Растяпа. Экспансия

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

Уже вот-вот к моим ногам

подвалит ворох ассигнаций,

ибо дерьмо во сне — к деньгам,

а мне большие говны снятся.

И. Губерман

1

Услышав с улицы клаксон автомобиля, я выглянул в окно.

Сергей Ермилко! Опять это наказание божье! Не было, не было — снова приехал! Бывают моменты, когда мне хочется послать этого типа туда, откуда не возвращаются никогда. Что на этот раз он привез?

— Анатолий, дело есть на двести тысяч.

— Где ты пропадал все это время?

— Да, понимаешь, на юг с женой ездили к её родственникам — она отдыхала, а я батрачил: иномарки чинил — их там список на три листа накопился.

— Ну вот, нормальные люди ездят на юг деньги тратить, а ты, как путана — зарабатывать.

Досада моя улетучилась, когда Сергей обреченно развел руками — мол, что тут поделаешь: се-ля-ви.

— Что Александр Павлович сказал про наши с тобой предложения?

Ермилко махнул рукой:

— А я и забыл про них.

Я снова насупился:

— А что же тогда приехал?

— Сегодня у Палыча был — просит базу продать. Я сразу к тебе…

— В Еманжелинске?

— Да нет, в Увелке. Бывшая база Пластовского горторга. Возле вокзала… Они закрыли её, а Палыч купил по совету одного чудика. Только тот здоровьем сдулся, теперь эта база стоит бесхозная. Палыч просит продать тысяч за двести — пять процентов нам обещает…

— А если дороже продадим?

— Наверное, и вознаграждение будет выше. Так ведь всегда бывает — чем выше сумма, тем больше комиссионные. Ты же бывал посредником.

Я отмахнулся — не надо меня убеждать.

— Ну, давай съездим, посмотрим товар лицом.

От вокзала вправо за бараками, некогда находившимися в ведомстве железной дороги, и водонапорной башней три базы стояли вряд вдоль тупиковой ветки. Первая до сих пор стоит — там в складских помещениях разместились столярная мастерская, автосервис и на территории поставлен вагончик строителей. Вторую базу разобрали и растащили на запчасти — теперь на её месте пустырь, поросший камышом: местность болотистая. Третья база, хоть и пустует, но имеет вполне приличный вид. Значительная территория огорожена стальными профильными листами. Подъездной путь с трассы отсыпан щебнем. Ворота с калиткой без замков, но на проволоке и вполне в рабочем состоянии. Железнодорожная ветка прямо на огороженной территории заканчивается тупиком. Вдоль неё три здания. Огромный арочный бокс с металлическим верхом, в котором можно целый цех производственный разместить, имеет два въезда — с торца и бока — выглядит во вполне рабочем состоянии. Длинный деревянный склад на сваях и с рампой по всему периметру под высоту вагонной платформы для удобства разгрузки. Вид внушительный, но состояние плачевное — сваи подгнили: того и смотри сооружение рухнет на чью-нибудь незадачливую голову. Третье здание — двухэтажный офис из кирпичей и шлакоблоков. В придачу сотни квадратных метров пустующих площадей, заросших травой и камышом — все просится в работу.

На территории обнаружились еще и автомобильные весы, правда, не для большегрузов — «газоны», «зилы», а уж «камаз» не поместится. В дальнем углу небольшой водоем — когда мы вошли, с него дикие утки взлетели. Вдоль забора с противоположной стороны от железнодорожной ветки в ряд выстроились развесистые клены. Ну, просто дом отдыха, а не торговая база…

— Ну, как? — глаза Сергея Ермилко горели.

— Очаровательно.

— Ликвидный товар?

Я головой покачал:

— Её бы освоить — пользы больше.

— Говори, как — я Палычу доложу: может, он нам её отдаст.

— Надо подумать.

Калитка в воротах отворилась и вошла женщина средних лет.

— А что вы здесь делаете, господа хорошие?

— Мы смотрим, — ответил Сергей. — А вы кто?

— А я присматриваю за участком, и мне за это платят.

— Кто платит? Ермилко Александр Павлович из Еманжелинска?

— Ну да, еманжелинские…

— Ну так, я тоже Ермилко, — Сергей показал свое водительское удостоверение.

Женщина успокоилась.

— Продавать будете или как?

— Так вот, думаем.

— Ну, думайте-думайте… — она ушла через калитку.

