Неточные совпадения
Степан Аркадьич, сойдя вниз, сам аккуратно снял парусинный чехол с лакированного ящика и, отворив его, стал
собирать свое дорогое, нового фасона
ружье. Кузьма, уже чуявший большую дачу на водку, не отходил от Степана Аркадьича и надевал ему и чулки и сапоги, что Степан Аркадьич охотно предоставлял ему делать.
Дерсу засуетился и стал
собирать свои вещи. Он поднял
ружье и посмотрел на него как на вещь, которая теперь была ему более совсем не нужна.
От гнуса может быть только 2 спасения: большие дымокуры и быстрое движение. Сидеть на месте не рекомендуется. Отдав приказ вьючить коней, я подошел к дереву, чтобы взять
ружье, и не узнал его. Оно было покрыто густым серо-пепельным налетом — все это были мошки, прилипшие к маслу. Наскоро
собрав свои инструменты и не дожидаясь, когда завьючат коней, я пошел по тропинке.
Видимая возможность убить утку, плавающую в меру и не улетающую от выстрелов, надежда на свое проворство и меткость прицела, уверенность в доброте любимого
ружья, желание отличиться перед товарищами и, всего более, трудность, почти не возможность успеха раздражали самолюбие охотников и
собирали иногда около гоголей, плавающих на небольшом пруде или озере, целое общество стрелков.
Убитых из шалашей тетеревов надобно сбирать в то время, когда нигде кругом не видно сидящего тетерева, а всего лучше по окончании стрельбы, иначе распугаешь тетеревов, хотя должно признаться, что, несмотря на доброе
ружье, крупную дробь и близкое расстояние (кажется, достаточные ручательства, что тетерева должны быть убиты наповал или смертельно ранены), редко бывает поле, чтоб охотник
собрал всех тетеревов, по которым стрелял и которые падали с присад, как будто убитые наповал: одного или двух всегда не досчитываются.
Так и говорят — вполголоса — двое людей, сидя в хаосе камня на берегу острова; один — таможенный солдат в черной куртке с желтыми кантами и коротким
ружьем за спиною, — он следит, чтоб крестьяне и рыбаки не
собирали соль, отложившуюся в щелях камней; другой — старый рыбак, обритый, точно испанец, темнолицый, в серебряных баках от ушей к носу, — нос у него большой и загнут, точно у попугая.
Как только
ружья поставлены и ранцы сняты, большая часть людей принимается
собирать топливо — почти всегда сухие стебли прошлогодней кукурузы.
Марунич уговорил остаться за себя Глеголу, а сам начал собираться: надел полушубок, валенки, большую косматую папаху и рукавицы. Затем он
собрал всех ездовых собак на один длинный ремень и с
ружьем в руках отправился в лес. Собаки бежали вразброд, путаясь между деревьями, и мешали ему итти. Сопровождаемый остротами и ироническими советами, он скоро скрылся в лесу.
— Il m'est venu encore une idée, [Мне пришла другая идея (франц.).] — сказал он, — можно, конечно, арестовать зачинщиков поодиночке в их домах, но тут возможны всякие случайности. Сделаем иначе, нам бояться нечего, у наших солдат
ружья заряжены и у казаков есть пики. Ведь это же сила! Чего же бояться? Мы прикажем
собрать сходку и… в куче виднее, в куче сейчас будут видны говоруны и зачинщики…
Он останавливается, как будто ждал только слова, и стоит огромный, бородатый, с разорванным воротом.
Ружья у него нет, штаны держатся на одной пуговице, и сквозь прореху видно белое тело. Руки и ноги его разбросаны, и он, видимо, старается
собрать их, но не может: сведет руки, и они тотчас распадутся.
— Скворцы полетели. Гляжу, куда сядут. Туча тучей! Ежели, положим, из
ружья выпалить, да ежели потом
собрать… да ежели… В саду отца протоиерея сели!
Последний
собрал свой батальон, велел гренадерам стать в
ружье, сомкнул их в колонну и, сообщив о приказании главнокомандующего, громко сказал...
Следующее скопище остяков оказалось в узком месте реки Иртыш, выше впадения в оный реки Цангалы, и было разогнано несколькими выстрелами из
ружей. Это дало возможность казакам проплыть до Нарымского городка, в котором они
собрали ясак и 9 мая поплыли в Колтуховские волости.
Собрав шесть человек разной сволочи, и зная что у богатого владельца фольварка Закупленья, Мацкевича, бывшего в то время в Могилёве, есть охотничьи
ружья, Анцыпо отправился к нему в дом 24-го апреля, около полудня, объявил себя отрядным начальником польского войска, забрал
ружья, рабочих лошадей, и подговорил пристать к пьяной компании трех человек из дворни.