Неточные совпадения
Еще
сильнее закачались зыбкие гребни, еще быстрее запрыгали в воде огни, перемешиваясь с цветными клочками неба и месяца, а лодки под
фонарями, черные, точно из цельного угля, — забились и запрыгали на верхушках…
Через полчаса меркнущие
фонари Батиньоля короткими мгновениями освещали две торопливо шедшие фигуры: одна из них,
сильная и тяжелая, принадлежала Зайончеку; другая, слабая и колеблющаяся, — Долинскому.
Его взяли под руки и повели, и он покорно зашагал, поднимая плечи. На дворе его сразу обвеяло весенним влажным воздухом, и под носиком стало мокро; несмотря на ночь, оттепель стала еще
сильнее, и откуда-то звонко падали на камень частые веселые капли. И в ожидании, пока в черную без
фонарей карету влезали, стуча шашками и сгибаясь, жандармы, Янсон лениво водил пальцем под мокрым носом и поправлял плохо завязанный шарф.
Казалось, все было в порядке, как следует, то есть снег валил еще
сильнее, крупнее и гуще; на расстоянии двадцати шагов не было видно ни зги;
фонари скрипели еще пронзительнее прежнего, и ветер, казалось, еще плачевнее, еще жалостнее затягивал тоскливую песню свою, словно неотвязчивый нищий, вымаливающий медный грош на свое пропитание.
Часа в два утра, в момент самого крепкого сна, послышался
сильный стук в двери и громкие голоса; мы быстро вскочили с постелей, отворили дверь, и пред нами показалась Фатевна с
фонарем в руках, за ней вошел в комнату Евстигней.
К часу ночи на дворе поднялся упорный осенний ветер с мелким дождем. Липа под окном раскачивалась широко и шумно, а горевший на улице
фонарь бросал сквозь ее ветви слабый, причудливый свет, который узорчатыми пятнами ходил взад и вперед по потолку. Лампадка перед образом теплилась розовым, кротко мерцающим сиянием, и каждый раз, когда длинный язычок огня с легким треском вспыхивал
сильнее, то из угла вырисовывалось в золоченой ризе темное лицо спасителя и его благословляющая рука.
Старик, провожая Василия Андреича, вынес
фонарь в сени и хотел посветить ему, но
фонарь тотчас же задуло. И на дворе даже заметно было, что метель разыгралась еще
сильнее.
Хозяин вышел провожать меня с
фонарем, и благодаря этому обстоятельству я мог рассмотреть моего ямщика. Это был мужик громадного роста, крепкий, широкоплечий, настоящий гигант. Лицо его было как-то спокойно-угрюмо, с тем особенным отпечатком, какой кладет обыкновенно застарелое
сильное чувство или давно засевшая невеселая дума. Глаза глядели ровно, упорно и мрачно.
И вот в одно из таких мгновений она ясно почувствовала, что отделяется от земли. Чьи-то
сильные руки поднимают ее с сена… Ее отяжелевшая голова опускается на чье-то плечо… Сквозь полусознание мелькают лица спящих австрийцев перед глазами… Бледный свет
фонаря слабо мигает, борясь с серым рассветом раннего утра… Вдруг, свежая, холодная струя воздуха врывается ей в легкие, приятно холодит голову, будит сознание, бодрит тело, и Милица приподнимает с трудом веки, сделав невероятное усилие над собой.
Александра Михайловна свернула в боковую улицу. Здесь было тише. Еще
сильнее, чем всегда, она ощущала в теле что-то тоскливо сосущее; чего-то хотелось, что-то было нужно, а что, — Александра Михайловна не могла определить. И она думала, от чего это постоянное чувство, — от голода ли, от не дававших покоя дум, или оттого, что жить так скучно и скверно? На углу тускло светил
фонарь над вывескою трактира.
Шагая быстро, но осторожно и без шуму, я прошел ощупью две темные комнаты, пока
сильный запах меха не показал мне, что я уже в прихожей; тут я зажег спичку, тотчас же погасшую, и открыл дверь в холодный стеклянный
фонарь, отделявший прихожую от наружной двери.