Неточные совпадения
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все
стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных
ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
Как на досадную разлуку,
Татьяна ропщет на
ручей;
Не видит никого, кто руку
С той
стороны подал бы ей;
Но вдруг сугроб зашевелился,
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный медведь;
Татьяна ах! а он реветь,
И лапу с острыми когтями
Ей протянул; она скрепясь
Дрожащей ручкой оперлась
И боязливыми шагами
Перебралась через
ручей;
Пошла — и что ж? медведь за ней!
Река бежит весело, шаля и играя; она то разольется в широкий пруд, то стремится быстрой нитью, или присмиреет, будто задумавшись, и чуть-чуть ползет по камешкам, выпуская из себя по
сторонам резвые
ручьи, под журчанье которых сладко дремлется.
Я поблагодарил его за подарок и тут же надел браслет на руку. После этого старик сделал земные поклоны на все четыре
стороны и стал прощаться с сопками, с фанзой и с
ручьем, который утолял его жажду.
Когда начало смеркаться, мы немного спустились с гребня хребта в
сторону реки Горелой. После недавних дождей
ручьи были полны водой. Очень скоро мы нашли удобное место и расположились биваком высоко над уровнем моря.
Между Унтугу и рекой Кузнецова горные породы располагаются в следующем порядке: около
ручья Унтугу-Сагды с правой
стороны виднеются выходы конгломератов из мелкой окатанной гальки, имеющие протяжение от северо-востока к юго-западу — 51° с углом падения в 18°; далее, у мыса Хорло-дуони, — красные метаморфизованные лавы; еще южнее, около реки Кань-чжоу, — цветные чередующиеся слои базальтового туфа мощностью около 120–130 м и еще дальше — какая-то изверженная зеленокаменная порода со шлирами.
За «щеками» долина опять расширяется. Эта местность называется Илимо — по имени реки, впадающей в Такему с правой
стороны. Длина ее — 35 км, и в истоках она состоит из трех горных
ручьев. Наиболее интересный — левый ее приток Чаку с перевалом на Такунчи (приток Такемы). По словам туземцев, в верховьях Чаку есть высокая скалистая сопка, которую китайцы называют Ян-Лаза (то есть «Трубчатая скала»). Средний безымянный ключик приведет путника на Билимбе, а правый — на Сяо-Кему.
Пробираться сквозь заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от коры стволы деревьев с заостренными сучками в беспорядке лежат на земле. В густой траве их не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у людей одежда изорвана, а лица и руки исцарапаны в кровь. Зная по опыту, что гарь выгоднее обойти
стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к
ручью и пошли по гальке.
В верховьях река Синанца с левой
стороны принимает в себя целый ряд мелких
ручьев, стекающих с Сихотэ-Алиня.
Не весело также переправляться через животрепещущие мостики, спускаться в овраги, перебираться вброд через болотистые
ручьи; не весело ехать, целые сутки ехать по зеленоватому морю больших дорог или, чего Боже сохрани, загрязнуть на несколько часов перед пестрым верстовым столбом с цифрами: 22 на одной
стороне и 23 на другой; не весело по неделям питаться яйцами, молоком и хваленым ржаным хлебом…
С этой
стороны Сихотэ-Алинь казался грозным и недоступным. Вследствие размывов, а может быть, от каких-либо других причин здесь образовались узкие и глубокие распадки, похожие на каньоны. Казалось, будто горы дали трещины и эти трещины разошлись. По дну оврагов бежали
ручьи, но их не было видно; внизу, во мгле, слышно было только, как шумели каскады. Ниже бег воды становился покойнее, и тогда в рокоте ее можно было уловить игривые нотки.
Отдышавшись немного, олень поднялся на ноги и, шатаясь, пошел в
сторону, но, не доходя до леса, увидел
ручей и, не обращая на нас более внимания, стал жадно пить воду.
