Неточные совпадения
Я был в
сильном горе в эту минуту, но невольно замечал все мелочи. В комнате было почти темно, жарко и пахло вместе мятой, одеколоном, ромашкой и гофманскими каплями. Запах этот так поразил меня, что, не только когда я слышу его, но когда лишь вспоминаю о нем,
воображение мгновенно переносит меня в эту мрачную, душную комнату и воспроизводит все мельчайшие подробности ужасной минуты.
Словом, те же желания и стремления, как при встрече с Беловодовой, с Марфенькой, заговорили и теперь, но только
сильнее, непобедимее, потому что Вера была заманчива, таинственно-прекрасна, потому что в ней вся прелесть не являлась сразу, как в тех двух, и в многих других, а пряталась и раздражала
воображение, и это еще при первом шаге!
С мыслью о письме и сама Вера засияла опять и приняла в его
воображении образ какого-то таинственного, могучего, облеченного в красоту зла, и тем еще
сильнее и язвительнее казалась эта красота. Он стал чувствовать в себе припадки ревности, перебирал всех, кто был вхож в дом, осведомлялся осторожно у Марфеньки и бабушки, к кому они все пишут и кто пишет к ним.
Много ужасных драм происходило в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах
сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для
воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Наслаждение уже гораздо
сильнее, когда корень его в
воображении, когда
воображение ищет предмета и повода к наслаждению.
Имея от природы романтическое
воображение, я всех
сильнее прежде сего был привязан к человеку, коего жизнь была загадкою и который казался мне героем таинственной какой-то повести.
Просвещенный читатель ведает, что Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей людьми веселыми и шутливыми, дабы сей противоположностию
сильнее поразить наше
воображение.
И вот в этот тихий вечер мне вдруг почуялось, что где-то высоко, в ночном сумраке, над нашим двором, над городом и дальше, над деревнями и над всем доступным
воображению миром нависла невидимо какая-то огромная ноша и глухо гремит, и вздрагивает, и поворачивается, грозя обрушиться… Кто-то
сильный держит ее и управляет ею и хочет поставить на место. Удастся ли? Сдержит ли? Подымет ли, поставит?.. Или неведомое «щось буде» с громом обрушится на весь этот известный мне мир?..
А в прорехе появлялись новые звезды и опять проплывали, точно по синему пруду… Я вспомнил звездную ночь, когда я просил себе крыльев… Вспомнил также спокойную веру отца… Мой мир в этот вечер все-таки остался на своих устоях, но теперешнее мое звездное небо было уже не то, что в тот вечер.
Воображение охватывало его теперь иначе. А
воображение и творит, и подтачивает веру часто гораздо
сильнее, чем логика…
В другое время это заняло бы меня гораздо
сильнее, но в настоящую минуту ржаное поле с жнецами и жницами наполняло мое
воображение, и я довольно равнодушно держал в руках за тонкие стебли с десяток маковых головок и охапку зеленого гороха.
И чем чаще смущалось
воображение представлением о Головлеве, тем
сильнее развращалась воля и тем дальше уходили вглубь недавние кровные обиды.
Но он и к этому скоро привык и даже полюбил темноту, потому что в темноте
сильнее разыгрывалось
воображение и уносило его далеко из постылого Головлева.
И от этого ему стыдно стало ходить к Людмиле, но и
сильнее тянуло пойти: смешанные, жгучие чувства стыда и влечения волновали его и туманно-страстными видениями наполняли его
воображение.
И ни в чем еще не был виноват Алексей Степаныч: внушениям семьи он совершенно не верил, да и самый
сильный авторитет в его глазах был, конечно, отец, который своею благосклонностью к невестке возвысил ее в глазах мужа; об ее болезненном состоянии сожалел он искренне, хотя, конечно, не сильно, а на потерю красоты смотрел как на временную потерю и заранее веселился мыслию, как опять расцветет и похорошеет его молодая жена; он не мог быть весел, видя, что она страдает; но не мог сочувствовать всем ее предчувствиям и страхам, думая, что это одно пустое
воображение; к тонкому вниманию он был, как и большая часть мужчин, не способен; утешать и развлекать Софью Николавну в дурном состоянии духа было дело поистине мудреное: как раз не угодишь и попадешь впросак, не поправишь, а испортишь дело; к этому требовалось много искусства и ловкости, которых он не имел.
Болтаясь по колена в холодной грязи, надсаживая грудь, я хотел заглушить воспоминания и точно мстил себе за все те сыры и консервы, которыми меня угощали у инженера; но все же, едва я ложился в постель, голодный и мокрый, как мое грешное
воображение тотчас же начинало рисовать мне чудные, обольстительные картины, и я с изумлением сознавался себе, что я люблю, страстно люблю, и засыпал крепко и здорово, чувствуя, что от этой каторжной жизни мое тело становится только
сильнее и моложе.
Он имел
сильные страсти и огненное
воображение, но твердость спасла его от обыкновенных заблуждений молодости.
Иногда канонада становилась
сильнее; иногда мне смутно слышался менее громкий, глухой шум. «Это стреляют ружейными залпами», — думал я, не зная, что до Дуная еще двадцать верст и что болезненно настроенный слух сам создавал эти глухие звуки. Но, хотя и мнимые, они все-таки заставляли
воображение работать и рисовать страшные картины. Чудились крики и стоны, представлялись тысячи валящихся людей, отчаянное хриплое «ура!», атака в штыки, резня. А если отобьют и все это даром?
