Неточные совпадения
А может быть и то, что Ламберт совсем не хитрил с этою девицею, даже ни минуты, а так-таки и брякнул с первого слова: «Mademoiselle, или оставайтесь
старой девой, или становитесь княгиней и миллионщицей: вот
документ, а я его у подростка выкраду и вам передам… за вексель от вас в тридцать тысяч».
Во-вторых, составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (
старого князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой
документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если показать полусумасшедшему старику князю, то он, прочтя его и узнав, что собственная дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему не позволяют.
В
документах они были показаны «от урочища Сухой Пал до березовой рощи», или, еще лучше, «до камня такого-то или
старого пня».
Чугунов. Надо бы какой-нибудь счетец
старый найти, или в книгах конторских нет ли каких расчетов, на чем вам претензию основать… да я поищу-с. Потом мы с Аполлоном Викторычем дело и кончим миром у мирового. Я какой вам угодно долг признаю, хоть во сто тысяч. Выдадут Аполлону Викторычу исполнительный лист, вот уж тогда дело будет крепко, таким
документом пугнуть можно-с! Выходи замуж, а то, мол, разорю.
В приведенном выше письме Трифона Панкратьича мы уже видели, что жестоким помещиком является человек
старого временя, с отсталыми понятиями, жалующийся на то, что невежество и грубость уже отжили свой век в царствование Екатерины. Такой же точно господин является в «Трутне» (1769 года, стр. 202–208, 233–240), в «отписках» крестьян своему барину и в копии с его господского «указа». Эти
документы так хорошо написаны, что иногда думается: не подлинные ли это? Вот выписка из крестьянской отписки...
— А у меня на днях все кончается… — заявил Злобин, вытаскивая
старый большой бумажник с
документами. — Всего-то одной пустой бумажонки недоставало. Добыл ее, и теперь все пойдет, как по маслу…
Дядя Никон. Ты, Анашка, меня, значит, в Питер возьми, ей-богу, так! Потому самому… я те все
документы представить могу. Меня, может, токмо што в деревне родили, а в Питере крестили, — верно! Теперь барин мне, значит, говорит: «Никашка, говорит, пошто ты,
старый пес, свои
старые кости в заделье ломаешь, — шел бы в Питер». «Давайте, говорю, ваше высокородие, тысячу целковых; а какой я теперича человек, значит, без денег… какие артикулы могу представить али фасоны эти самые… и не могу».
— Она ему приходится крестницей; но вышло тут одно обстоятельство. Une affaire de rien du tout… [Пустячное дело… (фр.).] Поручиться его просил… По пустому
документу… И как бы ты думал, этот
старый шут m'a mis à la porte [выставил меня за дверь (фр.).]. Закричал, ногами затопал. Никогда я ничего подобного не видал ни от кого!