— Что же что баба, а охранить тебя и добро твое получше всякого кутейника сумею… да и не говори ты мне про него, не полюбился мне новый любимец твой, в глаза прямо не смотрит, все норовит вниз опустить… —
раздраженным тоном проговорила Настасья.
Неточные совпадения
— Я не знаю человека более строгого в исполнении своих обязанностей, — сказала Дарья Александровна,
раздраженная этим
тоном превосходства Вронского.
Он краснел и бледнел, и только что хотел начать говорить, как Петр Герасимович, до этого времени молчаливый, очевидно
раздраженный авторитетным
тоном старшины, вдруг начал возражать ему и говорить то самое, что хотел сказать Нехлюдов.
— А что же вы не сказали того, что муж прежде всегда заставлял меня, чтоб я была любезна с вами? — проговорила она, не оборачивая лица своего в комнату: вообще в
тоне ее голоса и во всех манерах было видно что-то
раздраженное.
Несмотря на легкий и даже шутливый
тон, с которым Наташа произнесла эту фразу, со смехом на губах, никогда еще я не видал ее до такой степени
раздраженною.
— Прошу вас, князь, не говорить таким образом. Цинизм ваш вообще дурного
тона, а тут он совершенно некстати. Говоря это, вы сами не чувствуете, как становитесь низко, очень низко, — сказал он
раздраженным голосом.
Выхожу я от Кати
раздраженный, напуганный разговорами о моей болезни и недовольный собою. Я себя спрашиваю: в самом деле, не полечиться ли у кого-нибудь из товарищей? И тотчас же я воображаю, как товарищ, выслушав меня, отойдет молча к окну, подумает, потом обернется ко мне и, стараясь, чтобы я не прочел на его лице правды, скажет равнодушным
тоном: «Пока не вижу ничего особенного, но все-таки, коллега, я советовал бы вам прекратить занятия…» И это лишит меня последней надежды.
— Я, Крестьян Иванович, — стал продолжать господин Голядкин все в прежнем
тоне, немного
раздраженный и озадаченный крайним упорством Крестьяна Ивановича, — я, Крестьян Иванович, люблю спокойствие, а не светский шум.
В добродушном [
тоне рассказчицы нам слышится уже не
раздраженный, озлобленный памфлетизм, не страстная борьба, а спокойный, нелицеприятный, торжественный суд истории над самой сущностью, над принципом крепостного права.
То, что он говорил, было симпатично, но
тон его мне не понравился. В нем слишком чувствовалась экс-знаменитость, глухо
раздраженная тем, что года идут, ненавистный Бонапарт заставляет плясать по своей дудке всю Европу, а он, Ледрю, должен глохнуть в безвестной, тусклой жизни эмигранта, никому не опасного и даже во Франции уже наполовину забытого.
— Вы очень пылки, Бельяр, — сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. — Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне. — Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения. — Eh bien qu’est ce qu’il y a? [Ну, что еще?] — сказал Наполеон
тоном человека,
раздраженного беспрестанными помехами.