Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо
на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли
на бригадирский двор, но
сказать ничего не
сказали, а только потоптались
на месте, чтобы засвидетельствовать.
Сначала бичевал я себя с некоторою уклончивостью, но, постепенно разгораясь, позвал под конец денщика и
сказал ему: «Хлещи!» И что же? даже сие оказалось недостаточным, так что я вынужденным нашелся расковырять себе
на невидном
месте рану, но и от того не страдал, а находился в восхищении.
— Ну, так я
на вас надеюсь, —
сказал он Англичанину, — в шесть с половиной
на месте.
— Но человек может чувствовать себя неспособным иногда подняться
на эту высоту, —
сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою, признавая религиозную высоту, но вместе с тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое
место.
— Я бы
на твоем
месте не торопился, —
сказал Левин.
— Приказал снести
на места. Что прикажете с этим народом! —
сказал приказчик, махая рукой.
— Вообще весьма неопределенные права пассажиров
на выбор
места, —
сказал Алексей Александрович, обтирая платком концы своих пальцев.
— Носится с ним из
места в
место, — улыбаясь
сказал князь. — Я ей советовал попробовать снести его
на ледник.
— Ну, ну, как мы прежде сидели, —
сказала Анна Аркадьевна, садясь
на свое
место.
— Да, но я выставляю другой принцип, обнимающий принцип свободы, —
сказал Алексей Александрович, ударяя
на слове «обнимающий» и надевая опять pince-nez, чтобы вновь прочесть слушателю то
место, где это самое было сказано.
— Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, —
сказала Кити мужу, после того как она с ребенком у груди спокойно уселась
на привычном
месте. — Я очень рада. А то это меня уже начинало огорчать. Ты говорил, что ничего к нему не чувствуешь.
― Нет, крайность ни в чем не хороша, ― спокойно
сказала Натали, укладывая его разрезной ножик
на стол в определенное
место.
Левин читал Катавасову некоторые
места из своего сочинения, и они понравились ему. Вчера, встретив Левина
на публичной лекции, Катавасов
сказал ему, что известный Метров, которого статья так понравилась Левину, находится в Москве и очень заинтересован тем, что ему
сказал Катавасов о работе Левина, и что Метров будет у него завтра в одиннадцать часов и очень рад познакомиться с ним.
«Нет, надо опомниться!»
сказал он себе. Он поднял ружье и шляпу, подозвал к ногам Ласку и вышел из болота. Выйдя
на сухое, он сел
на кочку, разулся, вылил воду из сапога, потом подошел к болоту, напился со ржавым вкусом воды, намочил разгоревшиеся стволы и обмыл себе лицо и руки. Освежившись, он двинулся опять к тому
месту, куда пересел бекас, с твердым намерением не горячиться.
— Ах, оставьте, оставьте меня! —
сказала она и, вернувшись в спальню, села опять
на то же
место, где она говорила с мужем, сжав исхудавшие руки с кольцами, спускавшимися с костлявых пальцев, и принялась перебирать в воспоминании весь бывший разговор.
— Ну, так до свиданья. Ты заедешь чай пить, и прекрасно! —
сказала она и вышла, сияющая и веселая. Но, как только она перестала видеть его, она почувствовала то
место на руке, к которому прикоснулись его губы, и с отвращением вздрогнула.
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете, придется если вам пред домом разводить садик, планировать, и растет у вас
на этом
месте столетнее дерево… Оно, хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год не вырастишь, —
сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
― Это Яшвин, ― отвечал Туровцыну Вронский и присел
на освободившееся подле них
место. Выпив предложенный бокал, он спросил бутылку. Под влиянием ли клубного впечатления или выпитого вина Левин разговорился с Вронским о лучшей породе скота и был очень рад, что не чувствует никакой враждебности к этому человеку. Он даже
сказал ему между прочим, что слышал от жены, что она встретила его у княгини Марьи Борисовны.
— Ведь он уж стар был, —
сказал он и переменил разговор. — Да, вот поживу у тебя месяц, два, а потом в Москву. Ты знаешь, мне Мягков обещал
место, и я поступаю
на службу. Теперь я устрою свою жизнь совсем иначе, — продолжал он. — Ты знаешь, я удалил эту женщину.