Мы еще задержались, обсуждая увиденное

— Смотри — вот железная дорога, вот шоссе — все рядом и в одном месте. И ангар в приличном состоянии — туда хоть коробки штабелями укладывай, хоть технику загоняй. И офис нормальный — газ подвести, отопление сварить: можно жить и работать. И территория большая… А, Серега? Нам бы с тобой каких-нибудь китайцев найти и сдать базу в аренду им. Они бы подшаманили её за свои деньги. Гнали бы сюда железной дорогой вагоны с товарами и платформы с техникой из своей Поднебесной. А отсюда машинами по рынкам и магазинам. Смекаешь, какие бы обороты были? У тебя нет в Китае знакомых?

— Нет, но я думаю, Палычу проще их найти.

— Совершенно в дырочку! Ты сгоняй к нему, подскажи идею, только не забудь нас в смотрящие предложить.

Сергей приехал ко мне на следующий день.

— У Палыча нет желания развивать эту базу или сдавать в аренду — он хочет её продать.

Печальная новость. Но тут же в голове пронеслась мысль — может, Чернов купит?

— Ладно. Понял. Будем продавать. Двести тысяч — и нам пять процентов?

— Чем больше, тем лучше.

— И даже на этой сумме мы сможем заработать больше, если сыграем в четыре руки. Ведь я игрок по натуре, мне всегда хочется составлять схемы, которые приносят максимальную выгоду. Мы можем получить свою долю, работая информаторами Александра Палыча. Но можем её удвоить, продав информацию покупателю. Скажем, я нахожу желающего приобрести эту базу — предлагаю свои посреднические услуги, привожу его сюда. А ты выступаешь продавцом и гарантом того, что меня не кинут. Мы получаем с тобой проценты с обеих сторон. Двадцать тысяч делятся лучше пополам чем десять — согласись.

Сергей громко рассмеялся:

— Давай, Анатолий, твори. А я в таких делах профан.

— Я всегда утверждал и сейчас утверждаю, что в коммерческих договорах можно получить истинное удовольствие, если их грамотно составлять, — сказал и с отвращением подумал про себя, что циником стал несусветным — самодовольным и противным.

И настроение враз изменилось.

— Ты, небось, думаешь про меня, что я хитрый и ловкий делец, ничем кроме собственной выгоды не интересующийся. Нет, Серега, это не так. На самом деле я шахматист. Для меня каждая сделка — это партия, в которой я должен выиграть. Как это сделать? Где-то нажать, чем-то пожертвовать… И результат — это не количество заработанных денег, а чувство победы.

Ермилко слова мои, как видно, тронули.

— Давай, Анатолий, дерзай — я тебе верю.

— И я надеюсь на твою порядочность. Может статься, что покупатель меня все-таки кинет, но не будет же обманывать двоюродного брата Александр Павлович: раз обещал пять процентов от суммы — заплатит. И мы тогда поделим только то, что имеем.

— Заметано! Будет двадцать, делим двадцать, будет десять, делим десять — я своих слов не нарушаю.

Надежды на продажу базы ООО «Сантехлит» были бесцеремонно нарушены мною же. Еще в электричке по дороге в Челябинск мне пришла в голову новая мысль — а почему, собственно, Чернову? Да и вряд ли она ему нужна за сто километров от Челябинска! Базу можно использовать в совершенно ином направлении. Скажем, так — из карьера Увельского ЖБИ сюда самосвалами свозится щебень нужной фракции. Здесь он загружается на железно-дорожные платформы и — ту-ту — здравствуй, столица нашей Родины, принимай дары Урала! Какое прекрасное решение!

И я от вокзала пешком отправился в Управление Южноуральской железной дороги.

— Это отличная мысль, Анатолий! — выслушав меня, сказал Васильев. — Мы сейчас все обсудим и, может быть, сгоняем на твою базу.

Он вышел из кабинета и вскоре вернулся с молодым человеком. Геннадий Павлович представил его:

— Андрей тоже считает, что такая база себя оправдает.

— Вне всякого сомнения! — заявил молодой человек. — Я поговорю об этом со столичными партнерами — деньги будут на покупку.

— Ну, вот и отлично! — резюмировал Васильев. — Тогда по коням! Как говорится — куй железо, не отходя от кассы.

Мы вышли из кабинета Генерального директора ООО «Партнер» и здания Управления Южноуральской железной дороги, чтобы сесть в его машину, припаркованную под окном.

