Неточные совпадения
Самгин молча отстранил его. На подоконнике сидел, покуривая, большой
человек в полумаске, с широкой, фальшивой бородой; на нем костюм
средневекового цехового мастера, кожаный передник; это делало его очень заметным среди пестрых фигур. Когда кончили танцевать и китаец бережно усадил Варвару на стул,
человек этот нагнулся к ней и, придерживая бороду, сказал...
Со времени выхода из
средневекового времени
человек пошел путем автономии разных сфер творческой человеческой активности.
Необыкновенно даровитый
человек, обладавший страшной эрудицией, он, как
средневековые рыцари, караулившие богородицу, спал вооруженный.
Гюисманс делает огромное усилие перенести современного
человека в мистическую атмосферу
средневековой символики.
Ложное учение
средневекового католичества о
человеке, лжерелигиозное принижение человеческой личности привели к протесту, относительная правота которого несомненна.
Зачем
люди, давно не верующие в
средневековые церковные суеверия и не могущие верить в них, серьезно и неуклонно притворяются верующими, поддерживая соблазнительное и кощунственное религиозное учреждение?
Могли верить в это еще и
люди средневековые, могли верить недавно еще в конце прошлого и в самом начале нынешнего столетия.
Если римлянин,
средневековый, наш русский
человек, каким я помню его за 50 лет тому назад, был несомненно убежден в том, что существующее насилие власти необходимо нужно для избавления его от зла, что подати, поборы, крепостное право, тюрьмы, плети, кнуты, каторги, казни, солдатство, войны так и должны быть, — то ведь теперь редко уже найдешь
человека, который бы не только верил, что все совершающиеся насилия избавляют кого-нибудь от какого-нибудь зла, но который не видел бы ясно, что большинство тех насилий, которым он подлежит и в которых отчасти принимает участие, суть сами по себе большое и бесполезное зло.
Он хотел извиниться перед Лаевским в шуточном тоне, пожурить его, успокоить и сказать ему, что дуэль — остатки
средневекового варварства, но что само провидение указало им на дуэль как на средство примирения: завтра оба они, прекраснейшие, величайшего ума
люди, обменявшись выстрелами, оценят благородство друг друга и сделаются друзьями.
По
средневековым теориям, намять о которых не исчезла и поныне в католической Европе,
человек от природы — зол, и только путем постоянного самоотречения и плотоумерщвления может выйти из своей природной гадости…
При таком точном дознании уже невозможно было оставаться в грубом, слепом материализме, считавшем душу каким-то кусочком тончайшей, эфирной материи; тут уже нельзя было ставить вопросы об органической жизни
человека так, как их ставили древние языческие философы и
средневековые схоластики.
Романтические фразы об отречении от себя, о труде для самого труда или «для такой цели, которая с нашей личностью ничего общего на имеет», — к лицу были
средневековому рыцарю печального образа; но они очень забавны в устах образованного
человека нашего времени.
«Странные
люди, ей-богу! — подумал он. — Чего ради они напускают на свои лица ученый колер? Дерут с ближнего втридорога, продают мази для ращения волос, а глядя на их лица, можно подумать, что они и в самом деле жрецы науки. Пишут по-латыни, говорят по-немецки…
Средневековое из себя что-то корчат… В здоровом состоянии не замечаешь этих сухих, черствых физиономий, а вот как заболеешь, как я теперь, то и ужаснешься, что святое дело попало в руки этой бесчувственной утюжной фигуры…»
А относительно настоящего можно лишь повторить то, что сказал когда-то
средневековый арабский писатель Аерроес: «Честному
человеку может доставлять наслаждение теория врачебного искусства, но его совесть никогда не позволит ему переходить к врачебной практике, как бы обширны ни были его познания».
Могли верить еще в это и
люди средневековые, могли верить недавно, еще в конце прошлого столетия и в самом начале нынешнего столетия.
— Да, как остаток не совсем еще отжившей
средневековой морали… Но можно надеяться, сударыня, пройдет еще год-два, и культурный
человек расстанется и с этим устаревшим обрядом… Так какой ответ прикажете передать моему клиенту?
И магистрант — из купцов. Вот и подите! Дворяне, культурные
люди,
люди расы, с другим содержанием мозга, и не могут стряхнуть с себя презренной инертности… А тут — тятенька торговал рыбой, или"пунцовым"товаром каким-нибудь, или пастилу мастерил, а сынок пишет монографии о
средневековых цехах или об учении Гуго Гроция.
Замкнутое небо мира
средневекового и мира античного разомкнулось, и открылась бесконечность миров, в которой потерялся
человек с его притязаниями быть центром вселенной.
Таково
средневековое миросозерцание, связанное еще тесно с миросозерцанием античного
человека.