Неточные совпадения
В этом отеческом тоне он долго рассказывал о деятельности крестьянского банка, переселенческого управления, церковноприходских школ, о росте промышленности, требующей все более
рабочих рук, о том, что
правительство должно вмешаться в отношения работодателей и
рабочих; вот оно уже сократило
рабочий день, ввело фабрично-заводскую инспекцию, в проекте больничные и страховые кассы.
— Странная затея — внушать
рабочим, что
правительство с ними против хозяев.
—
Правительство не может сладить ни с
рабочим, ни со студенческим движением, — шептал Самгин.
И не достоин звания социалиста тот
рабочий, который способен равнодушно смотреть на то, как
правительство посылает полицию и войска против учащейся молодежи».
— Бестактнейшее вмешательство Витте в стачку ткачей придало стачке политический характер.
Правительство как бы убеждает
рабочих, что теория классовой борьбы есть — факт, а не выдумка социалистов, — понимаете?
— Да, это верно, но владельцы сторицей получили за свои хлопоты, а вы забываете башкир, на земле которых построены заводы. Забываете приписных к заводам крестьян. [Имеются в виду крестьяне, жившие во время крепостного права на государственных землях и прикрепленные царским
правительством к заводам и фабрикам в качестве
рабочей силы.]
Правительство, ревниво отталкивающее от себя всякое подозрение во вмешательстве, дозволяющее ежедневно умирать людям с голоду — боясь ограничить самоуправление
рабочих домов, позволяющее морить на работе и кретинизировать целые населения, — вдруг делается больничной сиделкой, дядькой.
Тут идет речь о том, что Маука есть главное местопребывание компании, получившей от русского
правительства право в течение 10 лет собирать морские водоросли, и что население его состоит из 3 европейцев, 7 русских солдат и 700
рабочих — корейцев, айно и китайцев.
Все
рабочие — наши товарищи, все богатые, все
правительства — наши враги.
В экономическом отношении проповедуется теория, сущность которой в том, что чем хуже, тем лучше, что чем больше будет скопления капитала и потому угнетения
рабочего, тем ближе освобождение, и потому всякое личное усилие человека освободиться от давления капитала бесполезно; в государственном отношении проповедуется, что чем больше будет власть государства, которая должна по этой теории захватить не захваченную еще теперь область частной жизни, тем это будет лучше, и что потому надо призывать вмешательство
правительств в частную жизнь; в политических и международных отношениях проповедуется то, что увеличение средств истребления, увеличение войск приведут к необходимости разоружения посредством конгрессов, арбитраций и т. п.
В-16-х, конгресс постановил официально обратиться к главным политическим, религиозным, торговым обществам,
рабочим союзам с просьбою, чтобы эти общества ходатайствовали перед своими
правительствами о принятии необходимых мер для учреждения особой комиссии, в обязанности которой входило бы решение международных несогласий ввиду предупреждения войн.
Если огромные богатства, накопленные
рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть собирать подати с труда и употреблять эти деньги, на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам
рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ религиозного и гражданского обучения и воспитания детей; если некоторым лицам предоставлено право составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, — то всё это происходит не потому, что народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят
правительства и правящие классы и посредством физического насилия над телами людей устанавливают это.
Но нет: люди общественного жизнепонимания находят, что поступать так не нужно и даже вредно для достижения цели освобождения людей от рабства, а надо продолжать, как те мужики станового, сечь друг друга, утешая себя тем, что то, что мы болтаем в палатах и на собраниях, составляем союзы
рабочих, гуляем 1-го мая по улицам, делаем заговоры и исподтишка дразним
правительство, которое сечет нас, что это сделает всё то, что мы, всё больше и больше закабаляя себя, очень скоро освободимся.
Для того, чтобы можно было это делать, уже давно выработались такие заботы о трезвости, которые не могут нарушить пьянства; такие заботы об образовании, которые не только не мешают невежеству, но только усиливают его; такие заботы о свободе и конституции, которые не мешают деспотизму; такие заботы о
рабочих, которые не освобождают их от рабства; такое христианство, которое не разрушает, а поддерживает
правительства.
