Это были скучнейшие, но всегда многолюдные вечера с ужинами, на которых, кроме трех-четырех ораторов, гости, большею частию московские педагоги, сидели, уставя в молчании «брады свои» в тарелки, и терпеливо слушали, как по часу,
стоя с бокалами в руках, разливались В.А. Гольцев на всевозможные модные тогда либеральные темы, Н.Н. Златовратский о «золотых сердцах народа», а сам Д.И. Тихомиров, бия себя кулаками в грудь и потрясая огромной седой бородищей, вопиял...
Неточные совпадения
Свияжский переносил свою неудачу весело. Это даже не была неудача для него, как он и сам сказал,
с бокалом обращаясь к Неведовскому: лучше нельзя было найти представителя того нового направления, которому должно последовать дворянство. И потому всё честное, как он сказал,
стояло на стороне нынешнего успеха и торжествовало его.
Блестели золотые, серебряные венчики на иконах и опаловые слезы жемчуга риз. У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула
стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф,
с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины,
бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное.
Самгина ошеломил этот неожиданный и разноголосый, но единодушный взрыв злости, и, кроме того, ‹он› понимал, что, не успев начать сражения, он уже проиграл его. Он
стоял, глядя, как люди все более возбуждают друг друга, пальцы его играли карандашом, скрывая дрожь. Уже начинали кричать друг на друга, а курносый человек
с глазами хорька так оглушительно шлепнул ладонью по столу, что в буфете зазвенело стекло
бокалов.
За большим столом военные и штатские люди, мужчины и женщины,
стоя,
с бокалами в руках, запели «Боже, царя храни» отчаянно громко и оглушая друг друга, должно быть, не слыша, что поют неверно, фальшиво. Неистовое пение оборвалось на словах «сильной державы» — кто-то пронзительно закричал...
Около эстрады
стоял,
с бокалом в руке, депутат Думы Воляй-Марков, прозванный Медным Всадником за его сходство
с царем Петром, —
стоял и, пронзая пальцем воздух над плечом своим, говорил что-то, но слышно было не его слова, а слова человечка, небольшого, рядом
с Марковым.
Было много женщин и цветов, стреляли бутылки шампанского, за большим столом посредине ресторана
стоял человек во фраке,
с раздвоенной бородой, высоколобый, лысый, и, высоко, почти над головою, держа
бокал вина, говорил что-то.
Сашка Горохов
стоял с своим
бокалом за спиной Огибенина и довольно терпеливо ждал своей очереди чокнуться
с молодыми, но потом ему надоело ждать, он взглянул направо и увидал декольтированные женские плечи Евлампии Харитоновны.
В это время в кабинет вошел Симеон
с подносом, на котором
стояли два
бокала с игристым золотым вином и лежала большая визитная карточка.
Кожемякину стало немного жалко старика, он вздохнул и снова осмотрел комнату, тесно заставленную сундуками и комодами. Блестели две горки, битком набитые серебром: грудами чайных и столовых ложек, связанных верёвочками и лентами, десятками подстаканников,
бокалов с чернью, золочёных рюмок. На комодах
стояли подсвечники, канделябры, несколько самоваров, а весь передний угол был густо завешан иконами в ризах; комната напоминала лавку старьёвщика.
Она была очень длинная; потолок ее был украшен резным деревом; по одной из длинных стен ее
стоял огромный буфет из буйволовой кожи,
с тончайшею и изящнейшею резною живописью; весь верхний ярус этого буфета был уставлен фамильными кубками, вазами и
бокалами князей Григоровых; прямо против входа виднелся,
с огромным зеркалом, каррарского мрамора […каррарский мрамор — белый мрамор, добываемый на западном склоне Апеннинских гор.] камин, а на противоположной ему стене были расставлены на малиновой бархатной доске, идущей от пола до потолка, японские и севрские блюда; мебель была средневековая, тяжелая, глубокая,
с мягкими подушками; посредине небольшого, накрытого на несколько приборов, стола красовалось серебряное плато, изображающее, должно быть, одного из мифических князей Григоровых, убивающего татарина; по бокам этого плато возвышались два чуть ли не золотые канделябра
с целым десятком свечей; кроме этого столовую освещали огромная люстра и несколько бра по стенам.
Леон Дегуст! Ваш гений воплотил мой лихорадочный бред в строгую и прекрасную конструкцию того здания, где мы сидим. Я встаю приветствовать вас и поднимаю этот
бокал за минуту гневного фырканья,
с которым вы первоначально выслушали меня, и высмеяли, и багровели четверть часа; наконец, сказали: «Честное слово, об этом
стоит подумать. Но только я припишу на доске у двери: архитектор Дегуст, временно помешавшись, просит здравые умы не беспокоить его месяца три».
Все выпили и полезли целоваться
с Зверковым. Я не трогался; полный
бокал стоял передо мной непочатый.
Когда возвращались из церкви, то бежал вслед народ; около лавки, около ворот и во дворе под окнами тоже была толпа. Пришли бабы величать. Едва молодые переступили порог, как громко, изо всей силы, вскрикнули певчие, которые уже
стояли в сенях со своими нотами; заиграла музыка, нарочно выписанная из города. Уже подносили донское шипучее в высоких
бокалах, и подрядчик-плотник Елизаров, высокий, худощавый старик
с такими густыми бровями, что глаза были едва видны, говорил, обращаясь к молодым...
Действительно, Науматулла опять
стоял перед нами
с наполненными
бокалами и говорил...
Прокоп принял
бокал и, выступя несколько вперед, церемониально поклонился. Я и Стрекоза тоже машинально взяли
бокалы и некоторое время совсем по-дурацки
стояли с ними, не решаясь, пить или не пить. Восточный человек между тем во весь рот улыбался нам.
В замке между тем публика готовилась к поздравлению жениха и невесты и нетерпеливо поглядывала на часы…В передних толпились лакеи
с подносами; на подносах
стояли бутылки и
бокалы. Чайхидзев нетерпеливо мял правую руку в левой и глазами искал Олю. Княгиня ходила по комнатам и искала Олю, чтоб дать ей наставление, как держать себя, что ответить матери и т. д. Наши улыбались.
Бешено затрещали рукоплескания, все бросились к хозяину
с бокалами. Старичок-доктор оторопело
стоял Со своим полным стаканом и изумленно оглядывался.
Надежда Александровна
стояла все время как окаменелая, но вдруг встрепенулась. Она взяла
с подноса лакея
бокал шампанского.