупал, продавал, а также устроил вместе с Ногайцевым
в каком-то мрачном подвале театрик «сатиры и юмора», — заглянув
в этот театр, Самгин убедился, что юмор сведен был к случаю с одним нотариусом, который на глазах своей жены обнаружил
в портфеле у
себя панталоны какой-то дамы.
Каждый раз, когда он думал о большевиках, — большевизм олицетворялся пред ним
в лице коренастого, спокойного Степана Кутузова. За границей
существовал основоположник этого учения, но Самгин все еще продолжал называть учение это фантастической системой фраз, а Владимира Ленина мог представить
себе только как интеллигента, книжника, озлобленного лишением права жить на родине, и скорее голосом, чем реальным человеком.
Слушая все более оживленную и уже горячую речь Прейса, Клим не возражал ему, понимая, что его, Самгина, органическое сопротивление идеям социализма требует каких-то очень сильных и веских мыслей, а он все еще не находил их
в себе, он только чувствовал, что жить ему было бы значительно легче, удобнее, если б социалисты и противники их не
существовали.
— Странно, что
существуют люди, которые могут думать не только о
себе. Мне кажется, что
в этом есть что-то безумное. Или — искусственное.
Послушать, так нужная степень нравственного развития у всех уже есть, как будто каждый уже достиг его и носит у
себя в кармане, как табакерку, что это «само
собой разумеется», что об этом и толковать нечего. Все соглашаются, что общество
существовать без этого не может, что гуманность, честность, справедливость — суть основные законы и частной, и общественной жизни, что «честность, честности, честностью» и т. д.
Да ведь и не рядил же я
себя ни во что, а студент — студент все-таки был и остался, несмотря ни на что,
в душе ее был,
в сердце ее был,
существует и будет
существовать!
Это от непривычки: если б пароходы
существовали несколько тысяч лет, а парусные суда недавно, глаз людской, конечно, находил бы больше поэзии
в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором не мечется из угла
в угол измученная толпа людей, стараясь угодить ветру, а стоит
в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата сила, равная силе моря, заставляющая служить
себе и бурю, и штиль.
— Нет, постой. Это еще только одна половина мысли. Представь
себе, что никакого миллионера Привалова никогда не
существовало на свете, а
существует миллионер Сидоров, который является к нам
в дом и
в котором я открываю существо, обремененное всеми человеческими достоинствами, а потом начинаю думать: «А ведь не дурно быть madame Сидоровой!» Отсюда можно вывести только такое заключение, что дело совсем не
в том, кто явится к нам
в дом, а
в том, что я невеста и
в качестве таковой должна кончить замужеством.
Так называемых либеральных демократий, которые соглашались признать
себя нейтральными
в отношении царства Духа, больше не
существует, они все больше становятся диктатурами.
Я верю, что бессознательно славянская идея живет
в недрах души русского народа, она
существует, как инстинкт, все еще темный и не нашедший
себе настоящего выражения.
Ну будь это, например, Смердяков, убивающий для грабежа, — да он бы просто унес весь пакет с
собой, вовсе не трудясь распечатывать над трупом жертвы своей; так как знал наверно, что
в пакете есть деньги — ведь при нем же их вкладывали и запечатывали, — а ведь унеси он пакет совсем, и тогда становится неизвестным,
существовало ли ограбление?
Не далее как дней пять тому назад,
в одном здешнем, по преимуществу дамском, обществе он торжественно заявил
в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить
себе подобных, что такого закона природы: чтобы человек любил человечество — не
существует вовсе, и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали
в свое бессмертие.
Напротив, повторяю это, если б он промолчал хоть только об деньгах, а потом убил и присвоил эти деньги
себе, то никто бы никогда
в целом мире не мог обвинить его по крайней мере
в убийстве для грабежа, ибо денег этих ведь никто, кроме него, не видал, никто не знал, что они
существуют в доме.
„Ведь унеси он этот пакет с
собою, то никто бы и не узнал
в целом мире, что был и
существовал пакет, а
в нем деньги, и что, стало быть, деньги были ограблены подсудимым“.
Ну так представь же
себе, что
в окончательном результате я мира этого Божьего — не принимаю и хоть и знаю, что он
существует, да не допускаю его вовсе.
Прежде положим, что
существуют три человека, — предположение, не заключающее
в себе ничего невозможного, — предположим, что у одного из них есть тайна, которую он желал бы скрыть и от второго, и
в особенности от третьего; предположим, что второй угадывает эту тайну первого, и говорит ему: делай то, о чем я прошу тебя, или я открою твою тайну третьему.
Все, что искони
существовало в душе народов англосаксонских, перехвачено, как кольцом, одной личностью, — и каждое волокно, каждый намек, каждое посягательство, бродившее из поколенья
в поколенье, не отдавая
себе отчета, получило форму и язык.