Словесность, сей главный орган Гения и чувствительности; сия, можно сказать, посланница Неба, которая разносит из страны в страну великие и полезные идеи, соединяет умы и сердца, производит и питает нежную потребность души: заниматься изящными мыслями, наслаждаться творением стройного
воображения, излиянием сердца — Словесность была предметом особенного благоволения и покровительства Екатерины, ибо Она знала ее
сильное влияние на образование народа и счастие жизни.
Страшные дикие скалы, шумные реки, черные леса, африканские пустыни действуют на
воображение сильнее долин Темпейских.
Чтение это развивало, конечно, его пылкое
воображение и вообще производило
сильное впечатление на страстную натуру его.
Притом же можно предполагать, что и у крестьян, как вообще во всех сословиях, восприимчивость и
воображение сильнее у женщин, нежели у мужчин.
Действуя под неотступным давлением сомнений, без
сильных влечений и антипатий, при безмерности довольно мелкого самолюбия и крайнем беспокойстве
воображения, Лариса в течение года своего замужества с Подозеровым успела пройти большую драму без действия, с одним лишь глухим, безмолвным протестом против всего и с оскорбляющим жизнь бесстрастием.
И, припоминая черты хорошенького личика, я невольно размечтался. Картины одна другой краше и соблазнительнее затеснились в моем
воображении и… и, словно в наказание за грешные мысли, я вдруг почувствовал на своей правой щеке
сильную, жгучую боль. Я схватился за щеку, ничего не поймал, но догадался, в чем дело: запахло раздавленным клопом.
Сумела ли в самом деле его чуткая душа прочитать этот взгляд или, быть может, его обмануло
воображение, но ему вдруг стало казаться, что еще бы два-три хороших,
сильных штриха, и эта девушка простила бы ему его неудачи, старость, бездолье и пошла бы за ним, не спрашивая, не рассуждая.
В его пламенном
воображении стали проноситься одна за другой картины будущего величия России. Он видел
сильное войско и могучие флоты, разъезжающие по всем морям под русским флагом и развозящие русские товары. Воображались ему приморские гавани, кишащие торговой деятельностью, русские люди, живущие в довольстве, даже в изобилии. Представлялись ему нелицеприятные судьи и суды, — везде общая безопасность и спокойствие.
Словом, настроение его было так взвинчено, что он даже не заметил, как прошло время до второго часа. Почтовая карта, за подписью девицы Гущевой, звала его в сторону Сергиевской. Он вовсе не давал воли своему
воображению, не раздражал его образом той, кого он может там найти. Он шел точно к добрым старым знакомым: так просто он себя чувствовал, а вместе с тем эта квартира в Сергиевской открывала собою какую-то новую полосу жизни: сегодня, после вчерашней сцены с Аннушкой, еще
сильнее, чем в первый раз.
И в эти минуты с особенной рельефностью, как в калейдоскопе, проносилась в его напряженном
воображении вся его прошлая жизнь. Так натянутая чрезмерно струна, готовая оборваться, звучит
сильнее.
Председательствуя на церковных соборах, он всенародно являл себя главой духовенства; гордый в сношениях с царями, величавый в приеме их послов, он любил пышную торжественность, установил обряд целования монаршей руки в знак особой милости, стремился внешне всеми способами возвыситься перед людьми, чтобы
сильнее действовать на их
воображение, — одним словом, разгадав тайны самодержавия, сделался как бы земным богом для россиян, которые с того времени начали удивлять все иные народы своей беспредельной покорностью монаршей воле.
Постоянное одиночество, детство, прошедшее в деревенской глуши, замкнутая жизнь пансиона, отсутствие ласк матери, видевшейся с ней чрезвычайно редко, домашнего очага, у которого потребность нежности молодой души находит исход и обращается в обыкновенное явление, — все это развило в Ирене
сильную способность любить, сделав ее мечтательной, до крайности впечатлительной и приучило жить
воображением.
Сильные душевные потрясения, кипучее
воображение, занятия ума, никогда не довольного тем, что знает, и пытающегося добраться по цепи творения до высочайшего знания, расстроили его рассудок.
Женщины некрасивые или уже чересчур вкусившие от жизни, к числу последних принадлежат и «милые, но погибшие создания», предпочитают
сильные запахи, действующие на мужские нервы, распаляющие
воображение и таким образом заставляющие не замечать в этих представительницах прекрасного пола недостатков природы и изъянов, нанесенных жизнью и временем.
Он лежал в
сильном бреду, говорил бессвязные речи и его больному
воображению представлялись дикие, страшные картины, сменявшиеся лишь по временам чудными видениями.
Еще большее влияние эти люди имели на детей, приблизивших к себе их отцов. Детский ум и детское
воображение скорее и
сильнее воспринимает все новое, неизвестное.
По-видимому, мой старческий организм уже не выносит таких потрясений; да и трудно, даже будучи
сильным человеком, вызывать в
воображении некоторые образы, не рискуя целостью рассудка: только этим могу я объяснить ту странную галлюцинацию, что в одиночестве камеры предстала моим утомленным глазам.