Неточные совпадения
«188* года апреля 28 дня, по указу Его Императорского Величества, Окружный
Суд, по уголовному отделению, в силу решения г-д присяжных заседателей, на основании 3 пункта статьи 771, 3 пункта статьи 776 и статьи 777 Устава уголовного судопроизводства, определил: крестьянина Симона Картинкина, 33 лет, и мещанку Екатерину Маслову, 27 лет, лишив всех прав
состояния, сослать в каторжные работы: Картинкина на 8 лет, а Маслову на 4 года, с последствиями для обоих по 28 статье Уложения.
Что же до того, налево или направо должен был смотреть подсудимый, входя в залу, то, «по его скромному мнению», подсудимый именно должен был, входя в залу, смотреть прямо пред собой, как и смотрел в самом деле, ибо прямо пред ним сидели председатель и члены
суда, от которых зависит теперь вся его участь, «так что, смотря прямо пред собой, он именно тем самым и доказал совершенно нормальное
состояние своего ума в данную минуту», — с некоторым жаром заключил молодой врач свое «скромное» показание.
«Насчет же мнения ученого собрата моего, — иронически присовокупил московский доктор, заканчивая свою речь, — что подсудимый, входя в залу, должен был смотреть на дам, а не прямо пред собою, скажу лишь то, что, кроме игривости подобного заключения, оно, сверх того, и радикально ошибочно; ибо хотя я вполне соглашаюсь, что подсудимый, входя в залу
суда, в которой решается его участь, не должен был так неподвижно смотреть пред собой и что это действительно могло бы считаться признаком его ненормального душевного
состояния в данную минуту, но в то же время я утверждаю, что он должен был смотреть не налево на дам, а, напротив, именно направо, ища глазами своего защитника, в помощи которого вся его надежда и от защиты которого зависит теперь вся его участь».
В пылу перестрелки мы не обращали внимания на
состояние нашего дощаника — как вдруг, от сильного движения Ермолая (он старался достать убитую птицу и всем телом налег на край), наше ветхое
судно наклонилось, зачерпнулось и торжественно пошло ко дну, к счастью, не на глубоком месте.
И что же они подвергнули
суду всех голосов при современном
состоянии общества? Вопрос о существовании республики. Они хотели ее убить народом, сделать из нее пустое слово, потому что они не любили ее. Кто уважает истину — пойдет ли тот спрашивать мнение встречного-поперечного? Что, если б Колумб или Коперник пустили Америку и движение земли на голоса?
Приход был настолько бедный, что отец не в
состоянии был содержать сына в семинарии; поэтому Петр, еще мальчиком, прямо из уездного училища определился в уездный
суд писцом.
Социализм верит, что старый мир разрушится, что над старым злом будет произнесен окончательный
суд, что настанет совершенное
состояние на земле, царство человеческой правды, что люди будут как боги.
Эти цифры могут дать читателю понятие о том, какое громадное число людей на Сахалине томится ежегодно под
судом и следствием благодаря тому, что дела тянутся по многу лет, и читатель может себе представить, как губительно должен этот порядок отзываться на экономическом
состоянии населения и его психике.
Из этих отношений видно, что с облегчением участи, с переходом ссыльного в более свободное
состояние, шансы его попасть под
суд всякий раз уменьшаются вдвое.
Во Владимировке одна женщина свободного
состояния подозревается в убийстве мужа; если ее осудят в каторжные работы, то она начнет получать паек, — значит, попадет в лучшее положение, чем была до
суда.]
Его защитник на военно-полевом
суде объяснял эту его манеру бросаться на людей болезненным
состоянием;
суд приговорил его к смертной казни, а барон А. Н. Корф заменил это наказание пожизненною каторгой, плетьми и прикованием к тачке.
Представители первой группы называют себя свободными; в громадном большинстве они были рождены или зачаты до
суда и сохраняют поэтому все права своего
состояния.
Вы знаете характер вашего брата; по своей мешкотности и привычке все откладывать до завтра, он долго не собрался бы устроить ваше
состояние, то есть укрепить в
суде за вами крестьян и перевесть их на вашу землю, которая также хотя сторгована, но еще не куплена.
Как сейчас помню: у меня оставалось в руках только пятьсот рублей ассигнациями. Я вспомнил об отце и поехал в Волхов на ярмарку затем, чтоб пустить мой капитал в оборот. Но, увы! долговременное нахождение под следствием и
судом уже подточило мое существование! Мой ум не выказывал изобретательности, а робкое сердце парализировало проворство рук. Деньги мои исчезли, а сам я приведен был моими партнерами в такое
состояние, что целых полгода должен был пролежать в городской больнице…
Прокурор (поспешно перелистывает карманное уложение, но ничего подходящего не находит). Мм… мм… я полагал бы… я полагаю, что, ввиду болезненного
состояния подсудимого, можно ограничиться предложением ему кратких и несложных вопросов, на которые он мог бы отвечать необременительными телодвижениями. Нет сомнения, что господа защитники, которым должен быть понятен язык пискарей, не откажут
суду в разъяснении этих телодвижений.
Во время следствия и
суда все
состояние их пошло прахом.
У нас в остроге, в военном разряде, был один арестант, из солдатиков, не лишенный прав
состояния, присланный года на два в острог по
суду, страшный фанфарон и замечательный трус.