Всегда
существовали философы, которые вкладывали
в свою философию
себя, то есть познающего как существующего.
На окраинах
существовал особый промысел.
В дождливую погоду, особенно осенью, немощеный переулок представлял
собой вязкое болото, покрытое лужами, и надо меж них уметь лавировать, знать фарватер улицы. Мальчишки всегда дежурили на улице. Это лоцманы. Когда едет богатый экипаж — тут ему и беда.
Склады и кабаки открывались
в тех же пунктах, где они
существовали у Прохорова и К o, и открывалось наступательное действие понижением цены на водку. Получались уже технические названия дешевых водок: «прохоровка» и «стабровка». Мужики входили во вкус этой борьбы и усиленно пропивались на дешевке. Случалось нередко так, что конкуренты торговали уже
себе в убыток, чтобы только вытеснить противника.
Лопахин. Ну, прощай, голубчик. Пора ехать. Мы друг перед другом нос дерем, а жизнь знай
себе проходит. Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я
существую. А сколько, брат,
в России людей, которые
существуют неизвестно для чего. Ну, все равно, циркуляция дела не
в этом. Леонид Андреич, говорят, принял место, будет
в банке, шесть тысяч
в год… Только ведь не усидит, ленив очень…
Человек перестал даже сознавать,
существует ли он реально, есть ли он нечто
в мире, некоторое бытие
в себе, потерял самоощущение личности.
Божество не умаляется
в своем могуществе, благости и абсолютной безмерности оттого, что
существует зло, так как относительное и небытие не могут ограничить абсолютного бытия, все
в себе заключающего.
Прося у начальства
себе на помощь каторжного для исполнения должности причетника, он писал: «Что же касается до того, почему у меня нет штатного причетника, то это объясняется тем, что их
в консистории налицо нет, да если бы и были, то при условиях жития-бытия здешнего духовенства псаломщику невозможно
существовать.
Пирогов даже и не сомневается
в том, что он гений, даже выше всякого гения; до того не сомневается, что даже и вопроса
себе об этом ни разу не задает; впрочем, вопросов для него и не
существует.
— От многого. От неспособности сжиться с этим миром-то; от неуменья отстоять
себя; от недостатка сил бороться с тем, что не всякий поборет. Есть люди, которым нужно, просто необходимо такое безмятежное пристанище, и пристанище это
существует, а если не отжила еще потребность
в этих учреждениях-то, значит, всякий молокосос не имеет и права называть их отжившими и поносить
в глаза людям, дорожащим своим тихим приютом.
А между тем этот человек
существует (cogito ergo sum [мыслю — значит,
существую (лат.)]), получает жалованье, устроивает, как может, свои дела, и я даже положительно знаю, что 20-го февраля он подал голос за республиканца. И все это он делает, ни разу
в жизни не спросив
себя: «Что такое государство?»
В 1848 году путешествовали мы с известным адвокатом Евгением Легкомысленным (для чего я привлек к моему рассказу адвоката Легкомысленного — этого я и теперь объяснить
себе не могу; ежели для правдоподобия, то ведь
в 1848 году и адвокатов,
в нынешнем значении этого слова, не
существовало!!) по Италии, и, как сейчас помню, жили мы
в Неаполе, волочились за миловидными неаполитанками, ели frutti di mare [дары моря (итал.)] и пили una fiasca di vino. [фляжку вина (итал.)]
— Они хотят извратить характер женщины — excusez du peu! [подумать только! (франц.)] Представь
себе, что они достигнут своей цели, что все женщины вдруг разбредутся по академиям, по университетам, по окружным судам… что тогда будет? OЫ sera le plaisir de la vie? [
В чем будет радость жизни? (франц.)] Что станется с нами? с тобой, со мной, которые не можем
существовать без того, чтоб не баловатьженщину?
Этою критикою я, так сказать, напоминаю о
себе; я не даю забыть, что
существует и другая система, которая состоит не столько
в очищении воздуха, сколько
в умеренном пользовании его благорастворениями.
«Каким образом может
существовать сословие, — спрашивал сам
себя Ромашов, — которое
в мирное время, не принося ни одной крошечки пользы, поедает чужой хлеб и чужое мясо, одевается
в чужие одежды, живет
в чужих домах, а
в военное время — идет бессмысленно убивать и калечить таких же людей, как они сами?»
А скажите, пожалуйста, не имеете ли вы
в виду какой-нибудь belle châtelaine? [прекрасной хозяйки замка? (франц.)] а? ну, тогда я вам за
себя не ручаюсь… les femmes, voyez-vous, c'est mon faible et mon fort en même temps… [женщины, видите ли, это
в одно и то же время и моя слабость и моя сила… (франц.)] без этого я
существовать не могу… будем, будем вас навещать!
