Единственное средство вывести его из его заблуждения состоит в том, чтобы показать ему, что в каждом рассуждении не столько важно само рассуждение, сколько занимаемое рассуждением место, т. е. что для того, чтобы плодотворно мыслить, необходимо знать, о чем прежде надо мыслить и о чем после; показать ему, что
разумная деятельность отличается от безумной только тем, что разумная деятельность распределяет свои рассуждения по порядку их важности: какое рассуждение должно быть 1-м, 2-м, 3-м, 10-м, и т. д.
Неточные совпадения
«Тщеславие, честолюбие и корысть», конечно, важные пороки, если опять-таки не посмотреть за детьми и дать усилиться злу; между тем эти же пороки, как их называет автор, могут, при
разумном воспитании, повести к земледельческой, мануфактурной и промышленной
деятельности, которую даже без них, если правду сказать, и не привьешь к краю.
Бесправное, оно подрывает доверие к праву; темное и ложное в своей основе, оно гонит прочь всякий луч истины; бессмысленное и капризное, оно убивает здравый смысл и всякую способость к
разумной, целесообразной
деятельности; грубое и гнетущее, оно разрушает все связи любви и доверенности, уничтожает даже доверие к самому себе и отучает от честной, открытой
деятельности.
Знаете ли, что мне известны имена четырех негодяев и что я схожу с ума, схожу окончательно, окончательно!!!..» Но тут Юлия Михайловна вдруг прервала молчание и строго объявила, что она давно сама знает о преступных замыслах и что всё это глупость, что он слишком серьезно принял, и что касается до шалунов, то она не только тех четверых знает, но и всех (она солгала); но что от этого совсем не намерена сходить с ума, а, напротив, еще более верует в свой ум и надеется всё привести к гармоническому окончанию: ободрить молодежь, образумить ее, вдруг и неожиданно доказать им, что их замыслы известны, и затем указать им на новые цели для
разумной и более светлой
деятельности.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной
деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда находятся в том положении, что, не имея возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или тем людям, которые стоят на более высокой степени
разумного сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
Тот является вследствие
разумного определения своих отношений к миру и вследствие сознательного выбора частной
деятельности; этот же является в недорослях, не добившихся до
разумных определений, не умеющих понять своего места в мире и старающихся хоть как-нибудь и куда-нибудь пристроиться, чтобы носить, по возможности, почетное звание и тунеядствовать.
Мы вбиваем детям в голову огромнейшую массу разнородных отвлечённых понятий, совершенно им чуждых <бог знает, кем и как выдуманных и часто; на деле вовсе ненужных>, а между тем не хотим позаботиться о правильном,
разумном воспитании тех органов, которые необходимы для того, чтобы умственная и нравственная
деятельность могла совершаться правильно.
Как только правительства или революционеры хотят оправдать такую
деятельность разумными основаниями, тотчас же становится необходимым, чтобы не видна была бессмысленность такой попытки, нагромождение хитрых и сложных выдумок.
Понимая свою жизнь только как животное существование, определяемое пространственными и временными условиями, человек и пробуждение и
деятельность разумного сознания хочет измерять тою же меркой: он спрашивает себя — когда, сколько времени, в каких условиях я находился в обладании
разумным сознанием?
И как страдание животного вызывает
деятельность, направленную на боль, и
деятельность эта освобождает страдание от его мучительности, так и страдания
разумного существа вызывают
деятельность, направленную на заблуждение, и
деятельность эта освобождает страдание от его мучительности.
Ведь это — то самое, уменьшение чего, помощь чему и оставляет содержание
разумной жизни людей, — то самое, на что направлена истинная
деятельность жизни.
Так что чем меньше любви, тем больше человек подвержен мучительности страданий, чем больше любви, тем меньше мучительности страдания; жизнь же вполне
разумная, вся
деятельность которой проявляется только в любви, исключает возможность всякого страдания.
Все живут, как будто и не сознавая бедственности своего положения и бессмысленности своей
деятельности. «Или онибезумны, или я, — говорит себе проснувшийся человек. Но все не могут быть безумны, стало-быть, безумен-то я. Но нет, — то
разумное я, которое говорит мне это, не может быть безумно. Пускай оно будет одно против всего мира, но я не могу не верить ему».
Обман этот происходит вследствие того, что человек принимает то, что он видит происходящим в своем животном, за цель
деятельности своего
разумного сознания.
Жизнь понимается не так, как она сознается
разумным сознанием — как невидимое, но несомненное подчинение в каждое мгновение настоящего своего животного — закону разума, освобождающее свойственное человеку благоволение ко всем людям и вытекающую из него
деятельность любви, а только как плотское существование в продолжении известного промежутка времени, в определенных и устраиваемых нами, исключающих возможность благоволения ко всем людям, условиях.
Причина страдания для животного есть нарушение закона жизни животной, нарушение это проявляется сознанием боли, и
деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение боли; для
разумного сознания причина страдания есть нарушение закона жизни
разумного сознания; нарушение это проявляется сознанием заблуждения, греха, и
деятельность, вызванная нарушением закона, направлена на устранение заблуждения — греха.
Если бы боги сотворили людей без ощущения боли, очень скоро люди бы стали просить о ней; женщины без родовых болей рожали бы детей в таких условиях, при которых редкие бы оставались живыми, дети и молодежь перепортили бы себе все тела, а взрослые люди никогда не знали бы ни заблуждений других, прежде живших и теперь живущих людей, ни, главное, своих заблуждений, — не знали бы что им надо делать в этой жизни, не имели бы
разумной цели
деятельности, никогда не могли бы примириться с мыслью о предстоящей плотской смерти и не имели бы любви.
Для человека же, понимающего свою жизнь в том, в чем она и есть, — в
деятельности разумного сознания, не может быть этих промежутков.