Неточные совпадения
Я так же плохо представлял себя в
роли профессора и академика, как и в
роли офицера и
чиновника или отца семейства, вообще в какой бы то ни было
роли в жизни.
В этой
роли он удачно дебютиривал в Большом театре, но ушел оттуда, поссорившись с
чиновниками, и перешел в провинцию, где пользовался огромным успехом.
Здесь, как и в богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных, большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную
роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких
чиновников величали вашим превосходительством.
— Ты знаешь, Лиза, — сказал он, — какую
роль я играю в службе: я считаюсь самым дельным
чиновником в министерстве. Нынешний год буду представлен в тайные советники и, конечно, получу. Не думай, чтоб карьера моя кончилась этим: я могу еще идти вперед… и пошел бы…
Чиновники, по справедливости играющие
роль сибирского дворянства, — или туземцы, закоренелые сибиряки, или наезжие из России, большею частью из столиц, прельщенные выдаваемым не в зачет окладом жалованья, двойными прогонами и соблазнительными надеждами в будущем.
Я не помню, как был совершен обряд… Я даже не уверен, был ли это обряд, и не исполнял ли
роль попа переодетый
чиновник особых поручений…
Играли по нескольку
ролей каждый, все было очень хорошо. Я играл Добчинского, купца Абдулина и Держиморду, то и дело переодеваясь за кулисами. Треуголка и шпага была одна. Входившие представляться
чиновники брали их поочередно. Огромный Городничий повторял свою
роль за суфлером, но это уже был не Качевский, его вытребовал Григорьев, а молодой прекрасный суфлер С.А. Андреев-Корсиков.
Он сказал, между прочим, что никто еще в России не удостоился получить такого блистательного знака благодарности от целого сословия благородного московского дворянства, что суд знатоков в Москве гораздо строже, чем в Петербурге, потому что в Москве народ не занятой, вольный, живет в свое удовольствие и театром занимается серьезно, тогда как здесь все люди занятые службой, которым некогда углубляться в тонкости театрального искусства, все
чиновники да гвардейцы; что его игра в
роли Отелло всего более понравилась московской публике и что она два раза требовала повторения этой пиесы.
Лондон в истории русской эмиграции сыграл, как известно, исключительную
роль. Там был водружен первый по времени «вольный станок», там раздавался могучий голос Герцена; туда в течение нескольких лет совершалось и тайное и явное паломничество русских — не одних врагов царизма, а и простых обывателей:
чиновников, литераторов, помещиков, военных, более образованных купцов.
В кружке, куда я попадал, главную
роль играли Михаэлис и один из братьев Неклюдовых, бывших казанских студентов. Иван, старший, весь ушел в книжки и лекции и сделался потом образцовым сенатским
чиновником.
Роль — очень небольшая; но он действительно «создавал» нечто тонко-юмористическое, без шаржа в гримировке, тоне, жестах. Это был немножко чопорный, но благодушно настроенный гоголевский
чиновник, делающий себе из привычки вскрывать письма постоянное умственное развлечение.
С Каратыгиным я познакомился уже в следующую зиму, когда ставил"Ребенка", а Григорьева стал встречать в книжном магазине Печаткина. Тогда он уже оселся на благородных отцах, играл всегда Фамусова — довольно казенно, изображал всяких генералов, штатских
чиновников, отставных военных. Он отличался"запойным"незнанием
ролей, а если ему приходилось начинать пьесу по поднятии занавеса, он сначала вынимал табакерку, нюхал и устремлял взгляд на суфлерскую будку, дожидаясь, чтобы ему"подали реплику".
Фамусовым он был в меру и барин, и
чиновник, и истый человек времени Реставрации, когда он у своего баринадостаточно насмотрелся и наслушался господ. Никто впоследствии не заменил его, не исключая и Самарина, которого я так и не видал в тот приезд ни в одной его
роли.
Он мог растрогать даже в такой
роли, как муж-чиновник, от которого уходит жена, в комедии Чернышева"Историческая жизнь"и в сцене пробуждения Лира на руках своей дочери Корделии; да и сцену бури он вел художественно, тонко, правдиво, не впадая никогда в декламацию.
Всеми правдами и неправдами он вызволил молодую женщину от суда и следствия: ее признали сумасшедшей и поместили в богоугодное заведение, откуда она, впрочем, скоро перебралась в квартиру молодого, подающего надежды
чиновника и вступила в
роль его домоправительницы.
Одетый весьма прилично, хотя и скромно, Вадим Григорьевич даже вошел в
роль негодующего жалобщика и произвел впечатление на допрашивавшего его
чиновника.