Несомненно — думал я — в открывающейся перспективе найдется ниша и для меня. Скажем, щебень на базу поставлять. Мне хотелось стать винтиком большого механизма, но винтиком самостоятельным. Интересно, а что мне поручит Васильев сам?

Предвкушая возможные предложения, в крутой иномарке и компании деловых людей возвращался в нашу Увелку. Настроение до того поднялось к концу пути, что, разматывая проволоку на калитке базы, вздохнул дурашливо:

— Ах, батюшки, прямо не знаю — пускать вас или не пускать. Мне кажется, вы сейчас восхититесь до сердечного приступа. Итак… королевство спящей красавицы!

Гости из Челябинска улыбнулись моей шутке. Наверное не стоит говорить с каким жадным вниманием они осмотрели все закоулки базы — просто следственная бригада на месте преступления. Все облазили и обнюхали…

— Ну, как? — я ждал похвалы своему предложению.

Васильев сказал патетически:

— Впечатление такое, как будто меня здесь опоили волшебным зельем.

Геннадий Павлович, подобно подавляющему большинству бывших партийных работников (старые привычки въедаются крепко) любил звук своего голоса, и, пока он разглагольствовал о перспективах затеваемой сделки, я пытался представить свое место в щебенчатом бизнесе.

А не готовый к словесным состязаниям Андрей скупо согласился.

— Кажется, мы оба выпили один напиток, потому что я тоже заворожен, — признался он.

Сама база, воздух, напоенный благоуханием зелени и тишина вызывали у Геннадия Павловича и Андрея душевный восторг.

— Это место поистине предназначено для наших целей, — сказал Васильев и похлопал ладонью по трухлявой опоре пакгауза. — Эту дребедень к черту снесем и поставим сюда погрузчик. А здесь будет складироваться щебень.

— Жаль тупичок короток, — посетовал Андрей. — Только три платформы и войдет.

— Однако три не одна, — заметил Васильев.

И молодой человек согласился. Очень его заинтересовали весы для грузовиков. Он их дважды обошел по периметру, попрыгал на зыбкой платформе, измерил шагами, потом рулеткой…

— Эти весы надо выкупить и отсюда увезти. Я знаю, где они будут нужны.

— Зачем же весы выкупать, если мы приобретаем всю базу? — заметил Васильев.

Мы вышли к машине. Я прикрутил калитку на проволоку.

— Сколько хозяин за неё просит? — спросил Геннадий Павлович.

— Триста, — на всякий случай прибавил я: в торгах приятнее сбавлять цену.

— Но потребуется еще немало средств и труда, чтобы довести погрузочную площадку до ума. Думаю, пол-лимона надо просить… Ты как?

Андрей рассмеялся.

— Я тоже так думаю.

Васильев задумчиво почесал затылок:

— Торопиться не будем. Сначала с инвесторами договоримся, а уж потом ты нас с хозяином сведешь.

Я улыбнулся:

— Хорошо. Я его прямо в контору к вам привезу.

— Ну-ну… Тебя подвезти?

— Да я же дома. Счастливой дороги вам!

Но не успели они в машину сесть прибыла смотрящая через дорогу.

— Кто такие? Что вам здесь надо?

Думая, что она меня вспомнит, взял инициативу на себя.

— Покупателям базу показывал.

— Ну что, берут?

— Поехали думать, — я помахал гостям рукой.

Челябинцы уехали, а я пешком отправился домой.

Неделю спустя, снова приехал в Челябинск. И только вышел с вокзала, загремел гром. Успею дойти до Управления Южноуральской железной дороги раньше дождя или нет? В ответ сверкнула молния, и раздался оглушительный грохот. По улице, как трамвай, пронесся порыв ветра, поднимая пыль. К запаху асфальта и выхлопных газов добавился аромат озона. Первые капли дождя упали на тротуар…

Сейчас ливанет так, что мгновенно промокну до нитки — подумал и шмыгнул в двери ближайшего магазина.

Как и предвидел, ливень не заставил себя ждать, но прошел быстро. Воздух стал прохладным и свежим.

Васильев встретил меня с таким видом, словно он только что вспомнил важную вещь.

— Какие новости? — спросил я.

— Пока никаких — Москва думу думает. Но Андрей хотел с тобой переговорить. Ты зайди к нему.

Пошел в соседний кабинет.

— Слушай, — сказал Андрей. — Мне нужны те весы с базы. Ты не мог бы поговорить с хозяином об их продаже?

— А как же база?

