Встретив такие сухие и насмешливые ответы, граф счел за лучшее плюнуть на все, — пусть себе делают, как хотят, — и удрал из дому; но, имея
синяк под глазом, показаться в каком-нибудь порядочном месте он стыдился и прошел в грязную и табачищем провонялую пивную, стал там пить пиво и толковать с немецкими подмастерьями о политике.
Пьют чай с покупным малиновым вареньем. Адька и Эдька накрошили себе в чашки черного хлеба, сделали тюрю, измазали ею щеки, лбы и носы и делают друг другу рожи, пуская пузыри в блюдечко. Ромка, вернувшийся с
синяком под глазом, торопливо, со свистом тянет чай из блюдечка. Поручик Чижевич, расстегнув жилет и выпустив наружу бумажную грудь манишки, благодушествует среди этой домашней идиллии, полулежа на диване.
По издавна укоренившемуся правилу, воспитанник, получивший в драке или по другому поводу здоровенный
синяк под глазом, должен был на вопрос воспитателя о причине такого украшения отвечать, что, мол, упал с лестницы и расшибся (и почему-то виноватой всегда оказывалась лестница, так что даже воспитатели к атому привыкли и спрашивали иронически: «Что?
Неточные совпадения
— Папаши нет, — сердито сказала, выходя, с взбитыми волосами жалкого вида бледная девица с
синяками под унылыми
глазами. Увидав молодого человека в хорошем пальто, она смягчилась. — Войдите, пожалуй… Вам что же надо?
Я с нежным усилием отнял ее голову от подушки. Лицо Олеси пылало лихорадочным румянцем, темные
глаза блестели неестественно ярко, сухие губы нервно вздрагивали. Длинные красные ссадины изборождали ее лоб, щеки и шею. Темные
синяки были на лбу и
под глазами.
Испитые, желтые, с одичавшим взглядом физиономии были украшены одними
синяками; у одной такой
синяк сидел
под глазом, у другой на виске.
Составилось нечто вроде народного суда. Савоська стал допрашивать Маришку, как было дело, но она только утирала рукавом грязного понитка [Пониток — здесь: верхняя одежда из полушерстяного домотканого сукна.] окровавленное избитое лицо с крупным
синяком под одним
глазом и не могла произнести ни одного слова.
Я отыскал в гавани барку Савоськи. Он был «в лучшем виде», и только
синяк под одним
глазом свидетельствовал о недавнем разгуле. Теперь это был совсем другой человек, к которому все бурлаки относились с большим уважением.
Поутру, впрочем, Бегушев смиловался над графом и позвал его к себе. Хвостиков очень этому обрадовался, и его смущало одно, — что
под левым
глазом у него выступил большой
синяк; тщетно затирал он его помадой, мелом, пудрой —
синяк виднелся.
Зайчиха вооружилась длинной черемуховой палкой и встала в выжидающей позе; позади всех с ребенком на руках и с опущенной головой плелась Лукерья. На ней, как говорится, лица не было. Зеленые пятна от
синяков, темные круги
под глазами, какой-то серый цвет лица…
Учителя же одолевали ночные сладострастные грезы во время бессонниц. Он худел,
глаза его увеличивались и стекленели, и
под ними углублялись черные
синяки. И его нервные тонкие пальцы дрожали еще сильнее.
Не стрижены, не бриты, морды у них не умыты,
под глазами синяки подбиты.
Я увидел большой ящик с ячейками, наполненными смешавшимися грязными красками. Я был как в чаду. Хорошо было Духовскому кричать: «Гримируйтесь!» А как это делается? Но я мужественно провел вдоль носа белую черту и сразу стал похож на клоуна. Потом навел себе жестокие брови. Сделал
под глазами синяки. Потом подумал: что бы мне еще сделать? Прищурился и устроил между бровей две вертикальные морщины. Теперь я походил на предводителя команчей.
После того у писаря три дня и три ночи голова болела, а на правую ногу три недели прихрамывал… Паранька в люди не казалась:
под глазами синяки, а что на спине, то рубашкой крыто — не видать… Не сказал Трифон Фекле Абрамовне, отчего у дочери
синяки на лице появились, не поведала и Паранька матери, отчего у ней спинушку всю разломило… Ничего-то не знала, не ведала добродушная Фекла Абрамовна.
— Мы вас беспокоим, право… Федор Акимыч, что это у вас со щекой? Батюшка, да у вас и
под глазом синяк! Где это вы угостились?
—
Синяк до сих пор есть. Не угодно ли взглянуть, господин судья… Вот здесь,
под левым
глазом…
Александра Михайловна воротилась домой поздно, пьяная и печальная. В комнате было еще душнее, пьяный тряпичник спал, раскинувшись на кровати; его жидкая бороденка уморительно торчала кверху, на лице было смешение добродушия и тупого зверства; жена его, как тень, сидела на табурете, растрепанная, почти голая и страшная; левый
глаз не был виден
под огромным, раздувшимся
синяком, а правый горел, как уголь. По крыше барабанил крупный дождь.