Повороты были так круты, что кони не могли повернуться и должны были делать обходы; через
ручьи следы шли по бревну, и нигде тропа не спускалась в воду; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен; люди шли свободно, а лошадей обводили
стороной.
Я весь ушел в созерцание природы и совершенно забыл, что нахожусь один, вдали от бивака. Вдруг в
стороне от себя я услышал шорох. Среди глубокой тишины он показался мне очень сильным. Я думал, что идет какое-нибудь крупное животное, и приготовился к обороне, но это оказался барсук. Он двигался мелкой рысцой, иногда останавливался и что-то искал в траве; он прошел так близко от меня, что я мог достать его концом ружья. Барсук направился к
ручью, полакал воду и заковылял дальше. Опять стало тихо.
Предоставив им заниматься своим делом, я пошел побродить по тайге. Опасаясь заблудиться, я направился по течению воды, с тем чтобы назад вернуться по тому же
ручью. Когда я возвратился на женьшеневую плантацию, китайцы уже окончили свою работу и ждали меня. К фанзе мы подошли с другой
стороны, из чего я заключил, что назад мы шли другой дорогой.
Название Мутухе есть искаженное китайское название Му-чжу-хе («мугу» — самка, «чжу» — дикий кабан, «хе» — река, что значит — Река диких свиней). Она течет вдоль берега моря по тектонической долине и принимает в себя, не считая мелких горных
ручьев, 3 притока с правой
стороны. Та к как речки эти не имели раньше названий, то я окрестил их. Первую речку я назвал Оленьей, вторую — Медвежьей, третью — Зверовой.
Через час наблюдатель со
стороны увидел бы такую картину: на поляне около
ручья пасутся лошади; спины их мокры от дождя. Дым от костров не подымается кверху, а стелется низко над землей и кажется неподвижным. Спасаясь от комаров и мошек, все люди спрятались в балаган. Один только человек все еще торопливо бегает по лесу — это Дерсу: он хлопочет о заготовке дров на ночь.
На всем протяжении река принимает в себя с правой
стороны только 2 небольших горных
ручья: Тамчасегоу [Да-ма-ча-цзы-гоу — долина, где растет высокая конопля.] и Панчасегоу [Пань-чан-гоу — долина, извилистая, как кишка.]. От места слияния их идет тропа, проложенная тазовскими охотниками и китайцами-соболевщиками.
Сумерки спустились на землю раньше, чем мы успели дойти до перевала. День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий туман, надвигалась ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на горизонте. В
стороне шумел горный
ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
Стояла китайская фанзочка много лет в тиши, слушая только шум воды в
ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом. Китайцы вышли из фанзы, тоже развели небольшой огонек в
стороне, сели на корточки и молча стали смотреть на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и стали устраиваться на ночь.
Ночь была хотя и темная, но благодаря выпавшему снегу можно было кое-что рассмотреть. Во всех избах топились печи. Беловатый дым струйками выходил из труб и спокойно подымался кверху. Вся деревня курилась. Из окон домов свет выходил на улицу и освещал сугробы. В другой
стороне, «на задах», около
ручья, виднелся огонь. Я догадался, что это бивак Дерсу, и направился прямо туда. Гольд сидел у костра и о чем-то думал.
Закусив немного холодной кашицей, оставленной от вчерашнего ужина, мы тронулись в путь. Теперь проводник-китаец повернул круто на восток. Сразу с бивака мы попали в область размытых гор, предшествовавших Сихотэ-Алиню. Это были невысокие холмы с пологими склонами. Множество
ручьев текло в разные
стороны, так что сразу трудно ориентироваться и указать то направление, куда стремилась выйти вода.
Перейдя через невысокий хребет, мы попали в соседнюю долину, поросшую густым лесом. Широкое и сухое ложе горного
ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я пошел по галечниковой отмели налево, а Олентьев — направо. Не прошло и 2 минут, как вдруг в его
стороне грянул выстрел. Я обернулся и в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех, один патрон застрял в магазинной коробке, и затвор не закрывался.