— Да молчит Москва, а весы нужны прямо сейчас. Мы их отремонтируем, настроим, паспорт выпишем на эксплуатацию, потом загоним. Покупатель есть. Ну так что?

— Хорошо. Поговорю.

Вышел я из Управления Южноуральской железной дороги весь расстроенный. И что — напрасно скатался? Ну уж дудки! Москва долго думает — продадим базу Чернову. И отправился в ООО «Сантехлит».

Виктор Анатольевич выслушал меня внимательно, очень заинтересовался и, как Васильев, тут же захотел взглянуть на предмет торга.

Я заметил, Чернов не любит садиться за руль. Один из менеджеров, заседавших у него в «предбаннике», жил в Еманжелинске и приезжал на работу на своей машине. Его-то Генеральный директор «Сантехлита» и подгрузил.

На полдороги у еманжелинского поворота Чернов попросил водителя:

— Давай заедем на наш рынок — сами глянем, Анатолию покажем.

— Между прочим, — сказал Чернов в своей излюбленной манере поучать всех и вся, — бюрократы выживают и процветают в любую эпоху. Казалось бы, разогнали коммуняк, можно вздохнуть свободно. Ан нет — чиновников теперь стало вдвое больше прежнего. И приходится кормить дармоедов. Вот ты, Анатолий, зря ушел из Администрации — брал бы взятки, жил припеваючи.

Взвесив возможные ответы, сказал просто и коротко:

— Служить бы рад, прислуживаться тошно.

Проскочили асфальтом до города, потряслись на разбитом шоссе. Глазам предстал брошенный гаражный кооператив — без ограды и охраны. Все это выглядело тревожно знакомым — точно такой же у нас за околицей на месте бывшего глиняного карьера. Сначала строили-строили бокс к боксу, даже ворота въездные поставили, надеясь оградой замкнуть задние стены гаражей… А потом начались подвижки почвы, и многие сооружения потрескались, просели, грозя обвалом кровли. Кооператив забросили — словно деньги в землю закопали…

Не знаю, какая беда постигла этот еманжелинский муравейник автовладельцев, но Чернов его выкупил уже пустующим. Теперь ремонтирует и сдает в аренду боксы под киоски и магазинчики. Некоторые уже функционируют.

— В перспективе здесь будет городской базар! — по-петровски сказал Чернов.

Ответом было молчание.

Я вспомнил, как захирел южноуральский колхозный рынок прямо в черте города. Была ярмарка, ряды торговые — уйма продавцов и толпы покупателей. Автовокзал под боком… И враз все коту под хвост. А на пустырях окраины города уже в постсоветское время появились сначала продавцы продукции южноуральского фарфорового завода… потом ряды их… потом огромные благоустроенные рынки с боксами под крышей. Все благодаря проходящей мимо республиканской трассе «из хантов и мансей в казахи». Чем только здесь не торговали — одеждой, продуктами, посудой, стройматериалами… Потом пошла мода на супермаркеты. На что же надеется Генеральный директор ООО «Сантехлит», покупая брошенный гаражный кооператив вдали от трассы? Кто сюда будет ходить или ездить?

Все это промелькнуло у меня в уме с необычайной быстротой и ясностью. Должно быть, сказалась черновская школа — стал думать стремительней и все подмечать. Общаясь с Виктором Анатольевичем, познал много такого, о чем раньше не ведал — впрок пошли частые встречи.

— А твоя, Анатолий, база далеко ли от центра поселка?

— Можно сказать, почти в самом центре, и находится между двух дорог — асфальтированной и железной.

— Значит, базарная перспектива есть, — отметил Чернов.

Ну, базар так базар — подумал я — а про отгрузку щебня можно сказать на месте. Только следует обдумать, как это подать, чтобы Генеральный директор ООО «Сантехлит» услышал меня — уж больно он увлечен идеей базаров.

Пройдя вдоль ряда бывших автомобильных боксов, а ныне киосков, торгующих хлебом, галантереей, парфюмерией… и не обнаружив ни одного покупателя, Чернов остановился и распорядился:

— На сегодня достаточно. Поехали дальше.

Молодой человек, служивший нам водителем, замялся, насупился, повиновался. Во взгляде его читались хмурое раздражение, невольная горечь и тоска. Поскольку он сам еманжелинский — не с его ли подачи приобретен этот брошенный гаражный кооператив?

