Неточные совпадения
Раскольников в бессилии упал
на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа.
Посмотрев на него внимательно и разглядев, что он не спит, она поставила
свечку на стол и начала раскладывать принесенное: хлеб, соль, тарелку, ложку.
«Этому тоже надо Лазаря петь, — думал он, бледнея и с постукивающим сердцем, — и натуральнее петь. Натуральнее всего ничего бы не петь. Усиленно ничего не петь! Нет! усиленно было бы опять ненатурально… Ну, да там как обернется…
посмотрим… сейчас… хорошо иль не хорошо, что я иду? Бабочка сама
на свечку летит. Сердце стучит, вот что нехорошо!..»
Свидригайлов встал, заслонил рукою
свечку, и
на стене тотчас же блеснула щелочка; он подошел и стал
смотреть.
Одну
свечку погасили, другая освещала медную голову рыжего плотника, каменные лица слушающих его и маленькое, в серебряной бородке, лицо Осипа, оно выглядывало из-за самовара, освещенное огоньком свечи более ярко, чем остальные, Осип жевал хлеб, прихлебывая чай, шевелился, все другие сидели неподвижно. Самгин,
посмотрев на него несколько секунд, закрыл глаза, но ему помешала дремать, разбудила негромкая четкая речь Осипа.
— Покажите, покажите мне это кольцо! — говорил начальник губернии почти озлобленным от удивления голосом. — Никакого разрыва нет
на кольце, — говорил он, передавая кольцо прокурору, который, прищурившись и поднося к
свечке, стал
смотреть на кольцо.
А то у тебя по вечерам свеча
на окошке часто горела; так сколько раз я, Наташа, по вечерам к тебе ходил, хоть
на свечку твою
посмотреть, хоть тень твою в окне увидать, благословить тебя
на ночь.
— По здешнему месту эти концы очень часто, сударь, бывают.
Смотришь, это,
на человека: растет, кажется… ну, так растет! так растет! Шире да выше, краше да лучше, и конца-краю, по видимостям, деньгам у него нет. И вдруг, это, — прогорит. Словно даже
свечка, в одну минуту истает. Либо сам запьет, либо жена сбесится… разумеется, больше от собственной глупости. И пойдет, это, книзу, да книзу, уже да хуже…
Вы люди практические и, следовательно, ограниченные; вам бы вот только блоху поймать да и сжечь ее
на свечке; вы даже не хотите
посмотреть, как она дрыгает ножками, палимая огнем, потому что вдали мелькает перед вами другая блоха, которую вам также настоит изловить…
— Ты думаешь, Бог-то далеко, так он и не видит? — продолжает морализировать Порфирий Владимирыч, — ан Бог-то — вот он. И там, и тут, и вот с нами, покуда мы с тобой говорим, — везде он! И все он видит, все слышит, только делает вид, будто не замечает. Пускай, мол, люди своим умом поживут;
посмотрим, будут ли они меня помнить! А мы этим пользуемся, да вместо того чтоб Богу
на свечку из достатков своих уделить, мы — в кабак да в кабак! Вот за это за самое и не подает нам Бог ржицы — так ли, друг?
Говоря это, Иудушка старался
смотреть батюшке в глаза, батюшка тоже, с своей стороны, старался
смотреть в глаза Иудушке. Но, к счастью, между ними стояла
свечка, так что они могли вволю
смотреть друг
на друга и видеть только пламя свечи.
Я с ужасом
смотрел на одного из моих товарищей (из дворян), как он гас в остроге, как
свечка.
Афоня. Вот, брат Лёв,
на кого ты нас променял! погляди, полюбуйся! Кто тебя любит-то душою, так ты
на того зверем
смотришь; я сохну, как
свечка; таю все из любви да из жалости к тебе, а еще ни разу от тебя доброго слова не слыхал. В жене ты души не чаял, а она, злодейка наша, вот что делает! Нет
на свете правды, нет! (Уходит.)
Посмотрели в окно, а как раз напротив,
на том берегу озера, словно колоссальная
свечка, теплилась старая сухостойная сосна, давно одиноко торчавшая
на голом песчаном холме.
Эта камера не отличалась от других ничем, кроме своего назначения, да еще разве тем, что в ее дверях не было оконца, которое, впрочем, удовлетворительно заменялось широкими щелями. Заглянув в одну из этих щелей, я увидел двух человек, лежавших в двух концах камеры, без тюфяков, прямо
на полу. Один был завернут в халат с головою и, казалось, спал. Другой, заложив руки за голову, мрачно
смотрел в пространство. Рядом стояла нагоревшая сальная
свечка.
Я просил мою добрую сестру не
смотреть на раскладку, говоря, что ей будет жалко; но она не хотела со мной расстаться, да и любопытно ей было поглядеть, как это делается; прижиганье
на свечке заставило ее убежать, и она долго не могла равнодушно
смотреть и
на высушенных бабочек.
Слезы стояли у него в груди, щипали глаза, но не шли. Тогда, пристально
смотря на огонь
свечки, он стал напрягать горло, как при зевоте, и часто дышать, и наконец они потекли сами — обильные, благодатные, освежающие слезы…
— Молчать! Какое тут право? Понимаете ли вы, что это может кончиться трагически? Понимаете ли, что старик, который любит жену, может с ума сойти, когда увидит, как вы будете вылезать из-под кровати? Но нет, вы неспособны сделать трагедии! Когда вы вылезете, я думаю, всяк, кто
посмотрит на вас, захохочет. Я бы желал вас видеть при
свечках; должно быть, вы очень смешны.
Кудряшов скрылся за зелень, а Василий Петрович подошел к одному из зеркальных стекол и начал рассматривать, что было за ним. Слабый свет одной
свечки не мог проникнуть далеко в воду, но рыбы, большие и маленькие, привлеченные светлой точкой, собрались в освещенном месте и глупо
смотрели на Василия Петровича круглыми глазами, раскрывая и закрывая рты и шевеля жабрами и плавниками. Дальше виднелись темные очертания водорослей. Какая-то гадина шевелилась в них; Василий Петрович не мог рассмотреть ее формы.
— Надивиться не могу я вашей болезни, сударыня, — молвила Манефа. — Кажись, и лежать не лежите, и боли, как сказываете, нет никакой, а ровно
свечка вы таете; жалость даже
смотреть,
на себя не похожи стали…
И с этими словами голова и
свечка исчезли в окошке, и
на минуту в каморке водворилась прежняя темнота. Через секунду, однако, свет снова появился, за дверью щелкнула задвижка, и
на пороге, освещенная мерцающим светом свечи, появилась белокурая головка Дуси. Она казалась очень худеньким и маленьким созданием с прозрачно-болезненным личиком и не детски серьезными глазками, которые
смотрели так открыто и прямо, что, глядя в эти глаза, самый отъявленный лгунишка не посмел бы солгать.
Но о. Василий только
посмотрел на него с суровым любопытством и дал отпущение грехов. У выхода Мосягин обернулся:
на том же месте расплывчато темнела одинокая фигура попа; слабый свет восковой
свечки не мог охватить ее всю, она казалась огромной и черной, как будто не имела она определенных границ и очертаний и была только частицею мрака, наполнявшего церковь.