После отшедшего века магнатерии они начинали век инженерии, и, должно признаться, начинали его со славою. Заря, облиставшая инженерную славу, поднималась в Варшаве и Новогеоргиевске и оттуда светила далее, против естества, — с запада на восток, через Киев, даже до Баку и Ленкорани, ибо ныне даже и там воспрославлено имя
русского инженера.
Именитые поляки, поддерживавшие здесь ранее честь польской аристократии, присмирели и были вытеснены в «малые кабинеты», а самым большим помещением завладели
русские инженеры и назвали его «инженерным залом».
Неточные совпадения
В октябре 1888 года по Москве разнесся слух о крушении царского поезда около станции Борки. Говорили смутно о злостном покушении. Москва волновалась. Потом из газет стало известно, что катастрофа чудом обошлась без жертв. Повсюду служились молебны, и на всех углах ругали вслух
инженеров с подрядчиками. Наконец пришли вести, что Москва ждет в гости царя и царскую семью: они приедут поклониться древним
русским святыням.
— Я тоже совсем не знаю
русского народа и… вовсе нет времени изучать! — отрезал опять
инженер и опять круто повернулся на диване. Степан Трофимович осекся на половине речи.
Москва в первый раз увидала туров в восьмидесятых годах. Известный охотник городской
инженер Н. М. Левазов, тот самый, который очистил авгиевы конюшни Неглинки, основав
Русский охотничий клуб, поехал на Кавказ охотиться под Эльбрусом и привез трех красавцев туров, из которых препаратор Бланк сделал великолепные чучела. Они и стояли в первом зале Охотничьего клуба вплоть до его закрытия уже после Октября. Но видеть их могли только члены и гости клуба.
Были у нас издавна пушкари,
инженеры иноземные, но они делали свое дело, не передавая своего искусства
русским.
На вопрос о причине замедления
инженеры отвечали, что в Вене никак не ожидали такого раннего похода
русских войск и что
русский посланник при цесарском дворе, Кузьма Нефимонов, ничего им не говорил и сам ничего не знал о ходе военных действий.
— На современность нам смотреть нечего, — отвечал другой: — мы живем вне современности, но евреи прескверные строители, а наши
инженеры и без того гадко строят. А вот война… военное дело тоже убыточно, и чем нам лить на полях битвы
русскую кровь, гораздо бы лучше поливать землю кровью жидовскою.
Теркин опять употребил мысленно свое слово, переделанное им на
русский лад и подслушанное у одного инженера-поляка.
Ляоян, собственно говоря, не особенно значительный китайский город, получивший европейскую известность со времён «китайских событий» ввиду проявленного его китайскими властями особого зверства над
русскими. Тут был замучен
инженер Верховский, голова которого долгое время висела в железной клетке у западных ворот города.
Мужской персонал также пополнился, и увеличенная труппа вскоре могла дать на
русском языке первую оперу, «Цеваль и Прокрис» Сумарокова, музыка Арайя, а декорации и сюжет создал Валерьяни, получивший пышный титул «первого исторического живописца, перспективы профессора и театральной архитектуры,
инженера при императорском российском дворе».