— Татьяна Власьевна, конечно, весьма благомысленная и благоугодная женщина, но она все-таки человек, и каждый человек в
состоянии заблуждаться, особенно когда дело слишком близко затрогивает нас… Она смотрит земными очами, как человек, который не думает о завтрашнем дне. Старушка уже в преклонном возрасте, не сегодня завтра призовется к
суду Божию, тогда что будет? С своей стороны, я не осуждаю ее нисколько, даже согласен с ней, но нужно прозирать в самую глубину вещей.
— Нет, это невозможно… — произнесла она тихо, и перед ней мелькнули пятьсот тысяч, которые Домна Осиповна, впрочем, надеялась получить от мужа и через
суд, если бы он не стал их отдавать; а из прочего его
состояния ей ничего не надо было, — так, по крайней мере, она думала в настоящую минуту.
Сусанна. Да конечно. Я люблю его, а она — нет; я богаче… Коли у нее нет
состояния, какое же она имеет право на такого мужа? Наконец, он страдает, я хочу его освободить; это доброе дело. Все это на
суде должны принять во внимание.
Про третью картину, то есть это про мою фантазию, я вам, милостивый мой государь, не напрасно сделал пример. Потому что я сам однажды попробовал такой практикой заняться, и через это вычеркнут из списка жизни. Слава еще богу, что коронный
суд, с участием присяжных заседателей, признал меня в
состоянии невменяемости и отпустил на свободу. А то пришлось бы мне идти добывать «медь и злато» в местах столь отдаленных.
У вас есть громадное преимущество, которое дает одним вам знание истины: вы не совершили преступления, не находитесь под
судом и приглашены за приличную плату исследовать
состояние моей психики. И потому я сумасшедший. А если бы сюда посадили вас, профессор Држембицкий, и меня пригласили бы наблюдать за вами, то сумасшедшим были бы вы, а я был бы важной птицей — экспертом, лгуном, который отличается от других лгунов только тем, что лжет не иначе как под присягой.
По своей дружбе ко мне он призвал меня и сказал: «Не могу медлить решением вашего процесса; судебным порядком не может он кончиться в вашу пользу, — законы слишком ясны; вы проиграете все; потерею имущества не кончится для вас дело; приговором нашего гражданского
суда обнаружатся обстоятельства, за которые вы будете подлежать ответственности по уголовным законам, а вы знаете, как они строги; каково будет решение уголовной палаты, я не знаю, но думаю, что вы отделаетесь от нее слишком легко, если будете приговорены только к лишению прав
состояния, — между нами будь сказано, можно ждать вам еще гораздо худшего.
И неустанный, скорый бег «Коршуна», передние мачты которого едва вырисовывались с мостика, а бушприта было совсем не видать, — этот бег среди белесоватой мглы и безмолвия производил на Ашанина, как и на всех моряков, впечатление какой-то жуткой неопределенности и держал нервы в том напряженном
состоянии, которое бывает в невольном ожидании неведомой опасности, которую нельзя видеть, но которая может предстать каждую минуту — то в виде неясного силуэта внезапно наскочившего
судна, то в виде неясных очертаний вдруг открывшегося, страшно близкого берега.
Нелепо было бы просто отрицать культуру и особенно призывать к
состоянию докультурному, как нелепо просто отрицать общество и историю, но важно понять противоречия культуры и неизбежность высшего
суда над ней, как и над обществом и историей.
— Знамение времени, — повторил Пахомов. — Жажда наживы, злость бедных и способных людей на купеческую мошну… Это неизбежно; но нельзя же выставлять себя на
суде героем потому только, что я на чужие деньги пожелал составить себе миллионное
состояние…
Менее всего понимают смысл революции революционеры и контрреволюционеры. Революционеры обыкновенно не понимают смысла революции, которая не покрывается их рационалистическими идеями, но в своей обращенности к будущему они могут быть орудиями осуществления смысла, орудиями высшего
суда. Контрреволюционеры, как люди бессильно и бесплодно обращенные к прошлому, есть люди судимые, нераскаянные и в этом своем
состоянии ничего не понимающие.
— Да, но это вследствие снисхождения, данного мне
судом, а могли закатить и с лишением всех прав
состояния на поселение.
— У этих мошенников при настоящем
состоянии правосудия всегда есть надежда выйти из
суда оправданным двенадцатью добрыми людьми, — заметил Сигизмунд Владиславович.
В публике раздались аплодисменты, Подсудимая набожно перекрестилась на образ. Председатель позвонил, и
суд, выслушав заключение прокурора, удалился для постановления приговора. Через полчаса был он объявлен: княжна Маргарита Дмитриевна Шестова, по лишению всех прав
состояния, была присуждена к каторжным работам на двенадцать лет. Подсудимую увезли обратно в тюрьму. Публика разошлась.
Царь, удрученный результатом допроса ведуний, воочию разрушившим его горделивую мечту о том, что он, представитель власти от Бога, в торжественные минуты праведного
суда, могучим словом своим, как глаголом божества, разрушающим чары, может дать силу воле разорвать узы языка, связанные нечистым, теперь пришел в уме своем к другому роковому для него решению, что «царь тоже человек и смертный», и эта мысль погрузила его душу в
состояние тяжелого нравственного страданья.
Адольф Адольфович Розен шел далее — он утешал князя, что
суд возвратит ему все
состояние, прямо, по его мнению, украденное Гиршфельдом. Вопрос только во времени. Время, между тем, шло.
Судьи присаживаются и тотчас же встают, и председатель, не глядя на подсудимого, ровным, спокойным голосом объявляет решение
суда: подсудимый, тот человек, который три года страдал из-за того, чтобы не признавать себя солдатом, во-первых, лишается военного звания и каких-то прав
состояния и преимуществ и присуждается к арестантским ротам на 4 года.