Неточные совпадения
Из середины и извне круга все теснились к столбу, и кавалергардская группа солдат и офицеров громкими возгласами выражала
радость ожидаемого торжества своего офицера и
товарища.
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них на улице никого не было.
Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе истинное впечатление встречи. Его
товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу, не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно отвечая на быстрые вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Он задумался, и Марфенька, чистая, безупречная, с свежим дыханием молодости, мелькнула у него в уме. Его тянуло домой, к ней и к бабушке, но
радость свидания с старым
товарищем удержала.
Тогда же приехал к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском море. На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с
радостью, что возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и
товарищей.
Должно сказать правду: не отличался ты излишним остроумием; природа не одарила тебя ни памятью, ни прилежанием; в университете считался ты одним из самых плохих студентов; на лекциях ты спал, на экзаменах — молчал торжественно; но у кого сияли
радостью глаза, у кого захватывало дыхание от успеха, от удачи
товарища?
Черт всплеснул руками и начал от
радости галопировать на шее кузнеца. «Теперь-то попался кузнец! — думал он про себя, — теперь-то я вымещу на тебе, голубчик, все твои малеванья и небылицы, взводимые на чертей! Что теперь скажут мои
товарищи, когда узнают, что самый набожнейший из всего села человек в моих руках?» Тут черт засмеялся от
радости, вспомнивши, как будет дразнить в аде все хвостатое племя, как будет беситься хромой черт, считавшийся между ними первым на выдумки.
Спать под деревом мне совсем не хотелось. Я опять ринулся, как сумасшедший, с холма и понесся к гимназии, откуда один за другим выходили отэкзаменовавшиеся
товарищи. По «закону божию», да еще на последнем экзамене, «резать» было не принято. Выдерживали все, и городишко, казалось, был заполнен нашей опьяняющей
радостью. Свобода! Свобода!
Всю ночь разговор со священниками, торжественность исповеди, под утро полстакана водки, команда «выводи», саван, отходная, потом
радость по случаю помилования и тотчас же после казни
товарищей сто плетей, после пятого удара обморок и в конце концов прикование к тачке.
С каким восхищением я пустился в дорогу, которая, удаляя от вас, сближает. Мои
товарищи Поджио и Муханов. Мы выехали 12 октября, и этот день для меня была еще другая
радость — я узнал от фельдъегеря, что Михайло произведен в офицеры.
— Какие вы! — сказала она хохлу как-то раз. — Все вам
товарищи — армяне, и евреи, и австрияки, — за всех печаль и
радость!
— Знаете, иногда такое живет в сердце, — удивительное! Кажется, везде, куда ты ни придешь, —
товарищи, все горят одним огнем, все веселые, добрые, славные. Без слов друг друга понимают… Живут все хором, а каждое сердце поет свою песню. Все песни, как ручьи, бегут — льются в одну реку, и течет река широко и свободно в море светлых
радостей новой жизни.
Им не хотелось уступить настроение печали о
товарище чувству
радости, внесенному Сашей, и, бессознательно защищая свое грустное право питаться горем, они невольно старались ввести девушку в круг своего настроения…
Оленин сначала думал, что изнуренное храброе кавказское воинство, которого он был членом, будет принято везде, особенно казаками,
товарищами по войне, с
радостью, и потому такой прием озадачил его. Не смущаясь однако, он хотел объяснить, что он намерен платить за квартиру, но старуха не дала договорить ему.
В числе счастливых четвертого пятка выскочил Локотков. Я заметил, что он не разделял общей
радости других
товарищей, избегавших наказания; он не радовался и не крестился, но то поднимал глаза к небу, то опускал их вниз, дрожал и, кусая до крови ногти и губы, шептал: «Под твою милость прибегаем, Богородица Дева».
А только, воля твоя, надо бы на радостях-то повеселить
товарищей, ей-богу!
Он искренно любил, он глубоко уважал свою молодую родственницу и, окончив свою темную, приготовительную работу, собираясь вступить на новое поприще, начать действительную, не коронную службу, предложил ей, как любимой женщине, как
товарищу и другу, соединить свою жизнь с его жизнью — на
радость и на горе, на труд и на отдых,"for better for worse", как говорят англичане.
Илье хотелось порадовать
товарища своей
радостью, но что-то мешало ему говорить.
— Я — не один… нас много таких, загнанных судьбой, разбитых и больных людей… Мы — несчастнее вас, потому что слабее и телом и духом, но мы сильнее вас, ибо вооружены знанием… которое нам некуда приложить… Мы все с
радостью готовы прийти к вам и отдать вам себя, помочь вам жить… больше нам нечего делать! Без вас мы — без почвы, вы без нас — без света!
Товарищи! Мы судьбой самою созданы для того, чтоб дополнять друг друга!
