Неточные совпадения
Приговор, однако ж, оказался милостивее, чем можно было ожидать,
судя по совершенному преступлению, и, может быть, именно потому, что
преступник не только не хотел оправдываться, но даже как бы изъявлял желание сам еще более обвинить себя.
Другой разряд составляли люди, осужденные за поступки, совершенные в исключительных обстоятельствах, как озлобление, ревность, опьянение и т. п., такие поступки, которые почти наверное совершили бы в таких же условиях все те, которые
судили и наказывали их. Этот разряд составлял, по наблюдению Нехлюдова, едва ли не более половины всех
преступников.
Извещалось лишь, что
преступник, которого с таким треском собираются теперь
судить, отставной армейский капитан, нахального пошиба, лентяй и крепостник, то и дело занимался амурами и особенно влиял на некоторых «скучающих в одиночестве дам».
Его снова
судили, но уже не как политического
преступника, а как беглого посельщика: ему обрили полголовы.
Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни
судило, есть и пребудет всегда человек; а доколе он человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности, тот есть
преступник.
И действительно добрался. Ломова
судили, и хоть рана оказалась самым легким поколом, но намерение было очевидное.
Преступнику набавили рабочего сроку и провели сквозь тысячу. Майор был совершенно доволен…
Можно
судить, наконец, с таких точек зрения, что чуть ли не придется оправдать самого
преступника.
Все ранее прочитанные мною книги, кроме Гонкура,
судили людей так же строго и крикливо, как мои хозяева, очень часто они вызывали симпатию к
преступнику и чувство досады на добродетельных людей.
То же с судьями и прокурорами: судьи, обязанные
судить и приговаривать
преступников, ведут заседания так, чтобы оправдывать их, так что правительство русское, для осуждения тех лиц, которых ему нужно осудить, уже никогда не подвергает их обыкновенным судам, а передает так называемому военному суду, представляющему только подобие суда.
— Жизнь строга… она хочет, чтоб все люди подчинялись ее требованиям, только очень сильные могут безнаказанно сопротивляться ей… Да и могут ли? О, если б вы знали, как тяжело жить… Человек доходит до того, что начинает бояться себя… он раздвояется на судью и
преступника, и
судит сам себя, и ищет оправдания перед собой… и он готов и день и ночь быть с тем, кого презирает, кто противен ему, — лишь бы не быть наедине с самим собой!
— Я человек одинокий, тихий, и, если он угодит мне, может быть, я его сделаю совершенно счастливым. Всю жизнь я прожил честно и прямоверно; нечестного — не прощаю и, буде что замечу, предам суду. Ибо ныне
судят и малолетних, для чего образована тюрьма, именуемая колонией для малолетних
преступников — для воришек…
Вообще же о степени их важности можно
судить по тому, что в числе их находятся, например, такие распоряжения: о незаседании в приказах с 24 декабря по 8-е января; о клеймении
преступников, подвергшихся вторичному наказанию и ссылке, буквою В; о запрещении извозчикам стоять в Кремле с лошадьми и пр. (том II, стр. 356–357).
Он сдает университетские экзамены только для того, чтобы уметь
судить человека и приговаривать его к тюрьме и ссылке; поступив на службу и получая жалованье, он только
судит и приговаривает, а куда идет
преступник после суда и зачем, что такое тюрьма и что такое Сибирь, ему неизвестно, неинтересно и не входит в круг его компетенции: это уж дело конвойных и тюремных смотрителей с красными носами!
— Скажите, доктор, по размерам раны можно ли бывает
судить о… о душевном состоянии
преступника? То есть я хочу спросить, размер повреждения дает ли право думать, что подсудимый находился в состоянии аффекта?
Судили,
судили и присудили по закону отрубить
преступнику голову.