И если есть некоторые злоупотребления на фабриках, то
правительство и общество принимают меры к тому, чтобы устранить их и сделать труд
рабочих еще более легким и даже приятным.
Но есть люди, которые верят в это, занимаются конгрессами мира, читают речи, пишут книжки, и
правительства, разумеется, выражают этому сочувствие, делают вид, что поддерживают это, так же, как они делают вид, что они поддерживают общества трезвости, тогда как большею частью живут пьянством народа; так же, как делают вид, что поддерживают образование, тогда как сила их держится только на невежестве; так же, как делают вид, что поддерживают свободу конституции, тогда как их сила держится только на отсутствии свободы; делают вид, что заботятся об улучшении быта
рабочих, тогда как на подавленности
рабочего основано их существование; делают вид, что поддерживают христианство, тогда как христианство разрушает всякое
правительство.
Каждый вечер в охранном отделении тревожно говорили о новых признаках общего возбуждения людей, о тайном союзе крестьян, которые решили отнять у помещиков землю, о собраниях
рабочих, открыто начинавших порицать
правительство, о силе революционеров, которая явно росла с каждым днём.
А если бы план этот принят был в тех размерах, как автор представлял
правительству, то бедные и
рабочие классы с тех пор уже значительно поднялись бы и были бы употреблены с пользою.
В 1818 году он высказал несколько определеннее свои предположения насчет
рабочего класса в двух «адресах», представленных им: один — монархам, собравшимся на Ахенском конгрессе, другой — всем европейским
правительствам.
Уговоривши работников быть спокойнее и выражать только разумные требования, с соблюдением полного уважения к порядку и законности, он явился в Сент-Джемс, чтобы изложить перед
правительством справедливые желания и жалобы
рабочего класса.
Нестрашный(звонко). Ну, слышал?
Правительство — арестовано, солдаты с
рабочими разграбили и подожгли Зимний дворец, Керенский — бежал…
Достигаев(входит с бутылкой в руке). Значит: в Петрограде образовалось новое
правительство,
рабочее? Ну, что ж? Деды и прадеды наши из
рабочих вышли, отцы с
рабочими жили — трудились, почему же и мы не сумеем?
Из честных же людей вас никто провожать не пойдет, потому что все возмущены вашим поступком с
рабочими, а от одного человека я даже слышала, что вас хотели исключить из клуба, но только боятся
правительства.
Другой же род грабителей это — те, которые сами себя не считают грабителями, которых не ловят и не наказывают, но которые разрешенными
правительствами средствами грабят
рабочий народ, отбирают от него произведения его труда.
«Деспотизм, смертная казнь, вооружения всей Европы, угнетенное положение
рабочих и войны, — всё это великие бедствия, и правы те, кто осуждает действия
правительств.
И это царство денег, в котором исчезает всякое реальное ядро, обладает страшным могуществом, страшной властью над человеческой жизнью; оно ставит и свергает
правительства, создает войны, порабощает
рабочие массы, порождает безработицу и нищету, делает все более фиктивной жизнь людей, оказавшихся удачниками в этом царстве.
— Не пойдет, потому что были уже филантропические обещания, да жаль было панам расстаться со своей властью над
рабочей силой. Пока вы обещаете, а русское
правительство дает. Теперь укажите мне у себя средний класс, который служил бы связью двух, о которых мы говорили. Нет его, а без него нет и народа.
Не могут не видеть потому, что то учение Христа о любви к врагам, которое так старательно скрывалось и скрывается людьми, живущими насилием, — хотя и не вполне, в полном и истинном его значении, а некоторыми частными проявлениями, но все-таки проникло уже в сознание людей христианского мира и думаю, что не ошибаюсь, — особенно живо воспринято было простым
рабочим русским народом, который теперь так усердно развращается
правительством.
Освобождение образования, воспитания и преподавания от тех стеснений, в которых они находятся теперь, важно потому, что только эти стеснения мешают
рабочему народу избавиться от того самого невежества, которое служит теперь для
правительства главным доводом для применения к народу этих самых стеснений.
Землевладельцы и капиталисты, зная отношение к себе
рабочих, боятся и ненавидят их и с помощью организованного
правительством насилия удерживают их в рабстве.