Неточные совпадения
На другой день прихожу к ней и приношу эту половину: «Катя, возьми от меня,
мерзавца и легкомысленного подлеца, эту половину, потому что половину я прокутил, прокучу,
стало быть, и эту, так чтобы от греха долой!» Ну как в таком случае?
— Уйдешь ли ты в баню,
мерзавец! — крикнула наконец Марья Петровна, но таким голосом, что Сенечке
стало страшно. И долго потом волновалась Марья Петровна, и долго разговаривала о чем-то сама с собой, и все повторяла:"Лишу! ну, как бог свят лишу я этого подлеца наследства! и перед богом не отвечу!"С своей стороны, Сенечка хоть и пошел в баню, но не столько мылся в ней, сколько размышлял:"Господи, да отчего же я всем угодил, всем заслужил, только маменьке Марье Петровне ничем угодить и заслужить не могу!"
— Какие там свидетели? Коли шкуру драть с человека
станут, так он во всем признается, чего и не было. Они, конечно,
мерзавцы, им и досталось, ну а судом с них ничего не возьмете.
— Экое веретено, экая скотина!.. Такой
мерзавец, то ни приедет новый человек, он всегда ходит, всех смущает. Мстит все нам. Ну, да погоди он себе: он нынче, говорят,
стал ночами по заборам мелом всякие пасквили на губернатора и на меня сочинять; дай срок, пусть его только на этой обличительной литературе изловят, уж я ему голову сорву.
Замечательно, что есть люди — и даже немало таких, — которые за эту тактику называют Ноздрева умницей.
Мерзавец, говорят, но умен. Знает, где раки зимуют, и понимает, что по нынешнему времени требуется.
Стало быть, будет с капитальцем.
И вдруг сбоку голос:"А наше отечественное, русское…
стало быть, презираете?"Оглядываюсь, вижу: стоит"
мерзавец".
Прошло месяца три; на батиньольских вершинах все шло по-прежнему. Единственная перемена заключалась в том, что pigeon [голубь (франц.).] из тринадцатого нумера прискучил любовью бедной Augustine и оставленная colombine, [голубка (франц.).] написав на дверях изменника, что он «свинья, урод и
мерзавец»,
стала спокойно встречаться с заменившею ее новою подругою тринадцатого нумера и спала у себя с m-lle Marie.
Прожили одну зиму, и в другую зиму случилось еще следующее никому незаметное, кажущееся ничтожным обстоятельство, но такое, которое и произвело всё то, что произошло. Она была нездорова, и
мерзавцы не велели ей рожать и научили средству. Мне это было отвратительно. Я боролся против этого, но она с легкомысленным упорством настояла на своем, и я покорился; последнее оправдание свиной жизни — дети — было отнято, и жизнь
стала еще гаже.
— Спешить, спешить! — вскричала она, встрепенувшись. — В ней главная беда, главная опасность, и если все эти
мерзавцы нас не оставят одних, раззвонят по городу, — что, уж верно, и сделано, — то все пропало! Она не выдержит этой всей кутерьмы и откажется. Во что бы то ни
стало и немедленно надо увезти князя в деревню! Слетаю сама сперва, вытащу моего болвана и привезу сюда. Должен же он хоть на что-нибудь, наконец, пригодиться! А там тот выспится — и отправимся! — Она позвонила.
Но, может быть, ты скажешь на это: ведь сам же ты за несколько страниц выше утверждал, что и
мерзавцу в своем отечестве веселее, потому что он найдет там массу вполне однородных сомерзавцев, с которыми ему можно душу отвести;
стало быть, дескать, и я: подберу подходящую компанию, и будем мы вкупе сомерзавствовать, а до прочего нам дела нет.
Когда же я
стал называть себя подлецом и
мерзавцем и полились мои слезы (я проговорил всю эту тираду со слезами), все лицо ее передернулось какой-то судорогой.
Она вас и оценит,
станет вашим другом, откроет вам все свое сердце, но в этом сердце все-таки будет царить ненавистный
мерзавец, скверный и мелкий процентщик Де-Грие.
Нечего делать, потужил Топтыгин 2-й, но в уныние не впал. «Коли душу у них, у
мерзавцев, за неимением, погубить нельзя, — сказал он себе, —
стало быть, прямо за шкуру приниматься надо!»
— Вы и всякий имеет полнейшее право презирать меня после того, что я наделал, и если бы я был на вашем месте, а в моей сегодняшней роли подвизался другой, то я, может быть, даже не
стал бы с ним говорить. Что тут уж и рассказывать! Человек поступил совсем как
мерзавец, но поверьте… (у него задрожало все лицо и грудь) поверьте, я совсем не
мерзавец, и я не был пьян. Да, я моряк, но я вина не люблю и никогда не пью вина.