Место же, где он уже ничего не мог
сказать и мялся, и резал стол, и качался
на стуле, было то, где ему надо было
сказать о допотопных патриархах.
Дарья Александровна вопросительно-робко смотрела
на его энергическое лицо, которое то всё, то
местами выходило
на просвет солнца в тени лип, то опять омрачалась тенью, и ожидала того, что он
скажет дальше; но он, цепляя тростью за щебень, молча шел подле нее.
— Послушайте, —
сказал я, — или застрелитесь, или повесьте пистолет
на прежнее
место и пойдемте спать.
Я с трепетом ждал ответа Грушницкого; холодная злость овладела мною при мысли, что если б не случай, то я мог бы сделаться посмешищем этих дураков. Если б Грушницкий не согласился, я бросился б ему
на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего
места, протянул руку капитану и
сказал очень важно: «Хорошо, я согласен».
— Я думаю то же, —
сказал Грушницкий. — Он любит отшучиваться. Я раз ему таких вещей наговорил, что другой бы меня изрубил
на месте, а Печорин все обратил в смешную сторону. Я, разумеется, его не вызвал, потому что это было его дело; да не хотел и связываться…
Мы с Печориным сидели
на почетном
месте, и вот к нему подошла меньшая дочь хозяина, девушка лет шестнадцати, и пропела ему… как бы
сказать?.. вроде комплимента.
— Вот он вас проведет в присутствие! —
сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули
на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая
на столе во всех присутственных
местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель.
— Как же бы это сделать? —
сказала хозяйка. — Рассказать-то мудрено, поворотов много; разве я тебе дам девчонку, чтобы проводила. Ведь у тебя, чай,
место есть
на козлах, где бы присесть ей.
В анониме было так много заманчивого и подстрекающего любопытство, что он перечел и в другой и в третий раз письмо и наконец
сказал: «Любопытно бы, однако ж, знать, кто бы такая была писавшая!» Словом, дело, как видно, сделалось сурьезно; более часу он все думал об этом, наконец, расставив руки и наклоня голову,
сказал: «А письмо очень, очень кудряво написано!» Потом, само собой разумеется, письмо было свернуто и уложено в шкатулку, в соседстве с какою-то афишею и пригласительным свадебным билетом, семь лет сохранявшимся в том же положении и
на том же
месте.
Чичиков поблагодарил хозяйку,
сказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась ни о чем, что, кроме постели, он ничего не требует, и полюбопытствовал только знать, в какие
места заехал он и далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу,
на что старуха
сказала, что и не слыхивала такого имени и что такого помещика вовсе нет.
Да и в словесных науках они, как видно, не далеко уходили…» — Тут
на минуту Кошкарев остановился и
сказал: — В этом
месте, плут… он немножко кольнул вас.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда
на вопрос: «Чей лес?» — ему
сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных
местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда
на вопрос: «Чьи луга и поемные
места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога
на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им
мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться
сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена
на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит
на то же
место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же! были с ним однокорытниками!
На четвертое
место явилась очень скоро, трудно
сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке.
Губернаторша,
сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно
на одном и том же
месте, как человек, который весело вышел
на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть
на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
— Здравствуйте, батюшка. Каково почивали? —
сказала хозяйка, приподнимаясь с
места. Она была одета лучше, нежели вчера, — в темном платье и уже не в спальном чепце, но
на шее все так же было что-то навязано.
— Нет, Платон Михайлович, —
сказал Хлобуев, вздохнувши и сжавши крепко его руку, — не гожусь я теперь никуды. Одряхлел прежде старости своей, и поясница болит от прежних грехов, и ревматизм в плече. Куды мне! Что разорять казну! И без того теперь завелось много служащих ради доходных
мест. Храни бог, чтобы из-за меня, из-за доставки мне жалованья прибавлены были подати
на бедное сословие: и без того ему трудно при этом множестве сосущих. Нет, Платон Михайлович, бог с ним.