А вот глаза Виктора Анатольевича весело блестели, и он задумался, улыбаясь своим мыслям. «Рефлексы головного мозга» — сказал бы, взглянув на него физиолог. И, может быть, астролог добавил: «Он родился стать сильным мира сего». А Чернову смешно показалось, если бы ему сказали об этом. Ведь он не требовал от жизни чего-то чрезвычайного — только то, что по силам его.

Наверное, есть у него чутье на людей, умение подбирать и управлять коллективом — то есть найти ту границу свободы, простоты и официальности, которая нужна для правильной организации дела. Не замечал я в ООО «Сантехлит» ни панибратства с начальством, ни заискивания перед ним — все как-то по-деловому настроены.

— А плут порядочный, должно быть, этот Фомин, — сказал Чернов своему менеджеру о ком-то известном им двоим.

Тот поморщился, кивнул и вдруг покраснел.

А мне, кажется, стала доступной новая задумка Чернова с базарами — конечно, сдавать в аренду торговые площади страшно выгодно: сиди и считай прибытки. Но как заманить народ на новое место? Сколько мы пробыли на еманжелинской торговой площадке Чернова — полчаса? час? — киоски открыты, ни души покупателей. Надолго ли хватит арендаторов? Может, удастся склонить Виктора Анатольевича к варианту со щебнем?

Короче, испытывал после еманжелинского просмотра чувство, подобное тому, какое испытывает юноша перед битвой: психика напряглась, а разум не мог сосредоточиться. Я чувствовал, что в состоянии повлиять на выбор Чернова — главное: подобрать правильные слова. Но, признаться, я и сам еще не сделал выбор — какой вариант предпочтительней? У обоих есть свои преимущества и недостатки.

Затея со щебнем проста и понятна, и главное — уже сложилась в рабочую схему: щебень я готов поставлять, ну, а менеджеры «Сантехлита», думаю, без труда найдут покупателя.

С рынком хлопот не мало, но и перспектив достаточно — Чернов запросто может смотаться в Китай и договориться с поставщиками. Дешевые китайские товары сделают бывшую базу пластовского горторга самой популярной торговой ярмаркой региона.

Готовясь к полемике с Черновым, с радостью отметил, что чувствую себя в прекрасной форме: ничто не болит и не кружится; полностью обладаю всеми своими физическими и духовными возможностями — а это так нужно для предстоящего.

Уже на подъезде, в конце пути так и не определив для себя лучшего варианта, махнул рукой — а, Бог с ним! пусть решает Чернов.

Генеральный директор ООО «Сантехлит» в сопровождении своего менеджера все внимательно оглядел, и лицо его сделалось мрачно.

— Сколько просят?

— Виктор Анатольевич, я, конечно, цену знаю, но хотелось бы мне проверить ваши дедуктивные способности. Вот скажите мне, как на духу — сколько бы вы за эту базу не пожалели? — я говорил, сам удивляясь своей смелости. А впрочем… я не его служащий, он мне зарплату не платит. И информацию ему привез, и время сейчас свое трачу вовсе не из альтруивных соображений. Это он тоже должен понять: сейчас мы партнеры-противники — кто кого переиграет.

Я взглянул на него и, поймав подозрительный взгляд, тут же отвел глаза и опустил голову ниже, не зная, как поведет себя Чернов.

Генеральный директор ООО «Сантехлит» немного подумал, потом улыбнулся и заявил:

— Четверть лимона я бы за неё дал.

Я заставил себя поднять на него глаза. Я испытывал восторг. Душа была переполнена счастьем. Я никак не ожидал, что Чернов примет меня за торгующуюся сторону и первым откроет свои карты.

— Этого не может быть! Вот что значит гений коммерции. Вы угадали цену с точностью до рубля.

— А не могло быть иначе, — самодовольно сказал Чернов, уже не глядя на меня.

Теперь, чтобы сделка имела место быть, надо выяснить в каких отношениях Ермилко Александр Павлович с Черновым Виктором Анатольевичем. К сожалению, российские бизнесмены так и не усвоили американские правила: ничего личного — только бизнес. К примеру, Чернова и Васильева какать не усадишь на одном гектаре, а не то что прибыль делить. Мне нужен срочно Серега Ермилко и его вопрос к кузену — как он относится к ООО «Сантехлит» и его Генеральному директору? Если все меж ними чики-пуки, надо сводить и пусть торгуются до хрипоты. При этом стоит Палыча предупредить, что Чернов сам поднял цену на пятьдесят тысяч. Ну, а с Виктора Анатольевича мне не взять ни шиша — это уж как пить дать…

Поймал на себе подозрительный взгляд менеджера «Сантехлита», привезшего нас сюда на своей машине. Его глаза светились вопросом — что ты за человек, Анатолий Егорович? Он не знал наших отношений с Черновым и теперь терялся в догадках — за какую команду я играю. Есть люди, которые всякого затесавшегося в компанию готовы считать соперником — если не на свое рабочее место, то на свое место в сердце начальника. Едва почувствовав приязнь босса к чужаку, они готовы сейчас же забыть все то хорошее, что прежде видели в нем, и замечать теперь только одно плохое.