— Только не укараулил я как-то, вышел, — и удрал от меня смотритель со всеми бабами. Одна старуха осталась у меня под залог, на печке, она всё чихала и Богу молилась. Потом уж мы переговоры вели: смотритель приходил и издалека всё уговаривал, чтоб отпустить старуху, а я его Блюхером притравливал, — отлично берет смотрителей Блюхер. Так и не дал
мерзавец лошадей до другого утра. Да тут подъехал этот пехоташка. Я ушел в другую комнату, и
стали играть. Вы видели Блюхера?.. Блюхер! Фю!
Я, напротив, спорил с ними всегда, и они меня за то
мерзавцем стали обзывать…
— Ты как же смеешь, подлец, не починять дорогу? —
стал он кричать плачущим голосом. — По ней проехать нельзя, шеи ломают, губернатор пишет, исправник пишет, я выхожу у всех виноват, а ты,
мерзавец, язви твою душу, анафема, окаянная твоя рожа, — что смотришь? А? Гадина ты этакая! Чтоб завтра же была починена дорога! Завтра буду ехать назад, и если увижу, что дорога не починена, то я тебе рожу раскровеню, искалечу разбойника! Пош-шел вон!
— Ну, да! вот так мы всегда: все скандалов боимся, а
мерзавцы, подобные Гордашке, этим пользуются. А ты у меня, Сойга Петровна! — воскликнула майорша, вдруг подскочив к Ларисе и застучав пальцем по своей ладони, — ты себе смотри и на ус намотай, что если ты еще где-нибудь с этим Гордашкой увидишься или позволишь ему к себе подойти и
станешь отвечать ему… так я… я не знаю, что тебе при всех скажу.
«И не странно ли все это? — рассуждал, засыпая после обеда в кресле, Акатов. — Положим, что Горданов всегда и был, и есть, и будет
мерзавец, но почему же я знаю теперь, каков
стал и Подозеров? Провинция растлевает нравы… И наконец этот цинизм: „взятки“, „вымогательство“… фуй! Почему же на меня этого не скажут? Почему ко мне никакой этакий Горданов не подкрадется?»
Что мог он сделать с этими «
мерзавцами»? Пока он на пароходе, он — в подчинении капитану. Не пойдет же он жаловаться пассажирам! Кому? Купчишкам или мужичью? Они его же на смех поднимут. Да и на что жаловаться?.. Свидетелей не было того, как и что этот «наглец» Теркин
стал говорить ему — ему, Фрументию Перновскому!
На душе у меня
стало так скверно и таким
мерзавцем показался мне этот Федя, когда вышел из-за ширмы, что я едва не закричал караул.
И
стали мы судить и рядить: кого взять в кассиры? Кто не
мерзавец? Кто не вор? Выбор наш пал на Ивана Петровича, помощника бухгалтера: тихоня, богомольный и живет по-свински, не комфортабельно. Мы его выбрали, благословили на борьбу с искушениями и успокоились, но… не недолго!
— Ах, ты
мерзавец! — заревел рассвирепевший англичанин и
стал бить Неелова бывшим в его руках хлыстом.
Она опомнилась, но было уже поздно, да и страсть взяла свое, она привязалась к своему любовнику со всею силою пробужденной им в ней чисто животной страстью. Она
стала его верной рабой, его верной собакой, смотрящей в глаза. Такую чувственную любовь умеют пробуждать в женщинах одни
мерзавцы.
«Однако что ж это за
мерзавец стал этот негодный Авенирка! В рожу ему только после этого остается плюнуть».
— Надеялся отыграться. — Он достал портсигар и жадно
стал курить. — Да, разумеется. Я
мерзавец, я не стою тебя. Брось меня. Прости в последний раз, и я уйду, исчезну. Катя. Я не мог, не мог. Я был как во сне, нечаянно. — Он поморщился. — Но что же делать. Все равно погиб. Но ты прости. — Он опять хотел обнять ее, но она сердито отстранилась.
Страшно подумать, что для них не будет наказания. Не должно быть в жизни того, чтобы подлец торжествовал, это недопустимо, тогда теряется всякое уважение к добру, тогда нет справедливости, тогда вся жизнь
становится ненужной. Вот на кого надо идти войной, на
мерзавцев, а не колотить друг друга без разбору только потому, что один называется немцем, а другой французом. Человек я кроткий, но объяви такую войну, так и я взял бы ружье и — честное слово! без малейшей жалости и колебания жарил бы прямо в лоб!