Часам к 3 пополудни мы действительно нашли двускатный балаганчик. Сделан он был из кедрового корья какими-то охотниками так, что дым от костра, разложенного внутри, выходил по обе
стороны и не позволял комарам проникнуть внутрь помещения. Около балагана протекал небольшой
ручей. Пришлось опять долго возиться с переправой лошадей на другой берег, но наконец и это препятствие было преодолено.
Я своими глазами видал, как целые толпы крестьян и крестьянок, с метлами в руках, производили такое опаливание; они шли по обеим
сторонам нарочно пущенного и бегущего, как
ручей, огня, тушили его боковые разливы и давали ему надлежащее направление.
Было уже поздно, когда Михеич увидел в
стороне избушку, черную и закоптевшую, похожую больше на полуистлевший гриб, чем на человеческое жилище. Солнце уже зашло. Полосы тумана стлались над высокою травой на небольшой расчищенной поляне. Было свежо и сыро. Птицы перестали щебетать, лишь иные время от времени зачинали сонную песнь и, не окончив ее, засыпали на ветвях. Мало-помалу и они замолкли, и среди общей тишины слышно было лишь слабое журчанье невидимого
ручья да изредка жужжание вечерних жуков.
Ручьи гремели со всех
сторон; каждая колея и расселина обращались в поток, кативший мутную желтую воду к Оке, которая начинала уже синеть и отделялась земляною бахромою от снежных берегов своих.
По мере приближения к жилищу рыбака мальчик заметно обнаруживал менее прыткости; устремив, несколько исподлобья, черные любопытные глаза на кровлю избы и недоверчиво перенося их время от времени на Акима, он следовал, однако ж, за последним и даже старался подойти к нему ближе. Наконец они перешли
ручей и выровнялись за огородом. Заслышав голоса, раздавшиеся на лицевой
стороне избы, мальчик подбежал неожиданно к старику и крепко ухватил его за полу сермяги.
Подобно
ручью, который в продолжение многих верст лениво, едва заметно пресмыкался в густой и болотистой траве и который, выбежав на крутизну, делится вдруг на бесчисленное множество быстрых, журчащих потоков, дядя Аким заходил во все
стороны и сделался необыкновенно деятелен: он таскал верши, собирал камыш для топлива, тесал колья, расчищал снег вокруг лодок — словом, поспевал всюду и ни на минуту не оставался без дела.
Все
ручьи, питавшие город водою, враги забросали трупами, они выжгли виноградники вокруг стен, вытоптали поля, вырубили сады — город был открыт со всех
сторон, и почти каждый день пушки и мушкеты врагов осыпали его чугуном и свинцом.
— Я с малых лет настоящего искал, а жил… как щепа в
ручье… бросало меня из
стороны в
сторону… и всё вокруг меня было мутное, грязное, беспокойное. Пристать не к чему… И вот — бросило меня к вам. Вижу — первый раз в жизни! — живут люди тихо, чисто, в любви…
— Зачем вы их троих вспоминаете вместе? — произнесла чуть слышно, отворачиваясь в
сторону, Дора. Слезы обильным
ручьем текли у нее по обеим щекам.
Тронулись большие овраги, подошла лесная вода, бегут потоки, журчат
ручьи со всех
сторон в реку — и река выходит из берегов, затопляет низменные места, и рыба, оставляя бесполезные берега, бросается в полой.
В довершение беды, прежде чем мы с братом успели себе представить вполне весь ужас нашего положения, по лесу что-то зарокотало, и потом с противоположной
стороны от
ручья на нас дунуло и потянуло холодной влагой.
Из родников, ключей и болот вода течет в
ручьи, из
ручьев в речки, из речек в большие реки, а из больших рек течет в моря. С других
сторон в моря текут другие реки, и все реки текут в моря с тех пор, как мир сотворен. Куда девается вода из моря? Отчего она не течет через край?