— Il ne fallait pas danser, si vous ne savez pas! [Не нужно было танцевать, если не умеешь! (фр.)] —
сказал сердитый голос папа над моим ухом, и, слегка оттолкнув меня, он взял руку моей дамы, прошел с ней тур по-старинному, при громком одобрении зрителей, и привел ее
на место. Мазурка тотчас же кончилась.
Когда молодой князь подошел к ней, она
сказала ему несколько слов, называя его вы, и взглянула
на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я был
на его
месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого внимания
на прием бабушки, но даже и
на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко, то совершенно развязно.
Чувство умиления, с которым я слушал Гришу, не могло долго продолжаться, во-первых, потому, что любопытство мое было насыщено, а во-вторых, потому, что я отсидел себе ноги, сидя
на одном
месте, и мне хотелось присоединиться к общему шептанью и возне, которые слышались сзади меня в темном чулане. Кто-то взял меня за руку и шепотом
сказал: «Чья это рука?» В чулане было совершенно темно; но по одному прикосновению и голосу, который шептал мне над самым ухом, я тотчас узнал Катеньку.
Сонечка занимала все мое внимание: я помню, что, когда Володя, Этьен и я разговаривали в зале
на таком
месте, с которого видна была Сонечка и она могла видеть и слышать нас, я говорил с удовольствием; когда мне случалось
сказать, по моим понятиям, смешное или молодецкое словцо, я произносил его громче и оглядывался
на дверь в гостиную; когда же мы перешли
на другое
место, с которого нас нельзя было ни слышать, ни видеть из гостиной, я молчал и не находил больше никакого удовольствия в разговоре.
У ворот одного дома сидела старуха, и нельзя
сказать, заснула ли она, умерла или просто позабылась: по крайней мере, она уже не слышала и не видела ничего и, опустив голову
на грудь, сидела недвижимо
на одном и том же
месте.
— Эх, оставил неприбранным такое дорогое убранство! —
сказал уманский куренной Бородатый, отъехавши от своих к
месту, где лежал убитый Кукубенком шляхтич. — Я семерых убил шляхтичей своею рукою, а такого убранства еще не видел ни
на ком.
— Изумительно, —
сказал Грэй. — Всем вам отведено
место в трюме, который
на этот раз, значит, будет погружен разными «скерцо», «адажио» и «фортиссимо». Разойдитесь. Пантен, снимайте швартовы, трогайтесь. Я вас сменю через два часа.
Раскольников
сказал ей свое имя, дал адрес и обещался завтра же непременно зайти. Девочка ушла в совершенном от него восторге. Был час одиннадцатый, когда он вышел
на улицу. Через пять минут он стоял
на мосту, ровно
на том самом
месте, с которого давеча бросилась женщина.
Сказав это, он вдруг смутился и побледнел: опять одно недавнее ужасное ощущение мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он
сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить. Впечатление этой мучительной мысли было так сильно, что он,
на мгновение, почти совсем забылся, встал с
места и, не глядя ни
на кого, пошел вон из комнаты.
— Надо, чтобы Пашенька сегодня же нам малинового варенья прислала; питье ему сделать, —
сказал Разумихин, усаживаясь
на свое
место и опять принимаясь за суп и за пиво.
У папеньки Катерины Ивановны, который был полковник и чуть-чуть не губернатор, стол накрывался иной раз
на сорок персон, так что какую-нибудь Амалию Ивановну, или, лучше
сказать, Людвиговну, туда и
на кухню бы не пустили…» Впрочем, Катерина Ивановна положила до времени не высказывать своих чувств, хотя и решила в своем сердце, что Амалию Ивановну непременно надо будет сегодня же осадить и напомнить ей ее настоящее
место, а то она бог знает что об себе замечтает, покамест же обошлась с ней только холодно.
А теперь я пришла только
сказать (Дуня стала подыматься с
места), что если,
на случай, я тебе в чем понадоблюсь или понадобится тебе… вся моя жизнь или что… то кликни меня, я приду.
«А бог знает, барин, —
сказал он, садясь
на свое
место, — воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится.
Подошел рабочий в рыжем жилете поверх черной суконной рубахи, угловатый, с провалившимися глазами
на закопченном лице, закашлялся, посмотрел, куда плюнуть, не найдя
места, проглотил мокроту и
сказал хрипло, негромко...