Матросы просыпались,
будили соседей, потягивались, зевали и крестились, слушая импровизацию боцмана не без некоторого чувства удовольствия знатоков и ценителей, внимающих арии виртуоза-певца. При некоторых пассажах на заспанных лицах светились улыбки, порой раздавался смех и слышались голоса...
Неточные совпадения
Так он писал темно и вяло
(Что романтизмом мы зовем,
Хоть романтизма тут нимало
Не вижу я; да что нам в том?)
И наконец перед зарею,
Склонясь усталой головою,
На модном слове идеал
Тихонько Ленский задремал;
Но только сонным обаяньем
Он позабылся, уж
соседВ безмолвный входит кабинет
И
будит Ленского воззваньем:
«Пора вставать: седьмой уж час.
Онегин, верно, ждет уж нас».
— Как ты заспался, батюшка, Адриан Прохорович, — сказала Аксинья, подавая ему халат. — К тебе заходил
сосед портной и здешний будочник забегал с объявлением, что сегодня частный [Частный — частный пристав, полицейский чин, начальник «части».] именинник, да ты изволил почивать, и мы не хотели тебя
разбудить.
Лобков не заботится ни о том, чтоб хозяйство его считалось образцовым, ни о том, чтоб пример его влиял на
соседей,
побуждал их к признанию пользы усовершенствованных приемов земледелия, и т. д. Он рассуждает просто и ясно: лучше получить прибыли четыре зерна из пяти, нежели одно из десяти. Очевидно, он не столько рассчитывает на силу урожая, сколько на дешевизну и даже на безвозмездность необходимого для обработки земли труда.
Корзина с провизией склонилась в руках ослабевшего человека, сидевшего в углу вагона, и груши из нее посыпались на пол. Ближайший
сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не
будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на место билета положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный человек крепко спал, сидя, и на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
Бессонница так измучила Меркулова, что у него больше не хватает терпения
будить Рябошапку. Он бежит к своему месту на нарах, торопливо раздевается и протискивается между двумя
соседями, которые тотчас же грузно, безжизненно наваливаются на него боками.
Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл;
сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И
будит лай собак уснувшие дубравы.
Для людей же, бывших в камере, было то, что старик громко хрипел предсмертным хрипом, и
сосед его проснулся и
разбудил других; и когда хрип кончился и старик затих и похолодел, товарищи его по камере стали стучать в дверь.