Кажется, все осмотрели, но с базы уходить не торопились. Как и Васильев неделю назад, Чернов попал под обаяние её тишины и благоухающей зелени.

— Хорошо как в деревне! — сказал он. — Анатолий, а тебе не скучно здесь жить?

— Не может быть скучно, если есть чем заняться. А у меня всегда есть работа.

— Я люблю деревню, — сказал Виктор Анатольевич, не замечая моего сухого тона.

— Кто мешает вам переехать? Вон у нас в Нехаево областные врачи целую улицу коттеджей отгрохали.

— Слыхал я про это дело. Но меня не с жиру тянет в село. Я ведь сам деревенский. У меня память земли в крови… Хочется дом свой, сад, огород… А квартира — тьфу… — он говорил, обращаясь к нам и переводя с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд; говорил, очевидно то, что приходило ему в голову прямо сейчас.

Заметив, что менеджер из Еманжелинска захотел что-то сказать, Чернов остановился, не досказав, и стал внимательно его слушать.

И уже было собрались уходить, как калитка открылась и вошла женщина, присматривающая за базой. Всех внимательно окинув взглядом, она узнала меня и улыбнулась.

— А, господин негоциант! Новых покупателей привезли? А старым что же — не понравилась наша база?

М-да, момент не самый приятный. Её любезность мне была не нужна. Чернов уже смотрел на меня не дружелюбно, а скорее с недоумением. Не желая того, я покраснел. Надо было объясниться. А что говорить? Что прежде Черного привез сюда его лютого врага? И как после этого ко мне относиться?

У меня не возникало сомнения, что говорить надо правду. Если Чернов уличит во лжи, я навсегда потеряю его уважение и доверие. Мне бы этого не хотелось. Но как подать эту правду — такую неприятную для слушателя?

М-да, ситуация… Но есть золотое правило общения — не все сказать, не значит соврать. И я начал говорить, потому что молчание затянулось и стало тягостным.

— Да, Виктор Анатольевич, это мой бизнес. Хозяин базы обратился ко мне с просьбой продать эту базу, обещая комиссионные. Неделю назад здесь были ребята, которые хотели бы здесь организовать погрузку щебня на железнодорожные платформы. Они попросили неделю сроку для переговоров с инвесторами. Я им дал слово, но семь дней прошло, а они молчат. Я подумал: дурное предзнаменование и поехал к вам. Мне надо базу продать. Я хочу заработать…

Похоже, Чернова мои объяснения удовлетворили — он кивнул и сказал:

— Считай, что ты её уже продал мне. Ты ведь хочешь быть директором рынка?

Уловив мыслью сложившееся положение и взвесив его на внутренних весах, отважился сказать:

— Конкуренты ваши тоже мне предлагали принять участие в их бизнесе — и долю не малую: все поставки щебня сюда. Но просили неделю — неделя прошла, и я вернулся к первостепенной задаче: продать базу. Сколько требуется времени вам, чтобы собрать средства на покупку?

— Ты вот что, — подумав, сказал Чернов, — завтра ко мне подъезжай, и мы все конкретно обсудим. Якши?

— Ну, разумеется.

Ничего не было ни необыкновенного, ни странного в том, что два человека договариваются о деловой встрече. Но странным было то, что я впервые говорил с Черновым на равных и во мне он нуждался так же, как и я в нем. Даже увидел себя в совершенно новом и неожиданном положении возбужденного от успеха человека.

А еще увидел быстрый и ревнивый взгляд еманжелинского менеджера. На лице его было такое выражение, которого никогда не видел прежде — будто он чувствовал себя убитым. Он увидел своими глазами все, чего не хотел увидеть — и база, мною предложенная, намного лучше еманжелинского гаражного кооператива, и восхищение ею самого Чернова, и мою твердую позицию участника сделки, с которой придется считаться Генеральному директору ООО «Сантехлит». Он даже видел, что в диалоге с Виктором Анатольевичем мы оставались наедине, не замечая его и пришлую женщину. И на лице его утвердилось поразившее меня выражение покорности умной собаки, когда она чувствует себя виноватой.