Ведь как вы
себе хотите, а если б было
в ней что-нибудь живое, состоятельное, то не могли бы
существовать и производить фурор наши приятные знакомцы: Фейеры, Техоцкие и проч. и проч.
И когда ему указывают, что он сам
себе явно противоречит, то он отвечает, что ежели
в его словах и
существует противоречие, то оно доказывает только, что он
в течение двадцати лет развивался.
Мосты
в разрушении, перевозов не
существует, дороги представляют
собой канавы,
в грязи которых тонут наши некогда породистые, а ныне выродившиеся лошади.
Она старалась гнать их от
себя, заменять более реальною пищею — воспоминаниями прошлого; но последние были так малосодержательны и притом носили такой ребяческий характер, что останавливаться на них подолгу не представлялось никакого резона. У нее
существовал, впрочем,
в запасе один ресурс — долг самоотвержения относительно отца, и она охотно отдалась бы ему; но старик думал, что стесняет ее
собою, и предпочитал услугу старого камердинера.
Читатель-простец составляет ядро читательской массы; это — главный ее контингент. Он
в бесчисленном количестве кишит на улицах,
в театрах, кофейнях и прочих публичных местах, изображая
собой ту публику, к услугам которой направлена вся производительность страны, и
в то же время ради которой
существуют на свете городовые и жандармы.
Читатель представляет
собой тот устой, на котором всецело зиждется деятельность писателя; он — единственный объект, ради которого горит писательская мысль. Убежденность писателя питается исключительно уверенностью
в восприимчивости читателей, и там, где этого условия не
существует, литературная деятельность представляет
собой не что иное, как беспредельное поле, поросшее волчецом, на обнаженном пространстве которого бесцельно раздается голос, вопиющий
в пустыне.
И тут ему прожужжали уши, что «факт» и убежденная литература находятся
в неразрывной связи, что первый сам по
себе даже ничтожен и не мог бы появиться на свет, если б не
существовал толчок извне, который оживляет преступные надежды.
Я не хочу, конечно, сказать этим, чтоб университеты, музеи и тому подобные образовательные учреждения играли ничтожную роль
в политической и общественной жизни страны, — напротив! но для того, чтоб влияние этих учреждений оказалось действительно плодотворным, необходимо, чтоб между ними и обществом
существовала живая связь, чтоб университеты, например, были светочами и вестниками жизни, а не комментаторами официально признанных формул, которые и сами по
себе настолько крепки, что, право, не нуждаются
в подтверждении и провозглашении с высоты профессорских кафедр.
— Из всего, что я перечислил теперь, вероятно, сотой доли не
существует в здешней губернии; но если б и было что-нибудь подобное, так все мы, председательствующие лица, поставим, конечно,
себе в святую обязанность истребить и уничтожить это с корнем, — заключил он более ядовитым, чем искренним, тоном и, раскланявшись потом на все стороны, поспешно ушел
в кабинет.
— Я не столько не хочу, — отвечал спокойно и по возможности овладев
собой, Калинович, — сколько не могу, потому что, если эти слухи и
существуют, то ни я, ни mademoiselle Годнева
в том не виноваты.
— Но, кроме этих частных случаев, — продолжал губернатор, не поднимая глаз, —
существуют, если можно так выразиться, установившиеся, вошедшие
в какую-то законность злоупотребления, которые не влекут за
собой никаких жалоб, а потому почти не оглашаются.
Посмотрите хоть на этого фурштатского солдатика, который ведет поить какую-то гнедую тройку и так спокойно мурлыкает
себе что-то под нос, что, очевидно, он не заблудится
в этой разнородной толпе, которой для него и не
существует, но что он исполняет свое дело, какое бы оно ни было — поить лошадей или таскать орудия — так же спокойно и самоуверенно, и равнодушно, как бы всё это происходило где-нибудь
в Туле или
в Саранске.
Панталеоне тотчас принял недовольный вид, нахмурился, взъерошил волосы и объявил, что он уже давно все это бросил, хотя действительно мог
в молодости постоять за
себя, — да и вообще принадлежал к той великой эпохе, когда
существовали настоящие, классические певцы — не чета теперешним пискунам! — и настоящая школа пения; что ему, Панталеоне Чиппатола из Варезе, поднесли однажды
в Модене лавровый венок и даже по этому случаю выпустили
в театре несколько белых голубей; что, между прочим, один русский князь Тарбусский — «il principe Tarbusski», — с которым он был
в самых дружеских отношениях, постоянно за ужином звал его
в Россию, обещал ему горы золота, горы!.. но что он не хотел расстаться с Италией, с страною Данта — il paese del Dante!
Два центра
существовать не могут, а вы их устроили два — один у меня, а другой у
себя в будуаре, — два центра власти, сударыня, но я того не позволю, не позволю!!