В Тульской губернии, в Епифанском уезде, есть деревня «Иван-озеро», и в самой деревне есть озеро. Из озера вытекают в разные
стороны два
ручья. Один
ручей так узок, что через него перешагнуть можно. Этот
ручей называют Дон. Другой ручеек широкий, и его называют Шат.
Пришла весна. По мокрым улицам города, между навозными льдинками, журчали торопливые
ручьи; цвета одежд и звуки говора движущегося народа были ярки. В садиках за заборами пухнули почки дерев, и ветви их чуть слышно покачивались от свежего ветра. Везде лились и капали прозрачные капли… Воробьи нескладно подпискивали и подпархивали на своих маленьких крыльях. На солнечной
стороне, на заборах, домах и деревьях, все двигалось и блестело. Радостно, молодо было и на небе, и на земле, и в сердце человека.
Здесь можно отметить только два
ручья — Букгое и Кадаа, а с левой
стороны —
ручей Тынгтыма и рядом с ним сопку того же имени, затем ключик Танда и небольшую речку Чукку.
Следуя принятому нами правилу, укажем сперва речки,
ручьи и названия местностей с правой
стороны, а потом — с левой
стороны.
— Журчит…но в какой
стороне, чёрт возьми? — захохотал он. —
Ручей, где ты? Куда идти к тебе? О, память дурацкая! Пил из тебя раза два,
ручей, и, неблагодарный, забыл, где ты! Узнаю в себе человека! Мы не забываем ничего, кроме наших благодетелей! О, люди! Ха-ха…
Илька, обладавшая более тонким слухом, могла бы указать, в какой
стороне шумит
ручей, если бы не то страшное оскорбление, которое так недавно нанесли ее старому и, по ее мнению, больному отцу. Она машинально следовала за шагавшим отцом, ничего не видя, не слыша и не понимая. Ей было не до утомления и не до жажды. Всё уступало место сильному, молодому, справедливому гневу. Она шла, глядела в землю и кусала верхнюю губу.
Село лежало в удолье вдоль быстрого
ручья, вливавшегося в русло Оки под прямым углом, а барская усадьба была в
стороне, над самыми берегами реки, по которой ползли струга с своими разноцветными значками.
Сын так же, как и отец, махнул рукой и выбежал на двор. Дом Ширяева стоял одиночкой у балки, которая бороздой проходила по степи верст на пять. Края ее поросли молодым дубом и ольхой, а на дне бежал
ручей. Дом одною
стороною глядел на балку, другою выходил в поле. Заборов и плетней не было. Их заменяли всякого рода стройки, тесно жавшиеся друг к другу и замыкавшие перед домом небольшое пространство, которое считалось двором и где ходили куры, утки и свиньи.
С разбегу перепрыгнул через канаву и побежал навстречу ветру к лощине. Продираясь сквозь кусты, обрываясь и цепляясь за ветки, я скатился по откосу к
ручью, перескочил его, полез на обрыв. Осыпалась земля, обвисали ветви под хватающимися руками. Я представлял себе, — иду в атаку во главе революционных войск. Выкарабкался на ту
сторону, вскочил на ноги.
Неподалеку от Гельмета, за изгибом
ручья Тарваста, в уклоне берега его, лицом к полдню, врыта была закопченная хижина. Будто крот из норы своей, выглядывала она из-под дерна, служившего ей крышею. Ветки дерев, вкравшись корнями в ее щели, уконопатили ее со всех
сторон. Трубы в ней не было; выходом же дыму служили дверь и узкое окно. Большой камень лежал у хижины вместо скамейки. Вблизи ее сочился родник и спалзывал между камешков в
ручей Тарваст.
Тения поняла из его бреда то, что ей надо было понять: она знает, что правда на ее
стороне, а не на
стороне тех, кто внушает ей «разлиться
ручьем».
Всё, чтò видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая
сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не поле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы,
ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции, и не мог даже отличить наших войск от неприятельских.