— Воля ваша, — заговорил кто-то довольно приятным голосом, — смейтесь надо мной, если хотите, а я, право, досадую, что пошел к вам в
товарищи, Эй, господа! поверьте мне, рано ли, поздно ли, а нам беды не миновать; и что за
радость? прибыли мало…
Едва оправившийся от болезни Рославлев не мог подражать своим
товарищам, и в то время как они веселились и опоражнивали стаканы с пуншем, он подсел к двум заслуженным ротмистрам, которые также принимали не слишком деятельное участие в шумной
радости других офицеров.
Скоро нас выпустили на траву. С этой поры я узнал новые
радости, которые мне заменили потерю любви моей матери. У меня были подруги и
товарищи, мы вместе учились есть траву, ржать так же, как и большие, и, подняв хвосты, скакать кругами вокруг своих матерей. Это было счастливое время. Мне всё прощалось, все меня любили, любовались мною и снисходительно смотрели на всё, что бы я ни сделал. Это продолжалось не долго. Тут скоро случилось со мной ужасное. — Мерин вздохнул тяжело-тяжело и пошел прочь от лошадей.
Однажды, Ольга, я заметил безногого нищего, который, не вмешиваясь в споры
товарищей, сидел на земле у святых ворот и только постукивал камнем о камень, и когда вылетала искра, то чудная
радость покрывала незначущее его лицо. — Я подошел к нему и сказал: «ты очень благоразумен, любезный, тем, что не мешаешься в их ссору.»
В самый разгул пиршества, прибавляет г. Устрялов, Петр хотел поделиться
радостью с своими отсутствующими
товарищами и кратко известил их письмом о прибытии фрегата.
Никому, даже самым близким
товарищам, он не говорил о своей «всех скорбящих
радости» и даже сам как будто не знал о ней — так глубоко крылась она в душе его. И вспоминал не часто, с осторожностью.
Сколько раз случалось мне замечать, что многие из них не пройдут мимо кошки или собаки, не толкнув ее ногой, не лукнув в нее камнем или палкой, тогда как другие, напротив, защищают бедное животное от обид
товарищей, чувствуют безотчетную
радость, лаская его, разделяя с ним скудный обед или ужин; из этих мальчиков непременно выйдут охотники до какой-нибудь охоты.
Спокойные рассказы «экономки» и злые жалобы девушек на студентов, чиновников, и вообще на «чистую публику», вызывали в
товарищах моих не только отвращение и вражду, но почти
радость, она выражалась словами...
И как вот сейчас я Алексею Николаичу докладывал: в самую нынешнюю страстную неделю, когда все истинно русские желают и ждут с семейством разговеться, я, один-одинехонек, живу в идолопоклоннической, мордовской деревнюшке; только один раз в неделю и оживаешь душой, когда услышишь благовест из соседнего русского села или съездишь туда к обедне; вдруг я читаю в газетах, что наш Алексей Николаич назначен
товарищем; я всплакал даже от
радости, потому что этот выбор прямо показывает, что в настоящее время в России можно служить и что достоинства и заслуги не пропадают даром!
— Знаешь ли, какая
радость? — сказал мне
товарищ мой, когда я возвратился домой. — Здесь сейчас был управляющий князя, удивлялся, что ты не приходил еще домой, и велел тебе сказать, что князь желает тебя оставить на следующих условиях. — Он с торжествующим лицом подал мне бумагу.
Очень рад.
Я стану говорить короче.
Дольчини, ты и Штраль,
товарищ твой,
Играли вы до поздней ночи,
Я рано убрался домой,
Когда я уходил, во взорах итальянца
Блистала
радость; на его щеках
Безжизненных играл огонь румянца…
Колода карт тряслась в его руках,
И золото пред ним катилось — вы же оба
Казались тенями, восставшими из гроба.
Ты это помнишь ли?..
Он с
радостью думал о том, как будут все удивляться, когда он безошибочно проговорит двадцать страниц, и мысль, что он опять возьмет верх над
товарищами, которые не хотели с ним говорить, ласкала его самолюбие.
Люди боятся смерти и желают жить как можно дольше. Но если смерть есть несчастье, то не всё ли равно умереть через 30 или через 300 лет? Много ли
радости для приговоренного к смерти в том, что
товарищей его казнят через три дня, а его через 30 дней?
И подарки и карточки (несколько штук их назначалось
товарищам в морском корпусе) были отправлены вместе с громадным письмом в Петербург, а за два дня до ухода из Гревзенда и Володя получил толстый конверт с знакомым почерком родной материнской руки и, полный
радости и умиления, перечитывал эти строки длинного письма, которое перенесло его в маленькую квартиру на Офицерской и заставило на время жить жизнью своих близких.