Я улыбнулся, и улыбка моя передалась Чернову. Мы договорились, мы понимали друг друга… и друг другу были нужны. Мы попрощались, и гости челябинские уехали.

Вот когда нужен, он как сквозь землю… — с неприязнью думал я о Сергее Ермилко, который не давал о себе знать уже две недели подряд. То пристает как репей, то не дождешься.

Самое неприятное было то, что у меня не было номера его телефона и адреса южноуральского я не знал. Хоть езжай в Еманжелинск к Александру Павловичу и расспрашивай его о кузене. И я представлял себе, как это могло бы выглядеть.

Вобщем мне нужен был Сергей Ермилко. Я вывел из гаража свою машину и поехал в Южноуральск с надеждой на чудо. Впрочем, зацепка была — он ведь великий мастер починки иностранных машин. Объезжая стоянки частных такси города, задавал водителям один и тот же вопрос:

— Кто знает Сергея Ермилко?

И сработало. Кто-то вспомнил, что Сергей практикует в собственном боксе во втором гаражном кооперативе города. Поехал туда и нашел голубчика, увлеченно копающегося под чьей-то «тойотой», стоящей над смотровой ямой — его узнаваемый авто стоял неподалеку.

— Кого нужно? — сердито спросил голос Ермилко из-под машины, когда я вошел в его гараж.

— Это я, — ответил я, присев на корточки.

— Кто я? — еще сердитее повторил голос Сергея.

Слышно было, как он шагнул, что-то упало, звякнув, и из-под машины выглянула перепачканная машинным маслом физиономия моего партнера с растерянным взглядом.

— А, Анатолий, — он сказал, узнав меня, и глаза его засветились радостью.

— Сергей! Да твою же мать… Куда ты пропал?

С того, как с гуся вода.

— Прости, Анатолий, просили срочно — вот, разобрал…

— У меня уже два покупателя на твою базу. Надо срочно решать.

— А Палыч её продал.

???

Самое тяжелое и дурное в характере Сергея Ермилко было то, что он как ребенок, наигравшись игрушкой, забывает о ней. Ему и в голову не сквозило подумать, что я не владея последней информацией о действиях Генерального директора ООО «Сельхозпром» по поводу проклятой базы, продолжаю двигаться прежней стезёй.

— А у меня два покупателя на неё. Я думал аукцион устроить и взвинтить цену в два раза и соответственно наши комиссионные.

Моя информация Сергея расстроила — он даже губами дернулся, будто собрался плакать.

— Продал Палыч… Каким-то троичанам за двести тысяч.

— Ты знаешь, где их найти? — спросил я, настраиваясь на новый деловой лад.

— А чего их искать? Сами, поди, объявятся, раз базу купили.

— Тоже верно.

— Ты хочешь с ними договориться?

— А это уже мое дело, — отрезал я, намереваясь отправиться к своей машине.

Ермилко выбрался из смотровой ямы:

— Как же так, Анатолий? — мы ведь с тобой партнеры.

— Были… и были бы, если бы ты, возвращаясь от Палыча, заехал ко мне и предупредил, что база продана. Я бы тогда зря не бил ноги, не тратил деньги и не морочил деловым людям головы. Ты обо мне сразу забыл, лишь узнал, что базу продали. Ты меня не уважаешь, за что же я тебя должен уважать?

— Ну, прости, Анатолий, и вспомни — информацию о базе привез тебе я. И честно готов был разделить с тобой свои комиссионные. А ты?

— Сергей, посмотри на ситуацию повнимательней — база продана, и теперь каждый сам за себя. Ты приехал ко мне, когда я был тебе нужен. И забыл обо мне, когда нужда эта пропала. Почему я должен помнить свои обещания, тем более, что ситуация изменилась.

— Если хочешь знать мое мнение, — с грустью сказал Ермилко, — то я считаю, что ты не прав. Ну, изменилась ситуация, а тема все та же — бывшая база пластовского горторга. Согласись, когда тема дана, работать по ней уже легко. А мы с тобой давали слово друг другу.

— Ну ты жук! — восхитился я его философии: простые вещи имеют смысл. — Почему еще не миллионер?