Тем временем доктор вместе со старшим офицером занимались размещением спасенных. Капитана и его помощника поместили в каюту, уступленную одним из офицеров, который перебрался к
товарищу; остальных — в жилой палубе. Всех одели в сухое белье, вытерли уксусом, напоили горячим чаем с коньяком и уложили в койки. Надо было видеть выражение бесконечного счастья и благодарности на всех этих лицах моряков, чтобы понять эту
радость спасения. Первый день им давали есть и пить понемногу.
Оставалось два дня до отхода, как вдруг рано утром на корвет приезжает Ковшиков в отчаянном оборванном виде, бледный, изможденный… При виде «Коршуна», при виде
товарищей он заплакал от
радости…
Она расспрашивала меня об институте, о моих
товарищах, о Петербурге, о моих планах, и все, что я говорил, возбуждало в ней живую
радость и восклицание: „Ах, как это хорошо!“
Солнце вставало над туманным морем. Офицер сидел на камне, чертил ножнами шашки по песку и с удивлением приглядывался к одной из работавших. Она все время смеялась, шутила, подбадривала
товарищей. Не подъем и не шутки дивили офицера, — это ему приходилось видеть. Дивило его, что ни следа волнения или надсады не видно было на лице девушки. Лицо сияло рвущеюся из души, торжествующею
радостью, как будто она готовилась к великому празднику, к счастливейшей минуте своей жизни.
Тон был возбужденный, но большой
радости — видеть
товарища — в нем не слышалось… Теркину тон этот показался хлыщеватым и почти нахальным, и он сейчас же решил дать приятелю отпор.
И тотчас перед Пирожковым всплыла, как живая, сцена:
товарищ его, Чистяков, теперь адвокат, выдержал экзамен и на
радостях купил у «носящего» такие вот «штиблеты».
Когда он вернулся к себе в избу, то не застал ни одного
товарища. Денщик доложил ему, что все они ушли к «генералу Фонтрябкину», приславшему за ними верхового… На мгновение в груди Рябовича вспыхнула
радость, но он тотчас же потушил ее, лег в постель и назло своей судьбе, точно желая досадить ей, не пошел к генералу.
Василий Васильевич, чувствовавший себя в Петербурге совершенно чужим и не освободившись от своего внутреннего душевного гнета, с
радостью ухватился за это приглашение, тем более, что из остальных своих
товарищей по полку, с которыми он познакомился, он не нашел ни одного, особенно ему симпатичного.
— Погоди, дядя, не толкайся, мы это и сами умеем! Завяжем тебе воз… — Вдруг Юрка оборвал свои шутки и задохнулся от
радости. Крикнул
товарищам: — Ребята! Глядите!
Владимир Игнатьевич, как мы знаем, был
товарищ Николая Герасимовича. Они встретились с искреннею
радостью и познакомили своих дам.
Он с
радостью стал замечать, что с каждым днем Мадлен относилась к нему с все большей симпатией, без всякого принуждения, как добрый
товарищ, он читал даже в ее глазах, что она понимает его чувства к ней и разделяет их.
Князь остался в Зиновьеве обедать и пить вечерний чай и только поздним вечером возвратился к себе в Луговое. Там ожидала его новая
радость. К нему неожиданно приехал гость из Петербурга, друг его детства и
товарищ по полку, граф Петр Игнатьевич Свиридов.
— А может он теперь ждет меня дома… Зашел на
радостях к
товарищам… и запоздал… — старалась она себя утешить.
— Я сказал, что эта игрушка их не минет! — восклицал Петр вне себя от
радости; благодарил Бога за первую победу русских на Балтийском море, обнимал офицеров, изъявлял свою признательность солдатам, называя их верными
товарищами, друзьями.
Грошевые студенческие уроки и небольшие суммы, которые он, буквально, вымогал у своих, перебивающихся с хлеба на квас, родителей, единственным сыном, единственною надеждою и единственной
радостью которых был, едва хватали ему на изящный костюм, необходимый для поддержания знакомства с богатыми
товарищами (он был знаком только с такими) и на другие нужды этого далеко не дешево обходящегося общества.
Ах, хорошо!.. У каждого бывают в жизни недели, когда все кругом как будто сговорится любовно обступить человека и давать ему только
радость, только
радость, доверху переполнить душу
радостью. Так было сейчас с Борькой. Солнце, блеск зелени, ощущение наросших мускулов под загоревшей кожей, горение внимательных девичьих глаз, милые
товарищи, общее признание.
— Друзья, письмо от Фебуфиса!
Радость и внимание! Пишет
товарищ и друг венценосца! Читай, Пик!
Сошелся Емельян с
товарищами, тоже костер развели, сели, достали закуску, вино. А тут и солнце взошло, чистое, ясное. И весело стало. Играют песни, болтают, шутят, смеются, всему радуются,
радости ожидают. Выпил Емельян с
товарищами, закурил и еще веселей стало.