— Я не жук, — признался Ермилко. — Просто я дорожу нашей дружбой.

— Настолько, что сразу забыл о ней, когда я не стал тебе нужен. Таких друзей за хрен да в музей.

— Эх, Анатолий, Анатолий… Что за бессмыслица на свете!

— Может, в загробном мире поймешь, — сказал я, садясь в свою машину.

— В загробном? Ой, не люблю я думать о нем: ужасно боюсь смерти, — печально признался Сергей, глядя на то, как я завожу авто и трогаюсь с места.

Через полчаса я уже был в Увелке, припарковав машину напротив базы у ворот того самого дома, где жила тетка, присматривающая за ней. Мой вопрос: «А вы в курсе, что базу продали?» взбудоражил ее.

— Батюшки святы, так что же это — меня обманули? Ничего не сказали и за этот месяц, наверное, не заплатят. Осталась я, видимо, в дураках!

Я слушал её причитания и понимал — нет, она не видела новых владельцев опекаемого ею объекта. И что теперь делать? Ой, как я не люблю напрасные хлопоты! А вслед за упреками обстоятельствам пришла утешительная мысль — ну, все кончено, и слава Богу! Тема базы свалилась с плеч…

Приехав домой, позвонил Чернову — мол базу таки продали, и смысла нет мне завтра ехать в «Сантехлит». На что Виктор Анатольевич ответил:

— Все равно приезжай. Мне база понравилась, я поднимаю цену — попробуем перекупить.

Настоящие бизнесмены не сдаются, а продолжают борьбу до конца!

Зараженный оптимизмом Чернова, стал думать о теме в новом свете. Для чего троичанам база бывшего пластовского горторга? Мне кажется, предложения Васильева и Чернова по её использованию очень дельными. Неужели новые владельцы придумали что-нибудь круче? Может, рискнуть попробовать, если базу не удастся перекупить, под флагом троичан освоить погрузку щебня для москвичей или организовать логистический центр для купцов из Поднебесной? Ну отличные же предложения — право дело!

Что из этого всего выйдет, я не знал и не загадывал. Но желание Чернова до конца бороться за базу вселилось в меня и наполнило новой энергии. На следующее утро после «часа Пикуля», но без пробежки к лиственницам отправился на вокзал. С некоторых пор стал придерживаться правила организации своей жизни по принципу — без спешки и отдыха. И, кажется, мне это удавалось. Когда на Локомотивной (отсюда рукой подать до «Сантехлита») вышел из вагона, чувствовал себя после бессонной ночи оживленным и свежим, как после холодной ванны.

— Ну, что вы решили? — спросил я Чернова, войдя в его кабинет и поприветствовав.

Виктор Анатольевич мне объяснил, что цену на базу он готов поднять до трехсот тысяч, но расчет за неё бартером. Для меня уже был готов внушительный прайс товаров «Сантехлита» на выбор. Моя задача — его отвезти новым владельцам базы: пусть выбирают. Беглого взгляда на цены хватило, чтобы убедиться, что разнятся они от денежных процентов на тридцать. Ну и хитрец Чернов!

— А где тут моя маржа? — без всякого стеснения спросил я. — Новый владелец вряд ли заплатит мне, продав объект вам.

— Мы уже говорили об этом — выкупишь базу, станешь её директором.

Предложение Виктора Анатольевича мне не понравилось, но у меня еще оставались два своих — в любом случае надо было найти новых владельцев базы. Наверное, эти мысли отразились на лице, за которым внимательно наблюдал Чернов.

— Никто не доволен своим состоянием, но всякий доволен своим умом, — изрек он французскую народную мудрость, предостерегая от самостоятельных шагов: видимо пластовская база крепко запала ему в организм.

— Вот именно, — поспешно сказал я; мне хотелось сохранить свою самостоятельность в выборе выгодного для меня решения. — Но что делать, если на эту базу обнаружилось столько интересантов?

— Поскольку ты не из их числа, а всего лишь посредник, то тебе надо держаться одной из сторон.

— А как насчет правила: кто больше дал, тот и прав?

— Даже не думаю осуждать! — усмехнулся Чернов, но в глазах засверкали злые колючки.

А я вышел из кабинета новым прайсом ООО «Сантехлит» в дипломате и высоко поднятой головой.

Троичан я нашел. Но базу они не хотели менять ни на какие чугунные фитинги и уговоры. Они организовали там пилораму, колотили поддоны и прочую дребедень…